Серьезные ученые вообще сомневаются в существовании у Рюрика братьев Синеуса и Трувора. По всей видимости, «братья» – это неудачный перевод кем-то из новгородских летописцев шведских слов sine hus («свой род») и thru war («верная дружина»). Скорее всего, Рюрик отправил в Белозерск и Изборск не князей, а сборщиков дани. От Синеуса и Трувора не осталось ни изображений, ни потомства, ни сколько-нибудь внятных описаний их деяний. Но на этом стараются не заострять внимание ни организаторы туризма в Изборске, ни патриотически настроенные чиновники, до сих пор считающие своим долгом посетить «сакральное место». Хотя если бы не импровизация молодого и еще набиравшего популярность президента, «место» могло сегодня окончательно зарасти борщевиком.

Несколько лет после истории с огурцом в лавке перед Изборской крепостью глиняные изваяния Владимира Путина соседствовали с грозным ликом князя Трувора. И продавщицы называли обоих «кормильцами». А потом Путин из ассортимента исчез: видать, коробейникам был ниспослан сигнал свыше.

В 2010-е гг. в риторику правительства вернулась мода на постановку задач в духе социалистических соревнований: «войти в пятерку передовых стран по такому-то показателю», «занять места в таком-то мировом рейтинге». Возвращаются и долгосрочные стратегии развития, несмотря на их явную неэффективность: 90–95 % заявленных планов никогда не осуществляются, а десять раз сменившиеся от старта до финиша чиновники за результат никак не отвечают. Потерялся и грандиозный заряд энтузиазма, таившийся в попытке свергнувшей царизм разоренной России «догнать и перегнать» передовую Америку.

В 1930-е годы в Советском Союзе родившихся близнецов, бывало, называли Догнат и Перегнат. Такой отзвук нашла в сердцах простых тружеников идея Ленина, которую он высказал в работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» и многократно потом повторял. Дескать, война неумолима и ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны экономически. Если бы сегодня премьер Дмитрий Медведев сказал, что война с Западом неизбежна, он немедленно обвалил бы все российские индексы и вызвал массовую эмиграцию. А Ленин мог играться сочной риторической фигурой по любому поводу. Однажды он отметил, что в США рабочая газета «Призыв к разуму» имеет пол миллиона подписчиков: «Плох тот русский рабочий, который не надеется догнать и перегнать своего американского собрата». А в другой раз Ильич поставил товарищам на вид, что они по части конспирации отстали от старых революционных партий и «должны приложить все усилия, чтобы догнать и перегнать их».

После его смерти Сталин также потребовал уделать передовые капстраны в технико-экономическом отношении, а будущий маршал Тухачевский – догнать и перегнать «угрожающие нам капиталистические армии» в искусстве ведения боя. Возник штамп, и вот уже партийные руководители Туркестана провозглашают попытки обойти по показателям передовые районы СССР, угрожая лишить поливной воды крестьян, которые не хотят идти в колхозы. В общем, никто не удивился, когда 22 мая 1957 г. на совещании руководителей сельского хозяйства СССР прозвучало предложение догнать и перегнать Америку за три года по производству мяса, молока и масла на душу населения. До сих пор спорят, озвучил идею сам Хрущев или кто-то из участников. Так или иначе, призыв попал в газеты, на плакаты и в анекдоты: «Никита Сергеевич, мы согласны только догнать Америку. Если перегоним, голый зад будет виден».

В России отношение к более развитому Западу редко было ровным: то преклонение, то поиск повода для гордости в духе «зато Гагарин русский». На Западе же гордятся достойной организацией жизни. Если Ангела Меркель вдруг озвучит идею перегнать Японию по каким-то показателям, ее просто не поймут. Экономика – это же не чемпионат по легкой атлетике. Для гражданина имеет значение, сколько налогов он платит, доступны ли кредиты, безопасно ли на улицах, стабильны ли цены, какого качества медицинскую помощь он получит в случае болезни.

Тем более комично, что в XXI век Россия вошла с задачей за 15 лет догнать Португалию (одну из беднейших стран Европы) по уровню среднедушевого ВВП. Легенда гласит, будто в 1999 г. такую задачу поставил будущий президент Владимир Путин. В действительности нацлидер написал в статье следующее: «Вот расчеты экспертов. Для того чтобы достичь душевого производства ВВП на уровне современных Португалии или Испании – стран, не относящихся к лидерам мировой экономики, – нам понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВВП не менее 8 % в год. Если сумеем в течение этих же 15 лет выдерживать темпы прироста ВВП на уровне 10 % в год, то достигнем нынешнего уровня душевого производства ВВП Великобритании или Франции». Как видно, Путин ни разу не пишет «догнать», потому что ни Португалия, ни Франция не собираются эти 15 лет стоять на месте. Речи нет даже о задаче сохранить 8-10 %-ный рост – при рыночной экономике это вне возможностей правительства. Зато глава государства наконец-то задал ориентир, касающийся благосостояния людей, а не выплавки чугуна, производства комбайнов или танков, – вот что важно. Тем не менее управленцам послышался отзвук союзного горна, и задача «догнать Португалию» неоднократно повторялась с трибун различной высоты чуть ли не как национальный приоритет.

Однако разрыв на сегодняшний день только вырос. Стартовые позиции были таковы: 18,9 тыс. долларов на каждого из почти 10 млн португальцев против 9,2 тыс. «зеленых» на жителя 142-миллионной тогда России. По оценкам МВФ за 2017 г., сегодня соотношение -21,7 тыс. и 10,7 тыс. долларов. Это при том, что наша страна в 2010-е пережила беспрецедентный рост из-за 6-кратного подорожания нефти. А в Португалии за 15 лет сменилось семь правительств, страна перешла с эскудо на евро – и все же в два с лишним раза богаче нас.

Возможно, разгадка таится в том, что Португалия еще в послевоенные годы слезла с «сырьевой иглы», когда резко упал спрос на вольфрам – основной экспортный металл, используемый в ВПК. И к 1974 г. пережила длиннющий 36-летний период «вставания с колен», когда у власти находились военные и спецслужбы во главе с Антониу ди Оливейра Салазаром. С тех пор никаких мегапланов экономического развития в стране нет. Зато есть инвестиционная привлекательность, здоровые суды, адекватная бюрократия, реальная помощь гражданам, желающим начать свое дело.

Начиная с перестроечных «500 дней», в нашей стране не исполнен ни один долгосрочный сценарий. В 2008 г. утверждена «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года», но всего три года спустя ей на смену пришла «Стратегия-2020». Еще не отзвучали адресованные ей восторги, как в недрах Минэкономразвития зародился прогноз развития страны аж до 2030 г., предусматривающий, в частности, создание через 6 лет космического корабля для полетов на Луну.

Кто-то скажет, что долгосрочные стратегии у нас в крови. Жить пятилетками в России пытались и до советской власти: в 1907 г. Министерство путей сообщения составило первый пятилетний план для железных дорог. При СССР пятилетка стала основой планирования экономики: эффективной в ранние годы Союза и исчерпавшей себя в брежневскую эпоху. Но кнут и пряник для руководителей существовали реально, пресловутые приписки редко превышали 10 %, а задания партии хотя бы выглядели исполнимыми. А сегодня правительственные экономисты на голубом глазу обещают сформировать программу, при которой наш замерший, словно беременность, ВВП будет ежегодно увеличиваться на 8 %, производство – на 10 %, а инвестиции в основной капитал – на 15 %.