Нахимов и Корнилов стали оживленно обсуждать планы использования кораблей Черноморского флота, которые, в отличие от нашей истории, не будут покоиться на дне севастопольских бухт, а получат возможность сразиться в открытом море с врагом. Корнилов особенно уповал на действие отряда паровых кораблей. Я решил проявить инициативу и вежливо попросил слова у адмиралов.

– Владимир Александрович, Павел Степанович, государь подготовил приказ, согласно которому командующим отряда паровых кораблей будет назначен капитан 2-го ранга Григорий Иванович Бутаков. Я полагаю, что вы хорошо знаете этого храброго офицера. В нашей истории он после окончания этой войны разработает тактику боевого применения парового флота и дослужился до чина полного адмирала.

– Григорий Иванович – действительно достойный офицер, и я считаю, что государь сделал верный выбор, – кивнул адмирал Корнилов. – Я потом познакомлю вас с ним, господин капитан. Думаю, что вы, конечно, в рамках допустимого, расскажете ему о новых приемах боя паровых кораблей.

– Ну, вот и отлично, – подвел итог этого несколько затянувшегося совещания генерал Хрулёв. – Господа, немедленно приступайте к подготовке Севастополя к обороне. Планы, которые мы здесь обсуждали, замечательные, но если наши войска не смогут выдержать первый же натиск противника, то все наши разговоры о грядущей победе над англо-французским десантом так и останутся разговорами…

11 (23) сентября 1854 года. Севастополь. Район Камышовой балки Капитан Гвардейского флотского экипажа Александр Хулиович Сан-Хуан

Не успели мы с Ником выйти из штаба Черноморского флота, как пришло срочное донесение из госпиталя – сразу с двух строящихся укреплений привезли тяжелораненых офицеров. Причем стреляли в них издалека, из «зеленки», судя по всему, из дальнобойных штуцеров. Более того, в этот день были еще потери – как минимум еще трое «двухсотых», плюс двое или трое – точной цифры пока никто не знал – легкораненых.

Работа на обоих укреплениях была приостановлена, у одного из них прибывший отряд прочесал «зеленку», к счастью, без потерь, но и без особого результата; нашли место, откуда, судя по всему, были произведены выстрелы, но самого снайпера и след простыл. Зато он забыл кисет с табаком, и наши «эксперты» пришли к единогласному мнению, что табак – французский, англичане предпочитают менее «злые» сорта. Да и на кисете было вышито: «Vive l’empereur».

Ну что ж, вы хотите песен, их, блин, есть у меня. Когда, еще в пути, я предложил генералу Хрулёву устроить «охоту» на вражеских командиров, в смысле заняться отстрелом англичан и французов, тот вспылил и заявил мне, что это противоречит всем законам ведения войны. Что ж, тут нам джентльмены (ну и мусью) показали, что, когда у них не получается играть по правилам, они меняют эти правила. И теперь Степан Андреевич сам подошел ко мне и дал мне добро на эту самую «охоту».

Ведь эти «цивилизаторы» так и не поняли – в какой вторичный продукт жизнедеятельности кишечника они вляпались. У нас были дальнобойные снайперские винтовки, по сравнению с которыми их штуцеры – детский лепет. И мы сможем отстреливать не тех, кто стоит в охранении, а более важных птиц. Конечно, из наших «мушкетов» всю союзную армию не перебьешь, но создать немалый геморрой для французов – а они в данный момент являются самым опасным для нас врагом, к тому же именно они первыми нарушили правила – вполне возможно.

Перед отправкой ребят на передовые позиции я провел краткий инструктаж. Как стрелять, мне их учить – только портить. Многие из них в этом деле куда лучше, чем я. А вот в кого… Тут существует своя специфика, которую следует учитывать при выборе цели.

– Вот скажите, кого надо уничтожать в первую очередь? – спросил я у своих бойцов. – Вы будете мне говорить, что в первую очередь следует уничтожать комсостав, авианаводчиков, связистов и прочих, о которых говорится в наставлениях. И, с учетом местной специфики, окажетесь неправы. В данный момент для нас самой важной целью станут военные инженеры, руководящие строительством осадных батарей, траншей, апрошей и прочих сооружений, служащих для подготовки вражеской армии к штурму. Почему именно они? – Да потому, что обычные армейские офицеры слабо разбираются в том, как и где следует строить насыпи, параллели и укрытия для орудий. А специально обученных военных инженеров во французской армии мало. В британской, кстати, еще меньше. Так что, выбив их, мы значительно ослабим огонь осадных батарей по городу и помешаем противнику укрываться от огня нашей артиллерии. Все всем понятно?

– Так точно! – гаркнули мои молодцы.

– Только как их вычислить среди прочих офицеров? – спросил один из бойцов.

– Хрен их знает, – я пожал плечами. Действительно, все мои попытки разобраться в форме и знаках различий французской и английской армий оказались безуспешными. Я запомнил лишь то, что у саперов на рукаве были шевроны в виде двух скрещенных красных топоров, и то, что рядовые саперы носили кожаные фартуки и топоры на плече. Но рядовых саперов мы будем отстреливать чуть позже.

– В общем, так, – сказал я. – Стреляйте по тем, кто руководит строительными работами. Как минимум в половине случаев вы завалите именно тех, кого нужно. Ну а остальным просто не повезет. Дистанцию для работы выбирайте такую, чтобы противнику не было видно, откуда произведены выстрелы. Они будут искать дым, который поднимается в воздух после стрельбы здешним порохом. А у вас патроны с бездымным порохом. Да и сами выстрелы заглушит шум саперных работ. Как выбирать позиции и маскироваться, вас учить не надо. Проведете рекогносцировку, нарежете сектора для наблюдения – и вперед. Работать будете в районе Камышовой балки и Казачьей бухты. Вопросы есть? Если нет, то через минут десять отправитесь на передовую. Местные товарищи обещали прислать проводника.

– Товарищ капитан, Саша, – чуть не плача ко мне подошла Маша Широкина, – а как же я? Почему вы не разрешили мне отправиться с нашими ребятами? Ну, во-первых, журналист на позициях никак не помешает. А во-вторых, ты… вы же знаете, как я стреляю…

– Знаю, но на передовую не пущу, – я попытался сделать зверское лицо. – Война, Машенька, закончится не завтра. Настреляешься еще. Ты пойми – мои ребята обучены маскировке и умению оборудовать огневую позицию. А ты, прости меня, пока еще в этом деле дилетант. Да и вообще, товарищ подпоручик, постарайтесь запомнить, что в армии воюют не там, где захочется, а там, где прикажет командир.

После того, как я сыграл роль сурового воина, не знающего слов любви, я сменил гнев на милость:

– Маша, тебе тоже найдется работа. Наши снайперские пары уйдут на позиции, а мы будем для них тактическим резервом. Может случиться так, что противник их обнаружит и попытается или уничтожить, или взять в плен. Они по рации сообщат нам об изменении обстановки, и мы на «Тигре» отправимся их выручать. Вот тогда и на твоей улице будет праздник.

– Все понятно, – Маша печально вздохнула. – В резерве так в резерве… Извини, Саша, я, наверное, так никогда и не стану военным человеком. Обещаю, что больше никогда не буду с тобой спорить.