Псевдокаменная пасть чуть приоткрылась, образуя ехидную ухмылку.

– А зачем в спальню-то ставить? – Ларс, сдвинув шапку вперед, почесал вихрасто-огненный затылок.

– Сам подумай, зачем. – Я улыбнулась, а напарник вдруг отчаянно покраснел.

И что это он себе там придумал, пошляк?!

– Статуя – произведение искусства, Ларс, на нее смотрят!

Похоже, он тоже читал дамский роман о похождениях седовласого ведьмака. Там была довольно откровенная глава, в которой его новая пассия мягкой кровати предпочитала статую мифического дракона. Похоже, рыжий решил, что и нам каменный шмырь нужен для тех же целей.

– А что, есть ещё варианты? – Ларс невинно заморгал. Уши его продолжали полыхать.

– Женишься – узнаешь.

Так, шутя и пререкаясь, мы стояли на стене. Но и веселая болтовня не позволила забыться. Сердце ныло – я не знала, как там Эйден, начался ли бой, ведь с нашей стороны неожиданностей быть не могло.

– Изольда, Ларс, пить хотите? – По боевому ходу шел Людвайг с накрытым крышкой ведром.

Длинный фартук поверх синей формы, куртки из меха фурра и меча на перевязи придавал ему потешный вид. Хозяюшка…

– Нет, – качнул головой напарник, – не хочу.

– А придется! – обрадовал блондин и, поставив ведро рядом с шмырем, налил две порции.

Насыщенно-оранжевый напиток пах летом и магией. Первый глоток согрел изнутри, оказавшись лучше теплового кокона.

– Это отвар из тепличных ягод ки. Он с медом, не морщись, рыжий.

– Значит, не только кислый, но и приторный… гадость!

– Но-но. Хельга своими белыми рученьками варила, вкусно получилось, – возразил боевик и грозно добавил: – Пей, Ларс, или донесу, что ты отказался.

Хозяйку «Снежной ведьмы» напарник побаивался – его чашка продемонстрировала дно раньше, чем моя.

– Людвайг, а почему ты разливаешь? Где Хельга? – Я всмотрелась в туннель боевого хода в надежде, что подруга отстала или заговорилась с каким-нибудь стражем.

– Хельга подловила меня, когда я Вилме рассказывал о белых волках, которые могут проломить черепичную крышу или отгрызть ставню. – Мужчина усмехнулся. – Сказала, что мой неприглядный проступок можно смыть только работой на благо города. И я жмых ки давил через сито, пока она с мужем племянницы лясы точила.

Я бросила взгляд в проем между зубцами стены – рассмотреть что-либо сквозь плотную вуаль пурги нереально. Как сестра Хельги по ковену добралась в крепость?

Хотя, о чем я? Она же снежная ведьма, путешествие в метель, что прогулка по тротуару в столице солнечным утром.

– Ивар и Эрин вернулись?

– Нет, только желтоглазый. И он куда-то нашу Хельгу умыкнул.

Людвайг такими вещами шутить не станет, и я испугалась.

– В каком смысле? Похитил?

– Нет, она сама. Я хотел узнать, куда жмых выбрасывать, и пошел за Хельгой с Иваром. А они прям возле трактира открыли телепорт – и все. Нет Хельги уже час точно.

– Если шла добровольно, может, сбежала? – предположил Ларс. – Решила пересидеть буран в другом мире?

Я посмотрела на него с досадой и даже прикрикнула:

– Думай, что говоришь!

– Ну, извини… я не вижу ничего зазорного в том, что слабая женщина скроется в убежище. Не всем же быть такими, как мы. – Рыжий горделиво выпятил грудь колесом. – Хельга – никакая магичка, помочь не в силах, так что пусть идет, куда пожелает.

Как же мне захотелось треснуть Ларса. Не знала, что он настолько спесив и кичится уровнем своего дара.

Тарра для выходцев из иного мира бедна на магию, но смекалка и отвага остаются при них, поэтому я верила, что Хельга ушла по серьезной причине. Хотела бы сбежать, не затевала бы приготовление восполняющего резерв напитка. Если бы я могла рассказать!.. Но раскрывать чужие секреты, даже чтобы обелить репутацию человека, последнее дело.

Ларсон что-то говорил, я не слушала, как и Людвайг, заклинанием очищающий кружки для следующих стражей.

– Ладно, пойду я. Удачи, ребята.

– И тебе, – отозвалась я.

Насвистывая мотивчик легкомысленной песни о верховной ведьме снежного ковена, которая продала свою конкурентку в гарем огненного дракона, Людвайг понес живительный напиток дальше.

Песня оказалась приставучей – Ларс и себе принялся ее мурлыкать. Но со слухом у него настоящая беда – я даже подумывала, чтобы натравить Свина на тугоухого певца.

На моменте, когда новобрачная разогнала гарем и потребовала от дракона сделать жаркое из коварной верховной, рыжий вдруг замер.

– Началось!

– Сражение?

Отвечать ему не пришлось – браслет на моей руке сжался дважды. Предупреждение всем стражам о кровопролитном бое.

Боги мои, защитите мужа!.. Тьма, укрой его от когтей и зубов!..

Вглядываясь за стены, в белую мглу, я молилась. Фрост – кромешник, я помнила, но несчастья случаются и с самыми сильными мужчинами. Лишь бы его не покинула удача и выдержка!

Сняв тепловой кокон и подойдя к проему между зубцами крепостной стены, я подставила лицо злому ветру.

– Эйден, пожалуйста, будь осторожен, – попросила шепотом.

За звуками бурана меня не услышал даже Ларсон, но я верила, что высказанная от сердца просьба достигнет моего самого дорогого в мире мужчины.

Свистело, выло, стонало… Порой ветер бил в стену так сильно, что, казалось, она вот-вот рухнет. Взбесившаяся природа за что-то наказывала людей. При этом стужа вроде бы уменьшилась, но вездесущий снег залетал в крытую часть боевого хода беспрепятствен о. Очищающие артефакты справлялись плохо – напротив бойниц росли сугробы.

С молочно-белого неба сыпались изысканные снежинки, ледяное крошево и округлые крупинки. Красиво и страшно… Метель мела, соединяя небосвод и землю в сплошной белый хаос.

Снег слепил глаза, забивал рот. Ветер ревел, бил по шапке, пытаясь сдернуть ее, трепал выбившиеся из косы прядки волос. Без кокона, отталкивающего снег, я не могла разглядеть собственную руку. И вправду слепой буран.

Я активировала тепловой кокон и усилила остроту зрения заклинанием.

– Изольда!..

Истошный крик напарника совпал с клекотом.

Резко подняв голову, энергошаром влепила прямо в клюв летуна. Гигантская птица – как же близко она подобралась! – камнем ухнула вниз. Я же «ледяным копьем» уже целила во вторую, пытавшуюся протиснуться в боевой ход между зубцами стены.

Откуда здесь летуны? Они не прилетали на эту сторону крепости с момента ее возведения. То есть никогда!

Белоперых тварей становилось все больше. «Воздушная сеть» не справлялась – я чувствовала, как дрожали ее энергонити – летуны ринулись на нее, надеясь вместе проломить дыру. Вонь горелого мяса заполнила ноздри, по ушам бил злобный клекот и крики боли. С ума сошли твари, раз не боятся смерти!