просчитать. И существует вариация этой стратегии, адаптированная с учетом стратегии противника. Ничего адаптировать не надо только в том случае, когда все играют идеально, а этого в хаотичном мире покера не бывает.

– Самое сложное в покере такого уровня – не сверхзадача вычислить идеальные ходы, что было бы так же сложно, как в шахматах, – говорит Ланц. – Самое сложное – другое. Насколько хорошо вам, оценивая действия противника, удается определить, в чем его стратегия?

Вы наблюдаете за тем, как он действует и реагирует во множестве ситуаций, и корректируете свои действия соответственно, чтобы играть максимально эффективно именно против данного конкретного противника.

Но если ваш противник силен, он понимает, что вы делаете, – и со своей стороны, тоже корректирует курс. Может даже оказаться, что он намеренно поставил себя в уязвимое положение, чтобы лучше использовать вас, замечает Ланц. Он уступил часть эквити, чтобы нанести удар, когда вы сделаете свой ход.

– Я назвал это “игру в гляделки”, потому что ослами зовут “фишей”, игроков, которые играют не лучшим образом, – говорит Ланц. – Но эти двое больше похоже на пилотов истребителей: в воздушной дуэли каждый стремится оказаться на хвосте у противника, потому что это наилучшая позиция для выстрела. И оба делают бочки и петли, пытаясь оказаться более проворным, чем противник.

Что ж, это похоже на петлю Джона Бойда, или цикл НОРД, только не в воздухе, а за столом. Бойд был пилотом истребителя и изобрел НОРД, описывая последовательность, которую усвоил за годы боев: чтобы победить, нужно постоянно наблюдать, ориентироваться, решать и действовать. Чтобы оказаться проворнее противника, надо разгадать его цикл НОРД: понять, что он наблюдает, как ориентируется и принимает решение и как в результате поступит. Тогда вы сможете предсказывать его действия. Потому что в бою, как и в игре, все в итоге сводится к информации.

– В процессе игры вы подаете и улавливаете сигналы. Ваши действия – это одновременно и ходы, по результатам которых вы победите или нет в этой раздаче, и сигналы, которые ваш соперник интерпретирует, пытаясь понять вашу стратегию, – говорит Ланц. – Кто-то может, изучив эти сигналы, понять, на какое стратегическое руководство вы опираетесь. Это глубокая, многоуровневая проблема из области обработки информации.

Первое, что каждый считывает при виде меня: я – женщина. Как это влияет на их когнитивно-аффективную систему, если вообще влияет? Оказалось, что некоторые мужчины стараются быть джентльменами. Им неприятно забирать у меня фишки. Они часто показывают мне свои карты, чтобы я убедилась, что не напрасно сбросила собственные. Я могу использовать это: начать сбрасывать карты в случаях, когда иначе коллировала бы. Другие мужчины считают, что я зря сюда приперлась, что мое дело – мыть посуду и менять подгузники. Они хотят изгнать меня, поэтому играют агрессивно, блефуют, давят. Я могу использовать это: играть более пассивно, позволяя им проигрывать мне свои фишки. Бывают мужчины, которые не верят, что женщина способна блефовать по-крупному. Если я ставлю и вообще подаю признаки жизни, они пасуют. С этими я могу блефовать чаще обычного. А есть такие, кто скорее умрет, чем позволит женщине взять себя на испуг. Эти будут коллировать, даже когда у них на руках почти ничего нет. С таких я могу добирать более тонко, но не пытаться выдавить. Но все это только начало.

Теперь поговорим о взаимодействии когнитивно-аффективных систем, об “ослином пространстве”. Знают ли они, что я корректирую свою стратегию? А что если они нарочно ведут себя так, как ведут, чтобы заставить меня реагировать определенным образом?

Идет шесть-макс турнир в Монте-Карло, последний перед моим отъездом, я продержалась уже довольно долго, это важнейшая раздача, и я пытаюсь принять решение, которое может стоить мне большей части моих фишек. Я весь день играла с пожилым русским господином (нет, не с тем самым, хотя память от встречи с сибирским волком еще свежа), и он все это время полностью соответствовал моему недавно сложившемуся стереотипу относительно таких господ: по их мнению, мое место на кухне, а не в казино. Как и одурачивший меня сибиряк, он злорадно показывал мне, как он блефовал, ставя меня в унизительное положение. Я слышала, как он хвастался, что “обыграл девчонку” (пребывая в счастливом неведении о том, что я понимаю по-русски). И еще я слышала, как он ругал другого соперника, у которого оказались тузы против его туза-короля. Он очень переживает из-за поражений. И вот мы на ривере, и он идет олл-ин. Если я заколлирую и ошибусь, я потеряю больше двух третей своих фишек. У меня на руках то, что называется “ловушкой для блефа”: я не бью ничего, кроме блефа. Да, у меня старшая пара, но если он ставит на вэлью, мои дела плохи. Я не знаю, что делать.

Пока я раздумываю, он встает со стула и начинает танцевать. Он дразнит меня, чтобы я ответила на ставку.

– Давай, коллируй уже! – кричит он.

Потом он требует включить мне отсчет времени – правила позволяют, если вам кажется, что ваш соперник думает слишком долго, подозвать служащего и попросить начать обратный отсчет. Со мной никогда так не поступали, я расстроена. В конце концов я решаю сколлировать, у него оказывается сет, и я отдаю фишки.

Не подвел ли он меня к этому? Я не могу избавиться от мысли, что так и было. Я позволила своему стереотипу заглушить мощнейший сигнал: человек поет и пляшет. Вполне вероятно, что у него хорошая карта. Даже Майк Каро, первый эксперт по теллзам и автор первой книги о них, сказал бы, что такое поведение сигнализирует о сильной позиции. Я пишу даже Каро, потому что в своей книге он не использовал продвинутые технологии анализа и некоторые его утверждения не выдержали проверку временем. Но тут все проще некуда. В этой раздаче я повела себя как осел.

И какой вывод? Очевидно, моя система CAPS куда сложнее и изменчивее, чем я думала. Я работала с этой теорией много лет, но ни разу не потрудилась присмотреться к собственным уникальным камням преткновения и тому, что влияет на мое поведение. Я так старалась научиться вычислять мотивы других, что забыла принять во внимание себя.

Мне хорошо известно, как важно правильно читать людей, если я хочу стать не просто начинающим или искусным, а выдающимся игроком. С агрессивными соперниками следует играть так, с осторожными – иначе. С тем сильным игроком – одна игра, с тем, кто кажется вам слабым и кто просто блефует – другая. И я знаю, как невероятно трудно прочитать их правильно. Тщательные наблюдения позволяют не просто отличать ложные подсказки интуиции от реальных данных, но и понять, как использовать увиденное –