того, как Нашира изуродовала его тело, необходимость подпитываться теми, кто слабее, втоптала его самолюбие в грязь.

– Понимаю, Рантаны многое для тебя значат, – проговорила я. – Вы воевали бок о бок, поэтому глупо надеяться, что ты всегда будешь ставить мои интересы выше их. – Мой голос упал почти до шепота. – Вот только революцию затеяли мы, и мы несем ответственность перед теми, кто рискует жизнью ради общего дела. Если не хотим сбиться с пути и рассориться, впредь никаких секретов. Согласен?

– Да.

Пауза наполнилась отголосками цитадели.

– Ты говорил, есть доказательство, что ты всегда будешь на моей стороне, – нарушила я затянувшееся молчание. – Доказательство, которое выдает тебя с головой… но только я способна его заметить.

– Верно. – Даже в такой мороз у него изо рта не вылетело ни единого облачка пара. – Уже сообразила, о чем речь, юная странница?

Я с вымученной улыбкой помотала головой. Он, разумеется, не скажет. Эту загадку мне предстоит решить самостоятельно. Пусть так.

– Есть и другой способ. – Арктур протянул руку. – Вы позволите?

Заинтригованная, я стиснула его ладонь. Свободной рукой он дотронулся до моей щеки, большой палец легонько касался виска.

– По канону это произносится на глоссе. Но сперва переведу.

Когда наши лбы соприкоснулись, у меня перехватило дыхание. Я различала каждую его черточку: контур губ – отчетливый, словно вырезанный кончиком ножа. Помутнение глаз.

– Эфир свидетель, впредь я не утаю ничего из предназначенного тебе. – (Я сомкнула веки.) – Никогда не обману, не предам тебя ни словом, ни мыслью, ни делом. Никогда по доброй воле не оставлю тебя на растерзание врагам, не покину в беде.

Пуповина завибрировала. Жар моего дыхания согревал нас обоих.

– Да будут тело и фантом связаны принесенным обетом. – Рефаит порывисто прижал мою руку к груди. – Seo í mo mhóid shollúinte[61].

Мои брови взметнулись вверх. Когда Арктур начал повторять то же самое на глоссе, окружавшие нас фантомы затрепетали. По окрестностям прокатилась легкая, едва различимая волна, и поток между нами – эфир или нечто совсем запредельное – запечатлел и скрепил клятву, принесенную на наших родных языках.

Какое-то время мы сидели не шелохнувшись. Только потом я осмелилась медленно перевести дух.

– Ты быстро учишься.

Рефаит отнял руку от моего лица:

– Оценила? Как тебе мое произношение?

– Безупречно, – похвалила я, еле сдерживаясь, чтобы не расплыться в улыбке. – Все, зла больше не таю. Ты прощен, окончательно и бесповоротно.

– Хм…

Повисла пауза, но уже иного рода. Рефаит отстранился, однако я не убрала ладонь с его груди. Мгновение спустя он накрыл мою руку своей, согревая окоченевшие пальцы.

– Ты спрашивала, почему я поцеловал тебя в «Гилдхолле».

Арктур всегда избегал этой темы и сейчас застал меня врасплох.

– И почему?

– Вплоть до той ночи часть меня страшилась. Страшилась желания познать тебя. Ты мерещилась мне повсюду, преследовала меня, точно призрак, и я считал это мучением, пока не осознал, какое счастье быть объектом твоего преследования.

– И осознание пришло к тебе в «Гилдхолле»?

– Да.

Первое прикосновение наших губ за алыми драпировками. Прикосновение, случившееся вопреки всему и вся. Столкновение двух миров, порожденных хаосом и разрушениями, которое прошло на удивление тихо, как будто мотылек вспорхнул крыльями.

– Может, и преследовала, но я точно не призрак, – прошептала я. – Если не веришь, дотронься до меня.

Моя рука скользнула по его груди вверх, погладила ключицы. Мне нужно лишь запрокинуть голову, и наши губы встретятся вновь.

Хочу тебя.

Шептала я в алкогольном угаре. «Хочу тебя», – тянуло прошептать сейчас, в ясном уме и твердой памяти, но мешала гордость. Поэтому я молча прильнула к Арктуру.

Он всматривался в меня, словно в книгу, написанную на неведомом языке. Пальцы ласкали внутреннюю сторону запястья – непринужденно и прицельно, уверенно и ласково. Так осваивают новые территории и вместе с тем освежают забытые воспоминания. Наши ауры переплелись, врастая друг в друга, словно ветви.

В поле зрения замаячил знакомый лабиринт. Я моментально отстранилась, Арктур отнял руку.

– Дюко, – бросила я и вышла, оставив рефаита любоваться луной.

Сегодня на Дюко был плащ, волосы стянуты в тугой узел. От нее пахло сигаретами и розами. Только бы они не столкнулись с Иви. Дюко наверняка воспримет ее как криминальный элемент, отголосок моей прошлой жизни.

– Насколько мне известно, Кордье откачала тебе жидкость из легких, – начала с места в карьер Изор. – Как самочувствие?

– Прокол побаливает, но в целом неплохо. Выпьешь что-нибудь?

– От кофе не откажусь, – поразмыслив, откликнулась Дюко, – но приготовлю сама.

В кухне она тут же принялась за дело. В ожидании я облокотилась на столешницу. Наконец Дюко протянула мне чашку, а себе заварила покрепче, с солидной порцией сливок.

– Начальство передало для тебя инструкции, но сначала я выполню наш уговор. – Изор пододвинула стул и села. – Расскажи о своем лондонском ополчении – понять, как и можем ли мы в принципе принести друг другу пользу.

Я вкратце обрисовала нашу численность, финансовое положение и главную победу в борьбе против Сайена – уничтожение «Экстрасенса». Рассказала про Светляка с Элизой, правящих в мое отсутствие, изобразив их хладнокровными, рассудительными лидерами, жаждущими объединиться с другими организациями в противостоянии с Сайеном. Дюко слушала и не перебивала.

– Цифры, безусловно, впечатляют, – резюмировала она, едва мой рассказ подошел к концу, – но фактически Каста мимов не воевала с Сайеном, она лишь помогает ясновидцам избежать расправы. Следовательно, ополчением ее не назовешь.

– Мы деактивировали «Экстрасенс»!

– Деактивировала его ты, – поправила Дюко, – пусть и с некоторой поддержкой.

– Твоя взяла. Каста – преступный Синдикат, претендующий на звание ополчения. – (Дюко согласно кивнула.) – Моя цель – превратить расхлябанную криминальную сеть в армию, способную как минимум вести партизанскую войну против Сайена. В Ирландии крупные группы повстанцев – laochra scátha – контролировали Манстер и Коннахт в течение нескольких лет после вторжения.

Сайен в издевку окрестил их «везунчиками», тем самым преуменьшая их заслуги. Одна из ключевых баз повстанцев располагалась в Типперэри.

– Каста мимов ничем не хуже, – заверила я, – а при наличии грамотных союзников она способна на большее. Включая саботаж.

Дюко снова кивнула – на сей раз медленнее.

– Саботаж – одна из запасных стратегий на случай, если Сайен объявит войну кому-то из наших спонсоров, – сказала она. – Подрыв путей железнодорожного сообщения, каналов связи, оборонной промышленности и прочее. – Изор пригубила из чашки. – А кроме того, координирование локальных мятежей.

– Мы справимся. – Я подалась вперед. – Не стану лукавить: в декабре мы лишились ключевого источника финансирования, а Сайен, напротив, удвоил усилия по нашей поимке. Без поддержки Каста развалится.

Дюко допила кофе.

– Думаю, «Домино» станет сотрудничать с твоей организацией, – объявила она. – Однако меня занимает другое… ты предпочтешь вернуться к старой жизни или останешься агентом?

– А