О чем говорили две женщины – мама и бабушка – тогда, тридцать лет назад? Кому протянуть руку, кого спасти, где?.. Саша замерла на месте, потерла горячий лоб. Мысли кипели в ее голове... И она вспомнила. Бабушка рассказывала маме историю о мальчике по имени Митя.

«Понимаешь, Маша, я могла догадаться, что Артур выскочит с другой стороны дымохода... Он толкнул Митю. Я была всего в двух шагах! Я могла протянуть руку и схватить Митю, втащить его обратно на крышу – тем более что помощь была совсем близко. Наша дворничиха Роза уже вела за собой наряд... Я могла бы спасти Митю, понимаешь?»

Вынырнув из далекого прошлого, Саша медленно подняла глаза.

Бородин ударил Макса, отбросил его назад. Макс вскочил и стал снова нападать.

Бородин юркнул за широкий дымоход, Макс, сильно припадая на искалеченную ногу, за ним.

– Не туда... – прошептала Саша. – Он сзади. Макс, он сзади! – закричала она во весь голос.

И сама бросилась ему на помощь.

Увидела, как Бородин, молнией обежав дымоход, выскочил за спиной у Макса и толкнул его. Макс, потеряв равновесие, взмахнул руками.

– Нет!

В один прыжок Саша подскочила к краю крыши и схватила Макса за руку.

В первый момент ей показалась, что она тоже летит вниз вместе с Максом. Но ей показалось.

Она держала Макса обеими руками за запястье. Коленями, животом, всем телом упершись о нависающий над краем выступ. Успела. Успела!

Она с трудом повернула, голову и увидела, как Бородин с усмешкой смотрит на нее. Затем машет рукой и исчезает за дверью...

Саша снова повернулась к Максу.

Она держала его крепко, очень крепко. Подняв лицо, он смотрел на нее снизу вверх. Какие странные, спокойные у него глаза...

– Макс, не шевелись... – сквозь зубы пробормотала Саша. – Сейчас я тебя вытяну.

– Ты не сможешь.

– Макс, помоги...

– Я не могу.

– К черту «не могу»! – Саша тянула его из всех сил. Ее плечи словно выворачивались из суставов, было невыносимо больно.

Но она не могла разжать руки, она должна была во что бы то ни стало спасти человека, которого любила. Не могла допустить, чтобы Виктор Викторович Бородин уничтожил всех тех, кто был ей дорог.

– Саша...

– Нет!

– Саша... Саша, прощай.

Его голос таял, тонул в бездне – ласковый и спокойный. Он что, ничего не боялся?

– Макс, скотина! Не смей...

От нестерпимой боли в суставах она почти ничего не видела. Пот градом заливал лицо. Но она упрямо держала Макса за руку, бросая вызов бездне.

Сзади раздался грохот – хлопнула дверь.

– Блин, что тут творится? – голос, к счастью принадлежал не Бородину. – Эй, что там такое?.. Кто вам позволил? Между прочим, сюда нельзя...

У Саши не было сил ответить.

Она уже ничего не видела, ничего не слышала, не чувствовала боли и ничего не соображала. Она из последних сил держала Макса за руку.

Потом неожиданно стало легче. Кто-то помогал ей вытягивать Макса.

– Так, так... Держись, держись... – кто-то пыхтел рядом. – О-па...

Незнакомец втянул Макса обратно на крышу.

– Руку разожмите...

– Она не может, – это Макс.

– Женщина, пальцы разожмите!

Саша с трудом разжала пальцы, выпустила запястье Макса. Постепенно чувство реальности стало возвращаться к ней. Она увидела, что стоит на крыше, рядом – Макс, с другой стороны – незнакомый мужчина в белом халате пытливо заглядывает ей глаза.

– ...тетки говорят – бегут какие-то. По лестнице. Прямо на крышу. Типа, разберитесь – что за шум-гам такой...

У Макса глаза были небесно-синего цвета.

«Какие красивые... Жив!»

Она засмеялась.

– Это от нервов. Это она от нервов...

– Саша!

Саша засмеялась еще громче. Потом опустила голову, посмотрела на свои руки – из-под синих ногтей медленно сочилась кровь, и рубиновые капли падали на черный гудрон.

– Ишь ты... Но ничего, вылечат. Я-то просто санитар, на альтернативной службе... Сейчас, дамочка, вас доктору покажем, вылечат вас! Это ничего... – взволнованно закричал молодой мужчина.

– Саша. Саша... Саша! – тоже испугался Макс.

– Больно как... – удивленно прошептала она. – Как же больно! Ой, мама...

«Все имеет смысл. Во всем есть закономерность. Я запомнила бабушкины слова о Мите, и бабушка (из прошлого!) – помогла спасти мне Максима. Опять же, Максимкина худоба... Долго ли я продержала бы его, если бы он был не таким тощим?.. Потом – отец. Рассказал о прошлом, я стала проверять его, поехала к Свете Поповой... И разгильдяйство Светы – тоже имело смысл...» – мысли с бешеной скоростью крутились у Саши в голове. Столько догадок, столько открытий!

– Он есть. Я поняла. Он есть!

– Кто? Саша, очнись!

– Да не трясите ее...

– Саша!

Саша закрыла глаза и стала проваливаться в небытие.

– Сознание потеряла... Держи, держи! Мы ее сейчас к доктору... И везти никуда не надо – больница же! – санитар пытался шутить.

– Саша!

Мир с гудением кружился вокруг нее. Чьи-то лица, громкие голоса... Гудение нарастало – до тех пор, пока обессиленный мозг окончательно не выключился.

...Опять этот белый потолок! Саша повернула голову и в раскрытую дверь увидела Макса – тот сидел в коридоре на подоконнике, качал ногой. Со спокойным, усталым лицом смотрел по сторонам. Потом увидел, что Саша смотрит на него, и вытаращил глаза.

– Саша! – через секунду он уже был рядом. – Очнулась?..

– Ага... – прошептала она. – Максик, миленький, как же я рада, что ты жив...

Несколько секунд он молчал, потом вдруг закрыл лицо ладонями, плечи затряслись.

– Макс, ты плачешь? – удивилась Саша. – Все хорошо, я смогла тебя удержать... А что это с твоими волосами? Вчера же ничего такого не было!

Только сейчас она заметила седину в волосах у Макса. Много, много белых волос – словно ее любимый попал в снежную метель...

– Вчера... – то ли засмеялся, то ли застонал Макс. – Саша, ты три недели лежала без сознания! Врачи сказали – можешь и не очнуться. Слишком сильное нервное истощение! Обследовали тебя – физически ты абсолютно здорова (только связки на руках растянуты). Судя по всему, смерть отца и другие события подкосили тебя.

– Три недели? – прошептала Саша. – Ты не врешь? – она вытянула перед собой руки, пошевелила ими. В одну из рук была воткнута капельница. Какие-то проводки прилеплены к телу. – Ничего не болит, как интересно... И волдыри от ожогов прошли.