Я преодолеваю несколько разветвляющихся туннелей, что совсем не похожи на лабиринт катакомб, который пришлось преодолеть в прошлый раз. Задержав дыхание, я прохожу мимо выложенных вдоль стен костей и довольно скоро нахожу дверь в подвал церкви. Поднявшись по лестнице, я открываю люк и откидываю в сторону проеденный молью ковер.

Выбравшись наружу, я на мгновение прислоняюсь к алтарю. Сил почти не осталось. И это не очень хороший знак. Я обвожу взглядом церковь, задерживаясь на нескольких заколоченных арочных окнах. Мягкое свечение проникает сквозь дыры между досками. Уже ночь. И от осознания этого сердце начинает колотиться быстрее. Мне нужна энергия звезд.

Я отталкиваюсь от алтаря и бреду к высоким двойным дверям в передней части церкви. Шишка на затылке пульсирует, а перед глазами все расплывается, как прошлой ночью.

Добравшись до дверей, я пытаюсь открыть их. Но петли настолько проржавели, что не поддаются. Не выдержав, толкаю плечом сами двери. Один раз, второй. Пот заливает лоб, но усилия оказываются не напрасными. И двери приоткрываются.

Пошатываясь, я выбираюсь на улицу под оглушительный раскат грома. Несколько капель дождя падают мне на лицо. Я тяжело вздыхаю и проклинаю свое невезение. Сгущающиеся грозовые тучи рассеивают звездный свет Элары, уменьшая получаемые мной силы.

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы решить, в какую сторону идти. И невольно округляю глаза при виде нависающих по обе стороны улицы строений. Нет ни одного куста, дерева или травинки. Все вокруг из камня, а воздух наполнен вонью отбросов. Ничто здесь не напоминает здания, возвышающиеся над городской стеной рядом с Бо Пале. Район грязный и старый. И от мысли, что Бастьен провел здесь всю свою жизнь, в груди все сжимается от боли.

Не желая и дальше стоять на месте, я бегу налево. Впереди виднеется несколько окон, в которых горит свет. И благодаря им я смогу разглядеть, куда иду. Но будь у меня благодать от тигровой акулы, мне бы не понадобился дополнительный свет. Небо пронзают молнии, а капли дождя ударяются о булыжник. И случайные прохожие спешат спрятаться в укрытие.

– Вот она! – раздается тихий женский голос справа от меня.

– Наконец-то, – ворчит мужчина у меня за спиной.

Я резко оборачиваюсь и откидываю волосы с лица, но никого не вижу.

– Мы тебя искали, – слышится третий голос.

Мужской. И, судя по всему, эта душа стоит прямо передо мной.

Я отступаю на шаг и вытаскиваю маленький нож, который украла у Марселя. Не знаю, Скованные они или нет, но и здесь находиться им не следует.

– Вы должны вернуться к заливу с сухопутным мостом, – говорю я.

– Зачем?

Я вздрагиваю, услышав еще один голос. Он уверенный, женский и доносится слева от меня.

– Чтобы вы, женщины в белом, смогли пасти нас, как безропотных овец?

Холодный палец скользит по моей щеке. Я ахаю и отскакиваю назад.

– К тому же сухопутный мост исчез.

– И нам нравится здесь. – Ледяное дыхание овевает мое правое ухо. – Столько всего, чем можно полакомиться.

Втянув воздух через нос, я замахиваюсь ножом. И как только он врезается в душу, раздается крик. Не раздумывая, я замахиваюсь налево, а затем рассекаю воздух впереди и позади себя, чтобы не допустить одновременной атаки душ. Но клинок задевает только одну. А две других врезаются в меня и сбивают с ног. Боль пронзает затылок. Я вновь ударилась своей шишкой.

Брыкаясь и вертясь на земле, я вслепую размахиваю ножом, но меня атаковало слишком много душ. И вскоре их будет еще больше, судя по нарастающим крикам, перекрывающим даже раскаты грома.

– Аилесса.

Бастьен.

По венам растекается адреналин. Я не одна.

Высвободив правую руку, я вонзаю нож в то, что кажется ребрами. И с пронзительным криком одна из душ отпрыгивает от меня. Дождь заливает лицо. Я откашливаюсь и уже дышу с трудом, но продолжаю атаковать души. А затем краем глаза замечаю, как Бастьен хватает брошенную тачку и несется с ней, словно с тараном, ко мне.

– Отстаньте от нее! – кричит он.

Большинство душ отпускают меня. И мне удается откатиться в сторону за мгновение до того, как тачка проносится мимо меня.

Через мгновение Бастьен опускается на корточки рядом со мной. Схватив меня за руки, он поднимает меня на ноги. И мы мчимся по улице прочь от церкви.

Невидимые руки пытаются схватить нас. Бастьен сворачивает к флагу с символом Довра – солнцем. Его флагшток торчит из специального крепления на стене здания. Выдернув его, Бастьен принимается размахивать им из стороны в сторону, используя тонкий наконечник как копье. Тут же раздаются глухие удары. Видимо, ему удалось зацепить несколько невидимых противников.

– Я же говорил, что ты для них словно маяк, – кричит он.

Я подхватываю камень и бросаю в воздух. Он летит по дуге, но вскоре застывает, врезаясь в одну из душ.

– Ты нашел Жюли? – спрашиваю я.

Нет смысла тратить время на подтверждение того, что он оказался прав.

– Нет. – Капли дождя стекают по его напряженному подбородку, когда он вновь замахивается флагштоком. – Завтра вновь попытаюсь отыскать их.

От этого известия все сжимается в желудке.

– Что нам теперь делать?

Мертвые окружают нас, заставляя отступать к стене здания.

Бастьен быстро оглядывается по сторонам.

– Следуй за мной, – говорит он и скрывается в узком проулке между зданиями, которого я даже не заметила.

Не обращая внимания на слабость, я бегу за ним на дрожащих ногах. Плечи царапаются о стены зданий, а мертвецы кричат у меня за спиной. Но здесь они хотя бы могут преследовать нас только по одному.

Дождь яростно хлещет по телу, когда мы выбегаем во двор и несемся через него к конюшне. Бастьен пинком выбивает замок и распахивает ворота, а затем передает флагшток мне. Я разворачиваюсь и пронзаю им, словно копьем, воздух. И не промахиваюсь. Потому что капли сильного дождя помогают определить контуры тела.

Спустя мгновение из конюшни выскакивает Бастьен на большой серой лошади и тянется ко мне. Беспокойство вперемешку с предвкушением разливаются по венам. Я никогда раньше не ездила на лошади. Пронзив копьем еще одну приблизившуюся душу, я хватаю Бастьена за руку.

Он усаживает меня в седло позади себя и галопом выезжает со двора на более широкую улицу.

– Стой, вор! – кричит кто-то из открытого окна.

С моих губ срывается смех. И я не могу его сдержать. Несмотря на усталость и злобные крики мертвых, трепет от того, что я еду верхом на животном и чувствую, как его мышцы бугрятся подо мной, возбуждает.

Улицы Довра, освещаемые вспышками молний, проносятся мимо. Бастьен сворачивает то на одну, то на другую, стараясь оторваться от мертвецов. Но мне удается заметить лишь арочные фасады, куполообразные башни и скромные жилища с соломенными крышами. Мне запрещено находиться в этом городе, но осознание, что я нарушила этот запрет, еще больше подогревает мой восторг. И меня совершенно не волнует, насколько это взбесит маму.