— Я дал Вам слово, господин Илар: моя жизнь за его. Пока он жив, я не причиню Вам никакого вреда.

И снова он увидел, как Илар заколебался, что было верным признаком его уязвимости. Но это снова быстро прошло. Илар покачал головой, поправляя свою одежду.

— Не причинишь? Ну что ж, возможно я обдумаю твое столь щедрое предложение, но только не этой ночью.

Он подобрал кнут и пошел к двери.

— Да, и отвечая на твой прошлый вопрос. Господин Ихакобин великодушно согласился помочь мне обосноваться в моём собственном доме, как только его дела увенчаются успехом. Вольноотпущеннику с таким патроном, как у меня, здесь будет житься очень и очень неплохо. Ты будешь моим первым рабом, украшением моего дома. Так что наслаждайся краткими мгновениями, пока ещё можешь видеть своего тали.

Серегил ещё какое-то время оставался стоять на коленях, окутанный удушливым запахом роз. Времени оставалось всё меньше. Он мысленно вознес благодарение Четверке за то, что Илар так много рассказал ему о своих планах. Необходимость играть сломленного послушного раба была для него как кость в горле, но всё, на что он пошёл этим вечером, того стоило. Узнать бы теперь, сколько времени у него в запасе.

Запах масла въелся в руки настолько, что он не смог отмыть его, даже погрузив ладони в бадью с водой. Он преследовал его и ночью, когда он провалился в темный, неотвязный сон.

Дикие белые розы цвели вдоль реки возле лагерной стоянки его отца в то далекое лето. Когда они впервые поцеловались, Илар сорвал для него один цветок. Он тщательно удалил все колючки и заткнул его за ухо Серегила.

— Ты прекрасен.

— Вовсе нет. Ты просто хочешь меня поцеловать ещё раз.

— Ты прекрасен. И я, действительно, этого хочу… — и он поцеловал его снова.

Серегил отдал ему розу, но вместо цветка в руке оказался кинжал, и он вонзил его в прекрасную шею Илара тем же точным ударом, каким убил того хаманца… Но теперь то был молодой хаманец, и он лежал у его ног. Лунный свет окрасил кровь на коже мертвеца и одежде в черный цвет, а его волосы были похожи на снежный ореол.

Илар тоже был здесь, он скрывался в тени, рыдая, и кровь стекала по его обнажённым бедрам… Нет, это был Алек. Они кастрировали Алека! И что-то бледное и страшное возилось в траве, чуть ниже кустов, шелестя мертвой листвою…

Серегил подскочил и уселся, в кромешной тьме, схватившись за щеки. Он плакал. Но о ком?..

И он снова услыхал этот жуткий шелест листьев, ужасно испугавший его, и лишь потом осознал, что кто-то просто скребется в его дверь..

Он подошел к двери и прижался к ней ухом, прошептав:

— Кто там?

Он догадывался, конечно, но вынужден был соблюдать осторожность, чтобы не выдать своего возможного союзника, окажись там Илар, затеявший злые козни.

— Это я, Рания.

Она говорила так тихо, что он едва мог её слышать.

— Что Вам надо?

— Вы и правда найтраннер, как говорят?

— Вы разбудили меня лишь затем, чтобы выяснить это?

— Знает ли скиталец, как убежать из этого дома?

Серегил выжидал, не отвечая.

— Вы можете выйти отсюда? — торопливо прошептала она.

— Как видите, я не могу даже выйти из этой комнаты.

— А если бы могли?

— Быть может. Но тем, кто бежит, лишаются ног. Так сказала мне Зориель.

— Только те, кого удается поймать.

— Что Вы хотите? Чтобы я помог Вам бежать?

— Тссс! — повисла небольшая пауза. — Да! До сих пор у меня не было надежды, но я услышала, как Кенир говорил о Вас с кем-то, хвастая, что ему удалось поставить на колени такого умного человека, как Вы.

— Он так говорил? Сегодня?

— Да. Но ведь Вы на самом деле ненавидите Кенира, не так ли? Быть может, даже столь же сильно, как я?

— О, полагаю, у меня к тому даже больше причин, чем у вас, миледи. Вам известно, как скоро он покинет этот дом?

— Нет, неизвестно. Быть может, через несколько недель. Для него уже готовят дом.

— Вы не видели здесь светловолосого полуфейе? Где-нибудь в мастерской?

— Да, он там. За ним очень бдительно следят.

Она сделала паузу, затем быстро зашептала, ещё понизив голос:

— Кто-то идет! Подумайте над моими словами.

Серегилу не всё удалось расслышать, потому что её шепот заглушили громкие шаги, но когда грохот нескольких пар ног утих и ничего не случилось, он понял, что ей удалось благополучно исчезнуть.

Он вернулся в кровать, чувствуя, как сильно колотится сердце. Было слишком рано питать какие-то надежды, но как бы ни было, то, на что он рассчитывал, начало, наконец, сбываться. Он громко прошептал слова молитвы, прикрыв губы ладонью: — Марос Аура Элустри чиптир! Держись, тали. Скоро я буду рядом!

ОДНАЖДЫ УТРОМ в дверях у Теро появился Коратан, явившись безо всякого предупреждения как раз в тот момент, когда волшебник садился завтракать. Тот встал, намереваясь пригласить принца разделить его скромную трапезу, но выражение лица Коратана убило всякое желание шутить.

— Вы ко мне с новостями?

— Да, и с плохими. Кирнари Гедре, наконец, прислал весточку. Похоже на то, что наши друзья и их сопровождение нарвались на засаду менее чем через два дня по выходу из Гедре. Эскорт перебили. Серегил и Алек исчезли.

— Когда это обнаружилось?

— Совсем недавно. Тела были спрятаны, и никто в Боктерсе не бросился их искать, пока один торговец совершенно случайно на них не наткнулся. Вместе с телами были найдены зенгатские стрелы.

— Ясно. Что говорит Королева?

— Конечно, она расстроена, и собирается выслать новую делегацию.

— Даже так? А что с Алеком и Серегилом?

— Есть основания считать, что их захватили работорговцы. Я надеялся на Вашу помощь, ведь Вы бы могли глянуть при помощи вашего заклинания магического ока?

Теро несколько раз быстро вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться: почему интересно, считается, что если ты маг, то тебе достаточно просто взмахнуть руками — и нате вам, получите то, что вам хочется, не успев и глазом моргнуть?

— При всём моем уважении, Ваше Высочество, они теперь могут находиться на полпути к Коймиру. Или на любом из сотен зенгатских рынков рабов, от побережья до самых границ, — он даже присел, потрясенный грандиозностью задачи, — ну, или в Пленимаре, что тоже не исключено. А у меня нет никаких достоверных сведений о тех местах, за исключением небольшого клочка суши на западном побережье Пленимара…

Но его мысли уже неслись дальше: