— Нет, я открою.

— Не надо.

— Открою.

— Лидуша!

У Ксении вдруг до боли сжалось сердце. Ну не могла она пустить ее туда первой. Измученная Лидуша не попадала ключом в замок. А Ксения молча ждала — все, что могло случиться, уже случилось.

— Пусти, — сказала наконец Ксения и сама открыла дверь.

— Генка! — крикнула из-за ее спины Лидуша.

Он лежал в единственной комнате, на полу. Ксении показалось, что на Генкином лице написано облегчение. Мол, для меня все уже кончено, а вы как хотите.

Крови было мало. Ксения поняла, что Генка не мучился. Точный удар ножом в спину, которую он, похоже, охотно подставил сам. Но почему? Ведь он знал, что убийца на свободе. И единственный знал наверняка, что сам точно никого не убивал. И так опрометчиво повернулся спиной.

— Генка! — снова крикнула Лидуша.

— Ты бы не ходила сюда, — повернулась к ней Ксения.

— Он спит, да? — измученно улыбнулась Лидуша.

— Он умер.

Ничего глупее Ксения не могла сказать. И Лидуша тоже повела себя странно. Присела в прихожей, на табуретку, и с облегчением сказала:

— По крайней мере, он дома.

Лидуша устала так сильно, что не могла до конца понять весь ужас того, что произошло. Ксения так и не пустила ее в комнату, усадила на кухне, притащив туда кресло и обложив Лидушу подушками. И та задремала. Ксения даже показалось, что она умерла.

— Эй, — потрясла она за плечо Лидушу. — Ты держись, эй!

И попала звонить следователю. К телефону подошла рассерженная женщина. Почему-то, услышав ее голос, Ксения подумала, что женщина очень красива. Именно недовольные красавицы ведут себя так снисходительно-надменно:

— Да? Говорите.

— Мне бы Бориса Витальевича. Это срочно.

— Девушка, вы… — И тут же его почти сонный голос:

— Я слушаю.

— Это Ксения Вишнякова.

— Только не говорите мне, что еще кого-то зарезали, прошу вас.

— Я не могу… Генка.

— Что?! Но ведь он же… И где он? В вашем подъезде?

— У себя дома. Я бы очень вас попросила потише. Лидуша спит. И я прошу прощения у вашей жены. Но кто-то же будет следующим?

— Ну уж нет. Я сейчас же еду… Да перестань ты кричать, Маша! Да, я сейчас…

Это Ксения успела услышать до гудков. «У меня еще есть время», — подумала она. И пошла в комнату, к Генке. Ксения поняла сразу, что эти двое сначала разговаривали. Быть может, долго. Оба курили, и курили одинаковые сигареты. На столе стояла пепельница, полная окурков. Ксения вышла на балкон и на всякий случай вытряхнула все, что там было, в ночь. Казалось, что нет ничего надежнее темноты. Потом Ксения вернулась в комнату и начала переставлять с места на место вещи. Почему-то ей хотелось, чтобы в комнате были следы борьбы. Бывший муж и Генка были знакомы. А чужого Генка к себе в квартиру не впустил бы. А если бы впустил, то ни за что не повернулся бы к нему спиной. Генка был очень неглупым человеком. Что ж его так могло расслабить?

Она все кружила по комнате и никак не могла остановиться. Пусть здесь будут только ее следы. А она-то уж точно никого не убивала. Они в это время сидели вместе с Лидушей на кухне и пили чай. Не будут же привлекать за то, что мешаешь следствию. Пусть сначала докажут.

Резкий звонок в дверь прервал ее кружение. Ксения открыла дверь и впустила, их всех. В последнее время она очень хорошо начала разбираться в тонкостях расследования убийств: кто должен приехать, что должны делать эти люди и как долго они будут находиться в квартире. Подумала только, что Лидуше уже не дадут поспать. И, зайдя на кухню, аккуратно потрясла ее за плечо:

— Эй!

— А Генка? — сонно спросила Лидуша. И вдруг, что-то сообразив, на одной ноте тоненько-тоненько закричала: — А-а-а-а!..

…Когда ее увезли в больницу, Ксения вздохнула с облегчением. Лидушу надо сейчас держать под присмотром, а ей, Ксении, предстоит еще много дел. Похоже, что большая игра подходит к концу. События развиваются все стремительнее. И кажется, что оба они решили побыстрее доиграть второй сет до конца. Брать свою подачу и выяснить отношения на тай-брейке. Бедный Генка, ну разве он мог быть ее противником?

Следователь выглядел еще мрачнее, чем в прошлый раз. Ксении даже сделалось его жалко. Громкое дело, которое чем дальше, тем абсурднее. Так можно и работу потерять. Завтра весь город узнает, что объявился маньяк, а милиция ничего не может сделать. Но попробуй ты отловить в многомиллионном городе маньяков того из них, который захотел вдруг убить всех бывших любовников Евгении Князевой!

— Это не Генка, — сказала ему Ксения. — Но почему он их убивает?

— А вы еще не поняли, Ксения Максимовна? Меньше народу — больше кислороду.

— Что-что? — переспросила она. — Где-то я это уже недавно слышала. Ну, конечно! Звягин…

— Звягин? Это который? Пятый?

— А ведь их всего трое осталось, — Ксения испуганно зажала ладонью рот.

— Может, жребий кинуть? — усмехнулся следователь. — А проще посадить всех троих.

— Послушайте, но… Я об этом раньше не думала. Но он же убивает их по порядку!

— Может, и впрямь маньяк? Я на самом деле ничего теперь не понимаю. Если эти убийства из-за денег, то логичнее всего начать с вас. Это же целая половина наследства Евгении Князевой! Почему же он вас не трогает, а?

Она замерла. Черт бы побрал его логику! А следователь сказал:

— Что, охрану к вам прикажете приставить? К кому еще? Или еще несколько дней подождать? Меньше народу — больше кислороду, — повторил он.

— Допросите лучше Звягина, — сказала Ксения. — У него черный джип.

— Значит, по-вашему, он бандит. А тот, который с мольбертом под мышкой, обязательно художник. А может, он просто несет эти рисунки продавать?

— Я хочу, чтобы вы узнали, кто такой Звягин.

— Это личная неприязнь, да? А почему у вас с ним не складывается? Именно с ним? Такая симпатичная девушка, а? Я не удивлюсь, если так называемые кавалеры вашей подруги втайне симпатизировали именно вам. Или не втайне?

— Что за намеки? — выпрямилась в своем кресле Ксения. Генку уже увезли, а мертвой крови она давно уже не боялась.

Следователь внимательно смотрел на ее лицо. Ксения вспомнила, что наложила почти вечерний макияж по полной программе. Но он же не знает, как и отчего это было?

— Да вы прямо красавица у нас! Знаете, как я познакомился со своей женой? С последней? Она тоже проходила свидетельницей по делу. И мы могли много бывать вместе. А потом дело закрыли. И наш медовый месяц внезапно кончился. И даже на юг летом она поехала одна. А на меня навесили очередное дело.