— Не могу, — покачала головой я. Подумала секунду. — Хотя, подождите. Мое ближайшее будущее, несомненно, связано с… нашим ректором. Наверно, поэтому я увидела себя и его. В общем… я увидела, как он умирает.

Ведь не обязательно сообщать Гайдорису все неприличные подробности моего видения?

— Что? Наш ректор? — испугался маг.

Теперь уже он дернулся, словно хотел вскочить и бежать.

— Да, — напряженно кивнула я.

Да, это было ужасно.

Словно бы в продолжение моих эротических видения, я увидела, как мы с Гадором занимаемся любовью. Правда не в своей постели в его особняке, а в какой-то другой. Все прекрасно, а потом мой дракон вдруг откидывается на спину, дергается, как в судороге, и… его взгляд застывает, лицо резко бледнеет…

Я ору, щупаю сонную артерию у него на шее, чтобы ощутить пульс (остается надеяться, что физиология драконов в этом плане не отличается от человеческой).

Но в его теле больше нет жизни. В теле, которое только что было таким горячим, таким страстным… Под моими пальцами не бьется жилка, а кожа его стремительно холодеет…

Пожалуй, вот это ощущение под пальцами, чувство, что его нет, осталась лишь одна пустая мертвая оболочка, было самым ужасным.

— Хорошо, Анна, — Гайдорис взял себя в руки и пристально глядел на меня. — Скажите хотя бы, как именно наш ректор лишается жизни в вашем видении?

— Я не понимаю! — едва сдерживая рвущуюся изнутри панику, воскликнула я. — Он просто… Лег на спину, дернулся и … дальше его взгляд остановился, сердце перестало биться — там, в видении, я пытаюсь нащупать пульс, а его нет… Вы понимаете, что это действительно будущее? — я уставилась на Гайдориса. — Теперь я понимаю, как эти картинки отличаются от других. И я должна рассказать ему! Гадору! Мы должны как-то предотвратить это! Потому что… такое я не… переживу!

Я опять вскочила на ноги, а Гайдорис снова опустил руку на мое плечо, побуждая сесть в кресло.

— Аня, сейчас глубоко вздохните, выдохните… Вот так. Зажмурьтесь. Скажите себе — все. Сеанс окончен. Останется только память о видении. Само видении должно уйти. Делайте, как я говорю. Самое важное сейчас — вернуться в обычное состояние.

Все же пожилой предсказатель был хорошим учителем…

Не видя другого выхода, я сделала все, как он говорил. Липкое видение отъехало в сторону. Я и теперь могла видеть страшную картину — но сейчас это действительно была лишь память, а не бесконтрольно маячившая перед глазами картинка.

— Отпустило? — улыбнулся Гайдорис.

— Да, немного, — благодарно улыбнулась я.

— Хорошо, тогда давайте продолжим. Хоть я и не ожидал, что вам привидится что-то столь значимое и ужасное… Подобные видения — знак большого таланта, но, конечно, очень тяжелы. Первое — судя по вашему описанию, Анечка, такая смерть похожа на смерть от массированного ментального удара. Помните, как вчера умер профессор Матур? — Гайдорис вздохнул при упоминании сотрудника, оказавшегося монстром и преступником. Явно сожалел… обо всем. А больше всего — о том, что его ставленник оказался такой тварью.

— Помню, да. И верно, похоже, — отрывисто согласилась я, стараясь не впасть в истерику снова. И тут же вспылила. — Гады! Значит, эти гады хотят убрать и моего… и нашего ректора! Он стоит между… ними и м… концом света!

Ведь вряд ли Гайдорис не знает, что грозит его миру. Нет смысла лицемерно изображать неведение!

— Мы этого не знаем точно. Но ваша версия может быть верной, — подчеркнуто спокойным тоном продолжил мой «гуру». — И, конечно, ректор должен узнать о вашем видении в краткие сроки. Но… Анна, видения не столь однозначны. Это может быть лишь… возможное будущее. Необязательное. Вам нужно еще научиться понимать — «фатум» ли это.

— Фатум? — удивилась я.

— Да, так у нас называется будущее, которое неотвратимо. Которое нельзя изменить. Одновариантное. Так бывает. Но в основном фатум свойственен будущему больших групп людей. Например, целому государству. А в плане отдельных существ… У меня для вас хорошая новость, — Гайдорис улыбнулся, он явно всеми силами подбадривал меня. — Будущее отдельных существ редко бывает «фатумом». Чаще — оно многовариантно и зависит от решений этого существа. Вот сейчас, если вы достаточно успокоились — Анечка, возьмите стакан, — он протянул мне стакан с ароматным травяным «чаем», предварительно поводя над ним рукой, чтобы нагреть. — И вот еще конфеты, освежающие и придающие сил… Ведь вы уже потеряли много сил, хоть и не замечаете этого. Я помню по себе…

Голода и усталости я и верно не ощущала, лишь острый выплеск адреналина бурлил в крови, придавая нездоровой бодрости. Но стоило мне взять стакан и конфетку, как от вкусных запахов живот свело голодной судорогой, и я ощутила легкое головокружение. «Ах вот ты какой, северный олень!» — подумала я, вспомнив про обещанное истощение при заглядывании в будущее.

Подкрепилась я буквально за минуту, действительно стало легче. И способности держать себя в руках прибавилось.

— Что делать, чтобы понять все это? Я должна найти способ предотвратить его смерть. И если для этого нужно «серфить» по будущему весь день — я буду это делать, — решительно сказала я Гайдорису, немного (совсем чуть-чуть) ощущая себя героиней драматического романа и «женой декабриста».

А еще особенно остро ощущала, насколько глубоко я запала на Гадора за двое с небольшим суток, что мы знакомы. Думать, что он может превратиться в это мертвое тело из видений, было невыносимо.

Я словно умирала внутри при мысли об этом.

— Сер-фить? — переспросил Гайдорис.

— Ну… просматривать будущее! — махнула я рукой. — Что делать, говорите? И… можно мне еще конфетку?

В общем, дальше я с сосредоточенной миной сидела в кресле, ожидая ценных руководящих от Гайдориса, а он объяснял, что делать.

Есть по-прежнему хотелось, поэтому примерно каждые несколько минут я хватала с подноса конфетку. Вкусные, кстати, заразы! Как и все в этом мире.

— Анечка, сейчас я попрошу вас вспомнить, было ли у вас, когда явилось это видение, ощущение, что вас… эээ… ударили чем-то…?

— Кувалдой по голове? — предположила я.

— Да, очень хорошее сравнение. Треснули кувалдой, и вы стоите ошарашенная.

— Ну… Нет, пожалуй, я была потрясена. Но именно чувства удара — не было.

— Тогда поздравляю — вероятно, это не «фатум», — Гайдорис и сам облегченно выдохнул. — Послушайте меня. Вижу, всех подробностей видения вы не хотите рассказывать. В сущности — это ваше право, как предсказателя.

«Ага!» — с победным маршем внутри подумала я. Оказывается, у нормальных магов в этом мире некоторые представления о том личных границах и личном пространстве. Это Гадор высмеивает такие тонкие понятия!

— Я могу, конечно… — вздохнула я. — Но буду очень смущаться, магистр Гайдорис. Речь идет об очень личных вещах…