– Учеба не ладиться? – она весело подмигнула, – Так это дело поправимое.

– Заладиться тут что-нибудь с этими ненормальными. Тень, ну на мне же крупными буквами написано, что воякой мне не стать. Я для этого совсем не приспособлен. У меня даже сложение совсем неподходящее. Тогда какой смысл надо мной издеваться?

– Хмрррррр, – сдержанное мурлыканье перешло в заливистый смех. Ну и что смешного? – Аргументы у тебя, Лисенок… – она вытерла набежавшие слезы и продолжила: – Сложение у него, видите ли… Ты мое сложение видел?

Я честно оценил ее сложение. Прямо скажем, хлипкое. В том смысле, что худая, тонкокостная и узкоплечая. Но гибкая, быстрая и сильная. И с почти материальным ощущением туго натянутой пружины внутри, которая если распрямиться, мало не покажется никому.

– Тень, это совсем другое. Кнут, он тоже тонкий, знаешь ли, но кожу выдирает с мясом.

– Ого, да ты поэт, Лис. Какое…оригинальное сравнение. Польщена, маленький подлиза. Только почему же тогда себя так не ценишь?

– Потому что меня можно сравнить только с ножкой от стула.

– Ну-у-у, ножкой от стула тоже можно как следует треснуть, как считаешь? Главное – как следует за нее взяться. Не горюй, завтра сама проверю, что там у тебя получается. И если не получается совсем ничего, мучить тебя больше никто не будет. Честное слово, – я обрадовался. – Но… – как оказалось, зря, – таких людей, да и не только людей, у которых бы СОВСЕМ ничего не получалось, я еще не встречала. Ну а теперь – марш в постель.

Она потянулась и зевнула. Надо же, неужели так поздно? Я поднял глаза на стену. На корабельных часах было уже почти час ночи. Так, значит где-то…где-то четыре часа утра по земному времени. Точно пора баиньки. Я вскарабкался к себе наверх. Потом вдруг в голову пришла одна мысль… Я высунулся из-за занавески и глянул вниз.

– Тень!

– Что?

– Слушай, ты говорила, тебя оборотень укусил… А он… это… не?… То есть это тоже легенды?

– Да в общем-то правда. Только зараза к заразе не липнет, так что не волнуйся – шерстью я не обрасту при всем желании.

– В смысле? – я непонимающе приподнял одну бровь.

– Без смысла. Если оборотня укусит другой оборотень, то это ничего не даст. Медведь волком перекидываться не начнет. Ясно?

– Чего-о-о?! – я едва не свалился вниз. Только не говорите мне…

– Только не говори мне, что ты не знал, – нахмурилась Тень, – Истинный оборотень. Могу менять ипостаси по своему желанию, сохраняя разум. Дикий – тоже. Ты что, действительно Летописей не читал? Это стандартная способность всех Стражей, только используется редко – слишком энергоемко. Ну и у Хранителей, тоже бывает. Изредка, – добавила она, глядя на мою испуганную физиономию. Все, надо прекращать бакланить и плотно взяться за эти чертовы Летописи, пока я не проворонил чего-нибудь похуже. А то потом окажется, что как Хранитель я стал каким-нибудь истинным вампиром, и обязан распивать по литру крови каждое четвертое полнолуние второй декады високосного года.

– Истинным вампиром ты точно не станешь. Им можно только родиться.

– Они что, еще и детей рожают?!

– А то. Надо же им как-то ра-а-змножаться, – она зевнула, показав солидные клыки, – Спокойной ночи, Лисенок. Смотри, не свались. Даже я тебя потом не соберу.

– Угу, – протянул я, поняв, что после таких откровений заснуть будет сложно. Да и выспался я вроде бы… Хотя какой там сон, только по морде схлопотал лишний раз. И вообще, Хмрррр…

Скай.

«За синей-синей дверью зеленый потолок, и облака в горошек, и в клетку Ланселот»… Мда, как все запущено… Я помотала головой и ополовинила третью кружку коктейля «Актив». Против ожиданий и охренительного процента стимуляторов в оной смеси, активнее я себя не ощущала. А ощущала я бесконечную, глухую тупость и нечто, весьма напоминающее тихую панику.

Даже родной интерьер лаборатории не действовал в качестве успокоительного, наоборот: при одном взгляде на коллекцию пороков развития внутренних органов «Актив» комом вставал в горле, явно раздумывая, а не двинуться ли обратно. Я постучала себя по груди, помогая ему принять правильное решение и задумалась, уныло глядя на все ту же коллекцию.

Когда неоткуда начать, начнем, как всегда, сначала. Итак, я… Я…

Да что там начинать, Дальние Пределы вечно чем-нибудь отличатся! То у них революция махает красным флагом, то делегаты – чурбаны неотесанные – пытаются Серебряного за хвост поймать…Но что б такое! И хоть бы меня сразу позвали, п-придурки…

Я зябко запахнула теплую рубашку, накинутую на плечи, и только сейчас сообразила, что меня бьет дрожь. Все это действительно серьезно. Весьма и весьма.

Я прикрыла глаза. Первый труп лежал под высокой красноватой сокрой, и пышные, будто припорошенные снегом, ветви закрывали его до самых серых, вытертых в голенищах сапог. Именно из-за этого, как я подозреваю, труп и обнаружили только на седьмой день. По этому поводу могу сказать одно: слава богам, в нем не кишели черви. Но вот все прочее… Я так и не смогла определить, кто или что его убило, но со способом проблем не возникло – голова мага лежала в нескольких шагах от шеи, исполосованной полдесятком ровных, почти хирургических разрезов. С позвоночником церемонились меньше – череп от него попросту оторвали. Что же до головы… Никаких повреждений, разве что жесткие от высохшей крови волосы закрыли лицо. И слава богам. На нем было выражение, на которое я вовсе не жаждала смотреть.

Второе тело было чище, целее и понятнее, но отчего-то вызывало беспокойство гораздо большее. Замерзший насмерть в льдистых пустынях окраинного даже по меркам Пределов мирка ощущающий средней силы лег ко мне на стол через сутки после мага, но… Лед есть лед.

Едва слышно зашуршала отъезжающая в сторону дверь. Уши вздрогнули и дернулись в сторону звука. Даже в три часа ночи в этом дурдоме нельзя подумать спокойно…

– А теперь рассказывай, – Рейн опустился на мусоросжигатель, распахнув крылья.

– Что?

– Скай, – черные глаза смотрели укоризненно.

– Настолько заметно?… – я замолчала. Бездумно смотрела сквозь Рейна и молчала. Молчала… Взгляд прогулялся по его непривычно открытой груди. А ведь шрамы видны даже сейчас. Четыре глубоких, врезавшихся в ребра полосы. Неожиданно я услышала собственный тихий голос: – Когда пришли т,хоры… Как это было?

– Плохо, – он запахнул крылья. – Зачем тебе?

– Скажи, – я подняла на него глаза.

– Помнишь, ты мне рассказывала… Как стая саранчи. И чертовки большая стая. Вчера их не было, сегодня ты не видишь космоса за ними. А хуже всего – лучшие аналитики не могли ничего высчитать. Это только потом стало ясно, почему, – пауза. – Так что случилось?

– Неделю назад мне показалось, что т,хоры вернулись.

Рейн оцепенел. Медленно-медленно повел рукой перед глазами: