Результатом октябрьского этапа дискуссии 1918 г. стало начало ревизии деятельности ЧК и пересмотр политики красного террора, завершившийся ноябрьской амнистией. Определенные изменения претерпела в этот период и структура чрезвычайных комиссий. 28 октября 1918 г. Президиумом ВЦИК было утверждено «Положение о Всероссийской и местных чрезвычайных комиссиях»[741]. По положению ВЧК признавалась центральным руководящим органом, объединяющим деятельность местных ЧК.

НКВД и НКЮ делегировали своих представителей в ВЧК. Всероссийская чрезвычайная комиссия и другие вышестоящие органы ЧК по отношению к нижестоящим чрезвычайным комиссиям наделялась правом вето. Вместе с тем волостные, уездные и губернские ЧК комплектовались местными советами (исполкомами) с правом назначения и отзыва членов комиссий. Местные ЧК приравнивались к другим отделам исполкомов, входя к ним в подчинение. Тем самым часть требований к реформированию ЧК была выполнена, и дальнейшее продолжение дискуссии уже встречало активное сопротивление в руководстве страны, до этого не обозначавших четко свою позицию. Характерно выступление В.И. Ленина, заявившего в речи перед сотрудниками ВЧК в годовщину Октябрьской революции: «Когда я гляжу на деятельность ЧК и сопоставляю ее с нападками, я говорю: это обывательские толки, ничего не стоящие. Для нас важно, что ЧК осуществляет непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима. Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров, — нет. Этим и занимаются ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом»[742]. Схожую позицию занимали также Я.М. Свердлов, Г.Е. Зиновьев и Л.Д. Троцкий, выступившие в поддержку прежнего курса внутренней политики. Наиболее полно взгляды Л.Д. Троцкого были изложены впоследствии в его книге «Терроризм и коммунизм», к написанию которой он приступил в 1919 г., вступая в полемику с книгой К. Каутского под аналогичным названием. Л.Д. Троцкий отстаивал право революции на террор и терроризм, подчеркивал особую роль красного террора и диктатуры пролетариата в становлении и победе советской власти[743]. Поддержка руководства страны усилила позиции ВЧК.

Между тем даже в новых условиях некоторые уездные чрезвычайные комиссии продолжали несанкционированные аресты и расстрелы. Амнистированные 6 ноября 1918 г. заложники освобождались не сразу, а распоряжения центра и местных исполкомов игнорировались[744]. Это было вызвано тем, что на первых двух этапах дискуссии о ВЧК изменилась только направленность и масштабы террора, усилился центральный и местный партийный контроль. Хотя красный террор в том виде, в каком он осуществлялся между 30 августа и ноябрем 1918 г., прекратил свое существование, тем не менее, карательно-репрессивная политика по-прежнему проводилась через чрезвычайные комиссии. Тем самым обесценивалось переподчинение местных ЧК и ноябрьская амнистия — достижения оппонентов ЧК.

В ноябре 1918 г. дискуссия возобновилась. Основным ее содержанием на этом этапе дискуссии стала борьба между представителями ревтрибуналов и ВЧК за контроль над вынесением судебных приговоров и в целом над судопроизводством. Состоявшаяся в ноябре 1918 г. конференция ревтрибуналов требовала ужесточить контроль над чрезвычайными комиссиями, оставить право наложения приговоров за ревтрибуналами и ограничить деятельность ЧК следственными функциями. Кроме того, конференция выступила с критикой мягких мер ЧК к спекулянтам и взяточникам[745]. В течение всего периода работы конференции выступавшими участниками указывалось на беззакония в системе ЧК. Позднее были выработаны предлагаемые шесть пунктов прав ЧК, ограничивающие ее деятельность[746].

С этого момента дискуссия принимает затяжной характер, продолжаясь до весны 1919 г. В прессе по-прежнему появляется много материалов о порой преступной деятельности ЧК, но при этом заметно активизировались публицисты-сторонники чрезвычайных комиссий. Руководству ВЧК (М.Я. Лацису, Я.Х. Петерсу) удалось поместить несколько статей в свою поддержку в центральной прессе, прежде всего в «Известиях ВЦИК» в январе 1919 г. Все статьи были помещены в дискуссионном порядке, но почти одновременно их появление означало скрытую поддержку ЧК со стороны части руководства страны. В статьях признавались отдельные недостатки в деятельности чрезвычайных комиссий, вместе с тем авторы указывали на несоизмеримость их масштабов с достигнутыми успехами ЧК в ее внутренней политике. Излишняя критичность оппонентов исходила, по мнению чекистов, прежде всего из меркантильных интересов перераспределения судебных полномочий, в результате все недостатки советской системы сводились критиками ЧК исключительно к деятельности ЧК[747].

Ответные статьи, помещенные на страницах тех же изданий, отрицали бюрократическую заинтересованность в упразднении ЧК. Указывая на недостатки ЧК, прежде всего на ее внесудебный характер, представители ревтрибуналов требовали прекращения подобной деятельности. В статьях указывалось на продолжающиеся злоупотребления, самосудные расстрелы ЧК, на наказаниях рабочих и сов-служащих. С критическими статьями выступили Д.А. Трилиссер, А. Дьяконов, Н.В. Крыленко, Н.И. Бухарин, Г. Дамберг и другие советские деятели[748]. В частности Д.А. Трилиссер использовал свой опыт общения с петроградской ГЧК на посту секретаря Петросовета. В фондах ЦГА СПб за 1918–1919 гг. имеется масса его обращений к ПГЧК с требованием рассмотрения обоснованности арестов и других действий чекистов.

Характерно, что газета «Правда» (редактор Н.И. Бухарин) предоставила свои страницы почти исключительно критикам ЧК, а «Известия ВЦИК» большинство подобных материалов поместила лишь в феврале 1918 г., до этого занимая нейтрально-выжидательную позицию. В значительной степени это было связано с руководством газет, а также их подчиненностью[749].

Отдельные уступки со стороны ВЧК в декабре — январе 1918–1919 гг. не прекращали дискуссии и диктовали необходимость больших изменений в системе чрезвычайных комиссий. Результатом давления со стороны советских и низовых и центральных партийных органов стала постепенная реорганизация структур и форм деятельности ЧК.