Но сейчас положение было иным. Теперь он занимал место среди них и видел, чем угрожает разверзшаяся пропасть экономической катастрофы, почему стала неизбежной война. Может быть; не так уж ошибались те дзайбацу, сделав выбор в пользу войны? Он размышлял, не слушая ни переводчика, ни того, что говорили по телевидению. Тогдашние правители Японии стремились создать экономическую стабильность для страны, Великую область взаимного процветания Восточной Азии.

Учебники истории его молодости называли это ложью, однако являлось ли это на самом деле обманом?

Чтобы японская экономика нормально функционировала, требовались природные ресурсы, сырье, однако у Японии ничего этого не было, разве что уголь, но при его сгорании происходило загрязнение атмосферы. Страна нуждалась в бокситах, железной руде, нефти – практически все приходилось ввозить, для того чтобы преобразовать сырье в готовую промышленную продукцию, подлежащую вывозу. Требовались наличные для оплаты сырья, а эти наличные поступали от покупателей готовой продукции. Если Америка, самый крупный и важный торговый партнер Японии, внезапно прекратит закупки, этот поток наличности практически оборвется. Почти шестьдесят миллиардов долларов…

Разумеется, произойдут и другие изменения. На международном валютном рынке курс иены резко упадет по сравнению с долларом и любой другой твердой валютой. В результате японские товары станут повсюду дешевле и более конкурентоспособны…

Однако Европа последует примеру Америки, Мацуда не сомневался в этом. Торговые законы в европейских странах, уже теперь более строгие, чем американские, станут еще строже, торговый дефицит сократится, а ценность иены в то же время будет продолжать падать. Понадобится больше наличных, чтобы покупать сырье, без которого его страна окажется на грани экономической катастрофы. Как при падении в пропасть, скорость будет возрастать, и единственным утешением станет то, что сам он не окажется свидетелем полного краха, потому как задолго до этого руководство корпорацией перейдет в другие руки. Он будет опозорен, как и все его коллеги. Некоторые из них выберут смерть, но таких окажется немного. Теперь такое происходит только в телефильмах – древняя традиция, выросшая из культуры, где человек был полон гордости при том, что оставался беден во всем остальном. Жизнь слишком хороша, чтобы расставаться с ней так легко – ведь верно? Что ждет его страну через десять лет? Возвращение к нищете… или что-то иное?

Решение этой проблемы будет отчасти зависеть от него, напомнил себе Мацуда, потому что правительство Японии представляло собой в сущности воплощение на практике коллективной воли его и равных ему по положению предпринимателей из делового мира страны. Он опустил голову и посмотрел на свои дрожащие руки, что лежали на коленях. Мацуда поблагодарил двух своих заместителей и любезным кивком отпустил их, прежде чем поднял руки из-под стола и потянулся к телефону.

* * *

Кларк именовал этот маршрут «вечным», и, хотя корейская авиакомпания перевела их с Дингом в более удобный первый класс, это почти ничего не изменило; даже очаровательные корейские стюардессы в прелестных национальных костюмах были бессильны сделать перелет более приятным. Два из трех показанных кинофильмов он уже видел на других рейсах, а третий показался ему неинтересным. Радиоканал, по которому передавались последние новости, занял его внимание на сорок минут, в течение которых Кларк узнал обо всем, что происходило в мире, но по истечении этого времени информация о событиях стала повторяться, а его мысли были слишком заняты другим, чтобы без нужды загружать их чем-то еще. Журнал авиакомпании занял его на тридцать минут – несмотря на то что он старался читать помедленнее, – а с американскими журналами Кларк познакомился раньше. И теперь его охватила серая скука. Динг по крайней мере мог заниматься подготовкой к магистерскому экзамену, что целиком поглощало его внимание. Сейчас парень читал классический «Дредноут» и знакомился с тем, как нарушились международные отношения столетием раньше, потому что европейцам не хватило воображения на прыжок, необходимый для поддержания мира. Кларк вспомнил, что прочитал эту книгу вскоре после того, как она была опубликована.

– Ведь они просто не сумели добиться этого, как ты считаешь? – спросил он своего компаньона после часа чтения через его плечо. Динг читал медленно, вникая в каждое слово. Что ж, в конце концов, это для него учебный материал, верно?

– Да, оказалось, не такие уж они и умные, Джон. – Чавез оторвался от своих записей и потянулся, что при его росте гораздо легче было сделать, чем Кларку. – Профессор Альпер предложила мне указать в диссертации на три или четыре критически важных момента, где политики ошибались, проявляя недальновидность. А ведь им нужно было действовать по-другому, понимаешь? Им следовало вроде как выбраться из своей шкуры и во стороны посмотреть на происходящее, а эти недоумки просто не знали, как это сделать. Они не проявили достаточной объективности. Далее, они не продумывали свои действия до конца, не заглядывали глубоко в будущее. У них было отличное тактическое мышление, но им не удавалось увидеть главную стратегическую цель. Понимаешь, Джон, я могу отыскать эти ошибки для профессора, оформить их так, как ей нравится, и подать должным образом, но это напрасная трата сил. Проблема не в принимаемых решениях, нет, проблема в людях, которые их принимают. Вот и они были недостаточно крупными фигурами, чтобы заглянуть в будущее. А разве не за эту способность платят им простые люди? – Чавез потер глаза, довольный, что его отвлекли наконец от чтения. Он уже одиннадцать часов делал заметки, прерываясь лишь для еды и посещения туалета. – Сейчас бы пробежать несколько миль, – проворчал он, тоже утомленный перелетом.

Джон посмотрел на часы.

– Осталось сорок минут. Уже начали снижаться.

– Ты считаешь, что сегодняшние большие боссы отличаются от тех? – устало спросил Динг.

– Они, мой мальчик, никогда не меняются, – засмеялся Кларк. – Такова жизнь.

Молодой оперативник улыбнулся.

– Ты прав, и еще одна истина заключается в том, что, стоит им залезть в дерьмо обеими ногами, и отмываться приходится таким людям, как мы с тобой. – Встав,.он прошел к туалету, чтобы умыться. Глядя в зеркало, Динг понял, как хорошо, что им предстоит провести сутки в «безопасном» доме ЦРУ. После длительного перелета хотелось принять душ, побриться и отдохнуть, прежде чем перевоплотиться в того, кем он должен стать при выполнении операции. Может быть, даже начать делать заметки для своей диссертации.

Кларк посмотрел в иллюминатор и увидел, как корейский ландшафт далеко внизу освещается розовыми, похожими на птичьи перья, лучами начинающегося рассвета. Его спутник становился интеллигентным человеком. Усталое лицо Кларка с полуприкрытыми глазами усмехалось в пластике иллюминатора. Парень умен, этого у него не отнимешь, но что произойдет, если Динг напишет в диссертации о «недоумках», которые не способны «заглянуть в будущее»? В конце концов, речь идет о Гладстоне и Бисмарке. При этой мысли Джон рассмеялся и тут же начал кашлять, когда сухой воздух авиалайнера наполнил его легкие. Он открыл глаза в тот момент, когда его компаньон вышел из туалета первого класса, едва не столкнувшись с одной из стюардесс, и хотя вежливо улыбнулся ей, сделав шаг в сторону, но не проводил ее взглядом, заметил Кларк, не поступил так, как обычно делают мужчины, встретившись с такой юной и очаровательной девушкой. Судя по всему, внимание Динга сосредоточено на другой.