еще больше, окажись мы в пределах досягаемости этих пушек. Но у нас выбора не оставалось. Можно было прекратить погоню, но об этом даже думать не хотелось. Прекращать погоню? Как это — прекращать погоню? Вредно для здоровья. Не такие мы, знаете, флибустьеры, чтобы вот так это брать и что-нибудь прекращать на середине.

Я отдал команду подойти к противнику с левого борта и направил огонь носовой пушки по его бортовым. Дальше — больше. По мере нашего продвижения вперед мы выводили из строя одну пушку за другой, легко и красиво. Своим орудиям по правому борту я тоже приказал открыть стрельбу, как только «Ян» попадет в зону обстрела. Так, непрерывно поливая злополучный корабль питательным для дела войны излучением, нагнали его и пошли на сближение.

Мы пострадали немного, но наши потери были ничем по сравнению с потерями противника. А палубы «Яна» были усеяны телами убитых и раненых. Положение его стало безнадежным, и капитан тоже, видимо, понял это. Он сообщил о сдаче посудины и заглушил двигатели. Через пару минут мы встали бок о бок, и наша абордажная бригада высадилась на палубу «Яна».

Мы с Камлотом стояли и наблюдали, как Кирон руководил передачей из рук в руки нашего приза и поисками пленников, которых надо было доставить на «Софал», и вообще осматривался в новых владениях, вроде монаршего регента. Я размышлял, признали ли меня наши люди своим предводителем. Ведь ощущение свободы от беспрерывных угроз со стороны тиранов было для них так ново, что могли произойти всякого рода эксцессы. Я этого очень боялся, так как обещал наказывать провинившихся в назидание другим. К счастью, этого не произошло. Большая их часть рассеялась по палубе под руководством гиганта Зога, а Кирон с небольшим отрядом отправился на верхнюю палубу в поисках капитана и унгьяна.

Прошло около пяти минут, и я снова увидел своего помощника, выходящего с двумя пленниками из кормовой башни «Яна». Он вел их вниз по трапу, потом по главной палубе, а вся моя команда молча наблюдала за этой процессией. Ни у кого, кажется, не появилось никакой вредной мысли. Все выглядело очень благородно. Побежденный уходил, победитель оставался. Ни алчности, ни корысти, ни жажды крови, ни ярости — ничего.

Камлот вздохнул с облегчением, когда оба пленника перебрались к нам через перила «Софала».

— Думаю, наши жизни висели на волоске так же, как и их, — произнес он.

Натурально. Я с ним согласился. Устрой наша команда, нарушив мой приказ, любимое свое развлечение — первосортную бойню, — ей пришлось бы, защищая свои жизни, убить и меня, и преданных мне людей. Никто б из них не взял во внимание мои глобальные планы, смекалку и храбрость, широкие горизонты и перспективу скорой женитьбы и обзаведенья семейством. Им на меня, как и на моих друзей, по большому счету, было сердечно плевать.

Когда пленников подвели к нам, унгьян продолжал бушевать, а капитан был напуган. Он и издалека не понимал смысла этой акции, а уж вблизи, когда подошел почти вплотную и с истерическим аханьем уставился на мои волосы, потом на глаза, — от недоумения чуть последний пар не спустил. В общем, смирился.

Орал и злобствовал лишь унгьян Муско. Ну никак не успокаивался спиногрыз. Такие вообще не устанавливаются на ноль, их только в переплавку. Багровый, клочковолосый, он топал ногами и трясся от злости, выкрикивая:

— Это безобразие! Обо всем будет доложено в срочном порядке! Я, великий Муско, лично позабочусь о том, чтобы всех вас за это казнили.

— Слепи дело так, Красавчик, чтобы эта гарпия заткнулась. Я делаю скидку на его нервы и расстроенную психику. Но объясни спиногрызу: надо как-то держать себя в руках и не мешать людям работать, — сказал я Кирону, а потом обратился к капитану: — Мы снимем с корабля все, что нам нужно, и преспокойно продолжайте плыть, куда плыли. Очень жаль, что вы оба оказались такими нервными и в социальном плане неразвитыми. Почему не подчинились мне сразу, как только я приказал вам остановиться и пропустить нас? Сохранили бы множество жизней. В следующий раз слушайтесь, если «Софал» прикажет остановиться. А когда вернетесь на родину, сообщите друзьям и соседям, коллегам по бизнесу и остальным судовладельцам, что, если они в море встретят «Софал», пусть лучше уступят ему дорогу. Пираты, скажите, на нем — необузданные…

— Скажите, а кто вы вообще, такие необузданные? Из какой страны? Под чьим флагом выступаете? — спросил желтый капитан.

— Работаем под собственным флагом, который сейчас в стирке, поэтому мы вам его в этот раз не покажем. В другой раз — пожалуйста. Плывите с нами на юго-запад, через пару дней попробуем еще… на ком-нибудь… там и покажем…

— Спасибо, не стоит… — шепнул искривленными губами растерянный капитан.

— Мы никому не присягали на верность. Ни одной стране.

— Кто «мы-то»?

— «Пираты Венеры». Общество с ограниченной ответственностью, — бесшабашно объявил я.

Камлот, Кирон, Гамфор и Зог каждый по-своему, но припахали команду «Яна» на общественный труд; те поработали, живописно изображая большое рвение, и до наступления темноты переправили на «Софал» все оружие, всевозможные припасы и самые ценные из наименее громоздких грузов. Вслед за этим мы скинули за борт все орудия «Яна» и с незатейливым коварством отпустили его вместе с командой — без боеприпасов, с пустым животом — на все четыре стороны.

Интригана Муско я решил придержать до выяснения всех обстоятельств. И в качестве заложника, и для общего веселья — на все случаи. Его содержали под стражей на главной палубе, где он, никому особо не мешая, то визжал, то ратовал за права избранного человека, то забывался коротким, нездоровым сном. Я думал, что с ним делать дальше. Пока не знал. После освобождения с «Совонга» вепайянских женщин на корабле не осталось ни одной свободной каюты, куда было бы можно определить Муско с его пятью чемоданами. Сажать его в трюм, предназначенный для простых пленников, я не хотел: он меня страшно запугал своим высоким статусом государственного спиногрыза.

Как-то раз я поделился с Камлотом своими затруднениями. При этом присутствовал Вилор. Он-то и предложил подселить Муско в свою маленькую каюту и по своему желанию взял на себя обязанность зорко присматривать за ним. Это мне показалось удачным выходом из положения, и я велел Муско отправляться за Вилором в его каюту.

Преследуя «Ян», мы, как обычно, сбились с курса, но теперь опять отправились в сторону Вепайи.

Справа от нас смутно виднелись темные очертания берега. Я невольно задумался, какие тайны скрываются за этой туманной прибрежной линией, какими