– Брешешь!

Отшвырнув грузного мужика на пару метров в сторону, словно тот был мешком с сеном, «благодетель» огляделся по сторонам, вглядываясь в лица собравшихся, при этом люди вдруг стали похожи на изваяния – будто разом утратив волю, они стояли под тяжелым взглядом, и их лица не выражали ничего, кроме слепой покорности. Только староста сохранил способность двигаться – всхлипывая, он ползал по земле, собирая рассыпавшиеся монеты, и причитал:

– Пощади нас, добрый человек! Не со зла мы, а только чтобы тебе угодить! Так старались, животы надорвали, а все одно тебе полезны…

Дальнейшее произошло так быстро, что Марсель даже не успел сообразить, что к чему. Один из охранников шагнул к ноющему старосте и резко взмахнул рукой – в следующее мгновение голова провинившегося покатилась по земле, а его тело так и осталось стоять не четвереньках, ужасая ученого своим видом.

– Сожгите здесь все, – наконец, прозвучал приказ.

После этого человек в маске с поразительной легкостью запрыгнул на своего коня, даже не воспользовавшись стременами, и, не дожидаясь своих спутников, ускакал в темноту. Марсель вжался в стену, за которой прятался все это время, и закрыл глаза, пытаясь справиться с внезапным приступом паники. Ему никогда прежде не приходилось попадать в подобные ситуации, и теперь он отчаянно нуждался в помощи друзей. Даже их присутствие добавило бы ему уверенности, однако рассчитывать было не на кого, а времени оставалось все меньше. Понимая, что каждая лишняя секунда, потраченная на сомнения, может привести к гибели всех этих людей, он стиснул в кулаке мешочек и вышел из своего укрытия.

Следующие несколько минут показались ему настоящим кошмаром. Похоже, души предков Лады имели свое мнение по поводу самопожертвования. Или, возможно, они просто более адекватно оценивали ситуацию и понимали, что смерть Марселя ни к чему не приведет. Так или иначе, но, сколько он ни пытался привлечь внимание помощников таинственного посланника, они вели себя так, будто его рядом не было. Ученый даже попытался ударить одного из них, но и из этого ничего не вышло – земляк Мусы только отмахнулся, словно отгонял комара. Увидев, как селяне покорно направились к самой большой избе и, зайдя в нее, прикрыли за собой дверь, мужчина понял, что еще немного – и случится непоправимое. Телохранители стали обкладывать деревянное здание сеном и поливать какой-то резко пахнущей жидкостью, а историк все еще никак не мог заявить о своем присутствии. Наконец, когда все было готово, Марсель решился на отчаянный шаг: с ненавистью взглянув на мешочек, он развязал кожаный шнурок и, отбросив сомнения, встряхнул. Ничего не произошло. Не понимая, что происходит, историк заглянул в «сосуд», как его называла Лада, однако он, к его удивлению, был совершенно пуст. Старательные палачи продолжали исполнять поручение с пугающим спокойствием и сами при этом были похожи на сомнамбул – в какой-то момент ученому показалось, что они, возможно, также были всего лишь жертвами, настолько все их движения казались автоматическими.

Горько усмехнувшись, Марсель отвернулся от огня, который сначала медленно, а потом все быстрее начал пожирать избу, и шатающейся походкой отправился прочь от этого жуткого места. Телохранителя не заметили его, и он мог только догадываться, какую судьбу уготовили ему волхвы. Он не имел ни малейшего понятия о том, что делать дальше и куда идти. Усталости мужчина не ощущал, и даже когда выбросил в первые попавшиеся кусты бесполезный мешочек, ощущение постороннего присутствия не оставило его.

– Смирись с этим, – пробормотал вслух Марсель, все дальше удаляясь от поселения. – Теперь тебе придется терпеть это неприятное соседство. Но, может быть, вы хотя бы представитесь, уважаемые? Познакомимся?

Некоторое время он прислушивался к своим внутренним и внешним рецепторам, надеясь, что сущности, поселившиеся в нем, ответят. Но этого не произошло – души волхвов или не могли, или не хотели вступать с ним в диалог. Кивнув самому себе, историк остановился и огляделся по сторонам: он вышел на проселочную дорогу и теперь гадал, в каком направлении следовало двигаться дальше. Как говорится, налево пойдешь, в Киев попадешь. Направо – что там? Чернигов? Прямо пойдешь… Может быть, плюнуть на все и во Владимир махнуть? Горько усмехнувшись, историк крутанулся на месте и повернул налево. Княжеское гостеприимство в прошлый раз едва не закончилось его гибелью, возможно, на это раз все будет иначе? Марсель был далек от того, чтобы поверить в свою неуязвимость, но считал, что раз уж ему выпала честь попытаться изменить настоящее положение вещей, то не имело никакого смысла скрываться от того, кто мог и должен был на это самое положение повлиять. К тому же ему необходимо было встретиться с Ладой, чтобы обсудить появление нового игрока и цели, которые он мог преследовать.

Девушка ничего не говорила ему о том, что на них объявлена охота, возможно, потому, что сама ничего не знала. Проходя мимо места, где они виделись с ней в последний раз, Марсель внимательно осмотрел окрестности – конечно, вероятность того, что жрица до сих пор была где-то неподалеку, была ничтожно мала, но попытаться все же стоило. Не заметив никого, историк вздохнул и побрел дальше. К счастью, ночь выдалась лунной, и ему не приходилось напрягать зрение, чтобы не сбиться с пути. Скорее всего, подумал он, сейчас Лада сидит в какой-нибудь норе со своим учителем, и они сообща пытаются придумать, как бы поставить на место зарвавшегося Баламошку. Он бы и сам был не прочь отказаться от своей почетной миссии, правда, пока не знал, как можно это сделать. Как бы там ни было, но у любого обращения должен был быть адресат, а его новые квартиранты предпочитали притворяться глухими.

Марсель был прав, представляя, как Лада беседует со старцем – как раз это и происходило в тот момент, когда он шел по направлению к Киеву. Однако он ошибался в содержании самой беседы. Ведагор сидел, нахмурившись, и с недовольным видом слушал свою ученицу, которая, с его точки зрения, несла какую-то чушь. Наконец, не выдержав, он вытянул перед собой руку, прерывая рассуждения девушки.

– То есть ты веришь в то, что этот лже-Кирилл исполняет нашу же волю? – прогудел волхв, стараясь говорить спокойным тоном. – Похоже, я ошибался в тебе.

– Почему вы так говорите, учитель? – обиделась Лада. – Да, я поступила своевольно, когда пыталась избавиться от него, но то, что он говорил мне, слишком похоже на правду. К тому же его сила…

– Силой этого человека мог наделить другой эгрегор, я думал, что ты это понимаешь.

– Да, но…

– Никаких «но» нет и быть не может! – Ведагор повысил голос, но тут же взял себя в руки и снова превратился в степенного наставника. – Он ввел тебя в заблуждение, дитя. Вспомни о том месте, где ты побывала – разве это то, чего мы хотели бы для своего народа?

– Нет, конечно, – осторожно, чтобы не раздражать учителя, отозвалась девушка, – однако после разговора с Марселем мне пришло в голову, что, возможно, это и есть та единственно верная реальность, которая возможна.

– О чем ты? – нахмурился волхв.

– Может быть, нам не стоит вмешиваться в естественный ход истории? Ведь никто не может сказать наверняка, к чему приведут те или иные изменения. К тому же тот человек намекал на то, что мои знания о Киеве были однобокими, и то, что я там наблюдала, происходит повсеместно. По его словам, люди изменились под влиянием времени – и киевляне живут ничуть не хуже, чем те же византийцы. Кстати, пока я была там, то узнала кое-что…