Она уже полчаса смотрела в окно, хотя понимала, что если уж он решится отработать день до конца, то ждать еще рано. Но все равно не смотреть не могла. Потом вспомнила о салфетках, которые забыла положить на стол, метнулась в комнату, а когда вновь приникла к окну, то увидела, как он идет к подъезду. Знакомые светлые волосы, оӂличная фигура, только почему куртка, а не пальто? А где его машина?

Ксения заметалась, потом бросила к плите и включила духовку. Подбежала к зеркалу в прихожей, наскоро брызнула на прическу лаком для волос. Господи, как хорошо-то! Она замерла, представив, что вот сейчас раздастся звонок, и его теплые губы снова станут родными…

Звонок.

Ксения рванула дверь и замерла: на пороге стоял Звягин.

— Подожди, я духовку выключу, — бесцветным голосом сказала Ксения.

Повернув ручку, она еще несколько минут стояла неподвижно, приходя в себя. Какое разочарование! Она бы ни за что не открыла Звягину дверь, если бы не перепутала его с бывшим. Надо же — так похожи! Ведь смотрела же в окно и заметила другую одежду, отметила, что нет машины! И все равно ошиблась.

И снова в памяти взволнованный голос подруги — сирень, скатерть с бахромой и запах одеколона… Ксения даже принюхалась: ничего.

— Проходи, — сказала она и поняла, что это в пустоту: Звягин давно уже в большой комнате. Стоит, сунув руки в карманы. Злой.

— Так. Готовишься, значит? Она не поняла.

— Что тебе здесь надо?

— И кого ты ждешь?

— А моя личная жизнь тебя не касается! — с ходу ответила Ксения.

— Верно, — легко согласился он. — Не касается.

— Тогда зачем пришел?

— А почему ты открыла?

— Я подумала…

— Ах да! Номер четыре. Когда я его увидел, то подумал: пора! Скажи, а вот ты знаешь, что такое ревность?

— Я? — удивилась Ксения. — Но ведь…

— Почему прощают измену?

— Ну, не все прощают.

— Прощает тот, кто знает: у него есть шанс. Тебе давно надо было это сделать. — Ксения удивленно подняла брови.

— Что сделать?

— Простить, — пояснил он. — Может, не было бы тебя, и в моей жизни все было бы по-другому.

— Я-то здесь при чем?

Он внимательно оглядел накрытый стол.

— Так. Ее посуда. Шампанское на ее деньги. И вообще это ее дом. А не легко тебе все это досталось? И как я раньше не вспомнил об этом глупейшем завещании? Из-за какой-то бумажки вся жизнь теперь летит к чертям! Надо было в тот же день сжечь бумаженцию.

— Ах да, ты же единственный знал! — сообразила Ксения.

— Не повезло. Значит, у вас тут сейчас будет совет в Филях? Ну, и как убить Наполеона?

Ксения взглянула на часы:

— Звягин, уходи, пожалуйста!

— Не волнуйся: я не свиданию пришел мешать. Просто хочу, чтобы вы оба поняли: ничего не выйдет. Я догадался. Ко мне ведь следователь приходил. Рыжего больше нет. Кислороду еще больше. Он прав: меня дома не было. Но ведь его не было тоже! Я долго звонил в дверь. А когда все понял, то подготовился.

Ксения попятилась, потому что он сунул руку за пазуху.

— Ты ненормальный?

Спиной она почувствовала спинку кресла: «Не поднять. Чем бы в него таким кинуть?»

Он вынул из внутреннего кармана куртки пистолет и показал Ксении:

— Вот. Вчера купил.

Пистолет ему нравился. Игрушка для настоящего мужчины. С оружием в руках он совершенно успокоился:

— Не дергайся. Я сейчас уйду.

— Это все? Ты приходил мне пистолет показать?

— Посмотреть: может, он врал? Ну, этот. Все они под номерами. Мне на самом деле давно уже жить не хочется. Но только не так — понимаешь? Нельзя умирать только затем, чтоб кто-то думал потом, что он самый умный. Я лучше в тюрьму сяду. Грехи надо искупать по полной программе. Одумайся, Черри. Отговори его.

— Хорошо, — согласилась Ксения.

Она не понимала, о чем он говорит, кто ему позвонил и что сказал при этом. Она поняла только одно: Звягина кто-то очень долго раскачивал и наконец вывел из равновесия. Человек явно не в себе, и кто знает, сколько он еще будет размахивать тут своим пистолетом?

— Хорошо, — повторила она.

— Да? Ты, значит, поняла?

— Да.

— Скажи ему, что я подготовился. Если бы он просто попросил у меня денег… Но люди так устроены, что им все мало, мало… Положи рядом кошелек на веревочке, и будет видно, что это веревочка, но рука-то все равно потянется. А вдруг удастся схватить? Вдруг да раньше, чем за нее дернут? Но ведь деньги придумал кто? Человек! Выходит, что сам себе придумал главную в жизни проблему?

— Уходи, Звягин! — взмолилась Ксения. — Темно уже.

— Темно? Да, темно. Хорошо, хорошо. — Он почти успокоился. — Любовь — это хорошо. Ты все правильно делаешь, Черри.

Ксения тихонько подталкивала его к двери. Надо же! Все испортил! Хоть бы они в дверях не встретились! Вот еще, водевиль получится!

— Я было подумал, что ты лучше, — задержался он в прихожей. — Тогда, на кладбище.

— Да уходи же!

— Все, все.

Она захлопнула наконец дверь и на всякий случай приперла ее спиной. Действительно, все. Псих ненормальный! Надо срочно следователю позвонить, сказать, что у Звягина пистолет и что он ненормальный. Звягин, не пистолет. Пистолет, кажется, в порядке. Звягин барахло не будет покупать. У него вон какой шикарный джип! И денег куры не клюют, это сразу чувствуется. Знать бы еще, где он их берет. Поделился бы секретом. И кстати, где он сам?

Ксения подбежала к окну. Джипа внизу не было, зато машина ее бывшего мужа уже стояла у подъезда. Под самым окном спальни поставил, чтобы ночью можно было встать с постели и проверить. Конечно, о машине тоже стоит подумать. Ксения усмехнулась и вдруг сообразила: да что ж это она? Приехал!

И включила духовку.

В дверь почему-то долго не звонили. Ксения подумала, что он, наверное, внизу, ждет лифт. А маленький опять сломался… Горе-то какое: не подъезд, а развалины старого мира. Ну почему именно его облюбовали бомжи?

Множество глупых мыслей со скоростью с десяток за одно мгновение проносилось в голове, пока она стояла в полутемной прихожей. «Вот сейчас. Вот сейчас…» — вместо пульса ритмично отсчитывало сердце.

Звонок.

Она метнулась сначала к зеркалу, потом схватила с полочки расческу, потом ледяными ладонями тронула щеки и наконец сообразила: надо открыть. Всего несколько мгновений осталось до того момента, когда жизнь начала новый отсчет: до и после. Но она этого не знала. Пока не открыла. Она опять опоздала.