Советские историки признают, что во второй половине июля 1917 года влияние большевиков на кораблях и в частях Балтийского флота значительно ослабло. В этом они винят прежде всего, «разгул реакции и лживой агитации эсеров и меньшевиков». На самом деле, думается, все обстояло несколько иначе. В июле большевики потерпели поражение, а побежденные, как известно, ни у кого не вызывают особой симпатии. Массам нравятся только победители. Именно поэтому третий состав Центробалта в начальный период своей деятельности оказался почти вне большевистского влияния. Центробалт нового созыва первоначально занял «соглашательскую» позицию и стал демонстративно послушен командованию. Впрочем, это не помешало новым членам комитета сразу же вступить в новую конфронтацию с властью по той лишь причине, что матросам к этому времени не нравилась вообще никакая власть над ними. Уже на первых десяти заседаниях, вопреки пожеланиям Развозова, цен-тробалтовцы занялись решением столь любимых ими политических вопросов. И хотя пока они голосовали по большей мере в духе Временного правительства, в целом тенденция была для власти опасная. При этом наряду с членами комитета третьего созыва с «Полярной звезды» никуда не делись и члены Центробалта первого и второго созыва. Им так понравилось командовать флотом, что они не имели ни малейшего желания возвращаться на свои корабли и части. «Старые центробалтовцы» сидели на заседаниях, выступали, внося неразбериху в работу флотского комитета.

Разумеется, что одним из первых вопросов, который был поднят новым Центробалтом, стал вопрос освобождения своих арестованных в Петрограде предшественников. С этой целью в Петроград были отправлены матросы Д. Морейко и Ф. Кузьмин. Тогда же флотские комитетчики решили снова поднять над «Полярной звездой» собственный никем не учрежденный флаг Центробалта. Этот, казалось бы, второстепенный вопрос вызвал больше волнение на флоте. Когда Центрофлот отказал Центробалту в собственном флаге, что было вполне законно, то матросы 1-й бригады линкоров (по наущению центробалтовцев) послали еще одну делегацию в Питер. Не дожидаясь ее возвращения, над «Полярной звездой» был поднят собственный флаг Центробалта.

В сложившейся обстановке Центробалт нового созыва первоначально стоял на «соглашательских» позициях, был более-менее послушен командованию. Однако вскоре из-за неудач на фронте, экономических трудностей обстановка вновь, как известно, стала меняться в пользу большевиков. Они стали возвращать прежние позиции на флоте. Этому немало способствовало само Временное правительство по логике, подобной февральско-мартовским самосудам: начав судебное преследование большевиков за «мятеж 3—4 июля», оно, таким образом, убеждало матросов, что большевики в этих событиях были с ними. В результате под влиянием оставшейся в Центробалте, хотя и немногочисленной, но крепкой группы большевиков, входившей в прежний его состав, Центробалт начал быстро леветь, переходя на позиции большевизма..

А затем Центробалт перешел в наступление. Уже 31 июля он вынес решение, в котором говорилось, что «ни один приказ, касающийся жизни Балтийского флота, не должен быть опубликован без рассмотрения его Центробалтом, если таковой не касается оперативной или навигационной части». Другими словами, матросов интересовали, прежде всего, вопросы политические, в которых они считали себя специалистами, а не оперативные и навигационные, на знание которых они пока не претендовали.

С первых чисел августа политическая обстановка на флоте стала понемногу меняться. В Центробалт все чаще с кораблей и береговых частей начали поступать резолюции судкомов с выражением недоверия Временному правительству. Одновременно стал расти и авторитет большевиков, как партии, столь же откровенно ненавидевшей правительство, как и сами матросы.

Это позволило большевикам при довыборах в члены Центробалта провести некоторое количество своих сторонников. Отныне позиции РСДРП(б) там стали достаточно прочными. Этот факт не остался без внимания руководства Морского министерства. Поэтому управляющий министерства Лебедев выступил с заявлением о том, что «безответственная часть Центробалта снова вносит смуту во флоте», и потребовал от Временного правительства не оставить это безнаказанным.

Центробалт в долгу не остался и принял собственную резолюцию, в которой назвал заявление Лебедева гнусной провокацией против дела революции. Однако боязнь Лебедева относительно радикализма Центробалта была излишней. Уже на следующий день после грозной отповеди ему тот же Центробалт опротестовал выступление против правительства сразу нескольких кораблей и береговых частей. Дело дошло до драки между представителями противоборствующих партий. В результате рукопашного противостояния был переизбран президиум комитета. Власть в нем захватили на этот раз большевики. Однако общий расклад сил в Центро-балте пока был не в их пользу. Из 78 членов комитета всего лишь 15 являлись последовательными большевиками. 8 были эсерами, а 18 — меньшевиками. Остальные 27 членов комитета являлись беспартийными и при голосовании весьма часто меняли свои взгляды. Поэтому в большинстве случаев эсеро-меньшевистская группировка одерживала верх.

Н.Ф. Измайлов в своих воспоминаниях «Центробалт в дни восстания» писал: «В Центробалт третьего созыва попала значительная часть эсеров, меньшевиков и анархистов, которые плелись в хвосте за Керенским. Поэтому Центробалт терял всякий авторитет в матросских массах. В Центробалт третьего созыва моряки демонстративно избрали от Кронштадта старых делегатов-большевиков, в том числе и меня. Когда мы возвратились из тюрьмы, то вместе с большевиками из других баз стали решительно перестраивать работу Центробалта на большевистский лад, и авторитет его в широких матросских массах к концу сентября 1917 года стал быстро возрастать».

Надо признать, что большевики в Центробалте работали на опережение. Вначале им удалось добиться решения о расширении состава комитета еще на семь человек. Когда же начались сами довыборы, матросы-большевики занялись этим вопросом вплотную, в отличие от своих конкурентов, пустивших довыборы на самотек. В результате все семеро довыбранных оказались большевиками. Это вызвало скандал в Центробалте, но эсеры с меньшевиками ничего изменить не смогли, так как формально вся процедура выборов была соблюдена. Таким образом большевистская фракция составила уже 22 человека. Помимо этого, большевики привлекли к себе и 8 человек из состава беспартийных, которые теперь в большинстве случаев стали их поддерживать.

А вскоре на кораблях и в частях уже обсуждали статью В.И. Ленина «К лозунгам», в которой вождь большевиков предлагал снять лозунг «Вся власть Советам» и готовиться к вооруженному мятежу. Статья пришлась матросам по вкусу — это было именно то, что они желали в июле — вооруженный мятеж и захват в свои руки всей власти в стране. В бесхребетных Советах матросы и сами уже давно разочаровались, как и в демократическом правительстве, а вооруженная буза была им по вкусу. Авторитет большевиков сразу резко пошел вверх. Во-первых, они, так же как и матросы, больше всех пострадали от карательных санкций Временного правительства. Во-вторых, они тоже теперь желали получить все и сразу с помощью оружия.