А тут, сообразив, какой план у хозяина подворья, я усмехнулся и, потянувшись, хоть и устал, всё же всю ночь шёл, решил показать, что я не так прост, достал саблю и боевой нож, сбросив верхнюю одежду и оставшись в зипуне поверх рубахи, спустился во двор и завертел боевой танец, проводя тренировку с двумя единицами холодного оружия в руках. Похоже, демонстрация помогла, лицо старосты поскучнело, и дочку ко мне засылать тот перестал, да и ко мне стал относиться куда более настороженно. Вон, как я закончил тренировку, позвал в баню, готова та была, я первый попарился в ней вместе с хозяином, хорошо, хотя и без веников, но с мылом, я своим пользовался. Сварил его в пути, травки нужные в Коломне закуплены были. Староста попробовал, покряхтел, но спрашивать, откуда у меня мыло, не стал, хотя я видел, что действие его ему понравилось. Да и что такое мыло, как ни странно, ему было известно. После нас остальные в баню пошли, всё же баня если топится, то моются всем миром, очень сложная и долгая это работа – затопить и подготовить всё, вот и пользуются возможностью её посетить, поэтому получается, я оплатил мясом возможность помыться не только себе, но и хозяевам с соседями.

Однако я, уже просохнув в небольшом предбаннике, устроился у себя в уголке на сеновале. В моей жаровне из сковороды весело полыхал костерок, я провёл все мероприятия, чтобы избежать пожара, и не опасался его, а протопив свой закуток, довольный завернулся в боярскую шубу. Из всех комплектов исподнего у меня только два были чистыми, вот один надел, а второй в запасе. Ну, а всю грязную одежду я отправил хозяйке подворья на стирку. И это мне было нужно, не любил ощущать себя грязным. Видимо, тоже привычка из будущего, хотя и местные, что бы о них ни говорили в будущем, тоже мылись часто, раз в неделю точно, гораздо чаще, чем сейчас на территории будущей Европы это делают. Наверное, на личном опыте пока не убедился. Но только утолять своё любопытство по этому поводу, с поездкой в Европу, я всё равно не собирался. Не тот случай и не та причина, чтобы отправляться туда. Как ранее не желал, так и сейчас не желаю. А с иностранцами я и так встречался в Москве, пованивали как бомжи, пытаясь заглушить вонь благовониями, так что знаю, что говорю.

* * *

Остановка моя в деревне имела продолжение. Вроде жил нормально, на прокорм не поскупился, целый кабан, хозяева тоже довольны, постоялец не бузит, занимается своими делами да на удивление частыми тренировками, что собирают всю окрестную детвору. Кстати, местные крестьяне считали баловством и пустой тратой времени эти тренировки. Мол, лучше бы, чем железками махать, по хозяйству помог. Не говорили, но намёк ощущался отчётливо, слишком много неодобрения в их словах было. Однако я на их мнение плевал, и раз остановился в деревне для отдыха, то именно этим и занимался. Отдыхал как хотел. Я, вон, со скуки решил продумать, как строить русскую банную печь, тем более все бани в деревне топились по-чёрному, как, впрочем, и везде. Однако баня на одном из моих бывших подворий в Москве была все же сделана с печью и трубой, вот только опыт был, на мой взгляд, не совсем удачный, но я помнил про первый блин комом, и раз сейчас есть время всё проанализировать и обдумать, как правильно строить всё же эту печь, этим и занимался.

Именно от этого дела меня отвлекли начавшиеся крики в деревне, что стали заметно приближаться к центру деревни, где и находился дом старосты. Тут, кстати, почти полтора десятка подворий было, крупная деревушка. Так что я встал и, накинув дублёнку, выглянул, пытаясь понять, что происходит, да почти сразу отшатнулся обратно, в створку ворот воткнулась, звеня древком, татарская стрела. Один из всадников выстрелил на движение навскидку. Чуть не попал, гад, ладно глаз у него кривой. Я сразу же рванул обратно, одеваться и вооружаться, похоже, дело худо, я только визуально засёк два десятка верховых, что сгоняли жителей в центр поселения. А сколько их в действительности? Вот и я не знаю, «язык» бы помог, да его ещё взять надо, и узнать, откуда эта банда тут взялась, это обычный рейд какого зулуса, или поход за добычей и полоном, как обычно? Я только и успел недовольно буркнуть:

– Вы-то откуда тут взялись?

Причин для недовольства хватало, но главное, конечно, это само их внезапное нападение на деревню, как те сами любят устраивать, и ведь ничего не предвещало. Хоть бы кто предупредил. А ведь если бы я таки ночевал в лесу, двигаясь в сторону Нижнего, то, может быть, их и не засёк бы, и только потом о появлении узнал от возможных беглецов, да и то если бы повстречались. Как я уже говорил, я старался обходить стоянки на берегу, да и вообще с людьми не встречаться, а тут вон оно как вышло. А ведь так хорошо шёл, Рязань уже давно позади была, до неё сейчас километров двести было по руслу реки, настолько удалился за эти две недели не торопясь, а до Нового Низового Города, бывшей порубежной крепости, чёрт его знает, сохранилась ли она в будущем и как сейчас называется, осталось вёрст тридцать, со слов местных крестьян. Я спрашивал у них, где оказался и что там дальше. А Рязань и другие городки я и так видел, со стороны, когда обходил, не заходя внутрь. Кстати, берега Оки в основном пусты были, редко встретится какое селение на берегу, вроде этой деревушки, а тут смотри-ка, стоит. Я уточнил у крестьян, откуда они тут взялись, оказалось, уже три года живут, ушли от хозяев в Юрьев день, это единственный день в году, когда крестьяне могут покинуть барина, не платя ему ничего, и искать себе нового, а эти решили без хозяина жить, местные земли пока никому не принадлежали, разве что считались княжескими и официально вроде как те Василию принадлежали, но мытники до них пока так и не добрались. Молодцы, уважаю. А тут раз, и татары объявились. Есть о чём горевать и чему подивиться. Хотя чему тут дивиться, если граница со степью меньше чем в ста километрах? Так что неудивительно появление тут ордынцев. Скорее удивляет время появления, зима как-то не располагает к набегам. Обычно осенью идут, когда ещё дождей нет да урожай собран, чтобы добыча хорошая в набеге взята была. Я не говорю, что зимой не ходят, ещё как ходят, скучно зимой по юртам сидеть, но тут чисто набеги могут быть, но никак не вторжение. Скорее всего, эти по Оке идут, за обозами охотятся, тогда добыча неплохая может выйти, а заметили деревню да налетели.

Об этом всём я успел подумать, пока быстро одевался, вооружаясь. Саблю на пояс, большой нож, топорик заткнул также за пояс, все наличные ножи взял, приготовил лук, проверил все наличные стрелы, зарядил самострел и наложил болт и, прихватив рогатину, направился к люку вниз. У меня ещё боевой топор был, но я его брать не стал, у меня не сто рук, хотя вещь, конечно, стоящая, но, думаю, рогатина его заменит. Да, шум мне не показался, татары поначалу стали ломиться в ворота, думая, что те запертые, однако ворота были лишь прикрыты, чтобы снег не задувало внутрь, поэтому четвёрка спешившихся ордынцев ворвалась на территорию сарая, стараясь щурить глаза, со свету попав в темень, окон тут не было. Даже распахнутые створки ворот не особо помогали. Ну, а так как мои глаза были привычны к такой темноте, то и работать мне было куда легче. Немедля, чтобы ордынцы не успели освоиться в сарае, я прямо с люка спрыгнул вниз, оставив самострел, лук и колчаны на краю пропасти, и, оказавшись между двух татар, одновременно ударил. Широкое лезвие рогатины легко вошло в кожу на шее ордынца, что стоял ко мне спиной, уже оборачиваясь на шум, и прорезало мышцы и сухожилия, пронзило шейные позвонки. Этот готов, и дальше я без замаха обратным движением ударил торцевой стороной древка того, что стоял с другой стороны. Попал в голову, и он беззвучно рухнул на утрамбованную землю сарая. Всё это мгновение длилось, удар, потом сразу второй удар, и следующий бросок рогатины в третьего ордынца, он-то как раз стоял ко мне лицом и уже открывал рот, чтобы заорать, да поздно, рогатина пробила его безбронную грудь, а в четвёртого ворога уже летел, вращаясь, топорик. Попал также в грудь, прорубив рёбра и войдя по самый обух, тоже не жилец.