Наверное, во время молитвы или ночью, когда Кутепов оставался один, он спрашивал Бога, как могло получиться так, что великая христианская православная держава ушла, подобно Атлантиде в морскую пучину, и остался только бестелесный образ, мерцающий во тьме, словно тлеющие угли. Ответа не было. И вместе с тем он знал, что его родина не мертва, а живет, живет и в его душе.

Он мог повторить слова Марии Владиславовны: "Мы погибнем, но за нами придут другие. Наше дело не умрет вместе с нами".

Кутепову пришлось вынести унижения и упреки, которыми его осыпали великий князь Николай Николаевич и особенно Врангель. У Николая Николаевича было совещание, все волновались, а у хозяина даже случился небольшой удар. Но не все это заметили, Врангель и нефтепромышленник Гукасов продолжали обсуждать положение. Кутепов был подавлен. Врангель прямо бросил ему, что не считает его пригодным для работы в России.

Казалось, престиж Кутепова окончательно упал. Что ему оставалось? Без финансовой поддержки вся его борьба заканчивалась. Собственных сбережений он не накопил. Оставалось найти себе посильную работу. Он уже присмотрел себе столярную мастерскую, куда можно было наняться рабочим.

Черной работы он не боялся. Мало ли офицеров прошли через это? В конце концов, он ничем не лучше сотен русских шоферов или слесарей. Но прекращать борьбу?!

На совещании у великого князя Кутепов покорно просил не оставлять его моральной поддержкой, буквально умолял. Разве можно прекращать борьбу? На идее борьбы держалась лучшая часть эмиграции. Ради них Кутепов не чурался заниматься попрошайничеством, выпрашивая у состоятельных по какой-нибудь тысяче франков, чтобы сразу употребить их на дело борьбы.

Между тем обстановка для России была тревожная. Англия, Франция, Польша хоть и в разной степени, но были едины в намерении содействовать присоединению Украины к Польше. Пользуясь тяжелым положением Русской православной Церкви, Ватикан усилил свою пропаганду по всей России. Кроме того, Англия стремилась укрепиться на Кавказе и Туркестане, ставя своей целью их отделение от СССР.

В справке РОВСа "Работа иностранных государств против России" указывалось: "Всюду проводя свою политику ослабления и "балканизации" России, Англия поддерживает сепаратистские устремления, так английские агенты работают вместе с сепаратистами Украины и казачьих областей (Дон, Кубань, Терек)…

Со своей стороны Японии осторожно направляет свои щупальцы на Дальний Восток, Финляндия не прочь присоединить Карелию, а Румыния — Одессу…

Кроме того, не надо упускать из вида, что престиж национальной России сглаживается из памяти ее друзей. Условия момента заставляют иных (например, Францию, Югославию и др.) искать новых друзей. Образуются новые связи, новые союзы, с которыми возрожденной России придется считаться и которые не всегда выгодны с ее точки зрения.

Разрешен, разрешается или назревает к разрешению ряд вопросов, в которых интересы национальной России, если она к тому времени будет отсутствовать, могут быть болезненно нарушены. Вопрос о Черноморских проливах, столь существенный для России, уже разрешен в отсутствие национальной России. Назревают и другие вопросы, например, Польско-Литовский, Германо-Польский, Галицийский и т. д., намечаются новые экономические и политические комбинации, чрезвычайно интересующие национальную Россию, например, таможенный союз Латвии и Эстонии, проект "Балтийского пакта" и т. п. Отдельно следует упомянуть о дальневосточной и в частности китайской политике, которая может поставить национальную Россию перед лицом совершенно нового и, может быть, крайне невыгодного для нее положения. С каждым годом продолжения коммунистической власти в России международная обстановка может делаться менее и менее благоприятной для национальной России.

Выводы. Вывод из всего изложенного один: каждый лишний год господства большевиков затрудняет возрождение Единой, Великой России…время само по себе работает одновременно и против коммунистов и против Великой России. Но история не просто течение времени — она продукт многочисленных факторов и, главным образом, продукт свободных человеческих сил. Чем яснее мы убедимся, что одно течение времени, погубив большевиков, не возвратит нам возрожденной России, тем с большей энергией мы будем стремиться воссоздать ее сами, но не в пассивном ожидании, а в активной борьбе с ее поработителями".

Склонив голову, Кутепов проделал путь в белую Каноссу. Врангель не простил его ошибок, но большинство смягчилось. Кутепова нельзя было отбросить, за ним стояли тени героев Ледяного похода, Добровольческой армии и Галлиполи. В конце концов, за ним стояла та грозная и обаятельная сила самопожертвования, которую не могли заслонить никакие "Тресты". Пусть Великая Россия исчезла, пусть Советская встала на ее место, раздавливая церкви и русскость во имя Интернационала, но оставалась последняя крепость национальная Россия. С Кутеповым.

История еще не кончилась.

Мария Владиславовна и Опперпут готовили планы новых походов и массового террора. В них они уже доходили до предела, собираясь использовать газы и бактериологическое оружие, стравливать экспорт советских товаров, как будто чума, холера, тиф, сибирская язва, которыми предполагалось заражать "коммунистические дома, общежития войск ГПУ и т. д.", могли каким-то образом не затронуть ни в чем не повинных обывателей.

Вдохновителем этого плана был Опперпут. Его собственные предложения были еще страшнее, чем у Марии Владиславовны, и должны были поставить самих террористов под сильнейший удар: "После первых ударов по живым целям, центр тяжести должен был быть перенесен на промышленность, транспорт, склады, порты и элеваторы, чтобы сорвать экспорт хлеба и тем подорвать базу советской валюты… Я не сомневаюсь, что даже частичное отравление 3–4 пароходов, груженных советским хлебом, независимо от того, где это будет сделано, удержит солидные фирмы от покупки советского хлеба… То же самое можно будет попытаться сделать с другими советскими экспортными съестными продуктами, например, с сибирским маслом. При введении своих людей в грузчики, портовые и таможенные служащие, это будет сделать нетрудно. Этим был бы нанесен советам удар почти равносильный блокаде… При наличии моторного судна можно было бы устроить потопление долженствующего скоро возвращаться из Америки советского учебного парусника "Товарищ".

При медленном его ходе настигнуть его в открытом океане и потопить так, чтобы и следов не осталось, не так уже было бы трудно. А на нем ведь исключительно комсомольцы и коммунисты. Эффект получился бы потрясающий. Потопление советских нефтеналивных судов могло бы повлечь к нарушению контрактов на поставку нефтепродуктов и колоссальные неустойки…

…Для уничтожения личного состава компартии придется главным образом применить культуры микробов эпидемических болезней (холера, оспа, тиф, чума, сибирская язва, сап и т. д.). Этот способ, правда, наиболее безопасен для террористов, и если удастся наладить отправку в Россию культур болезней, то один террорист сумеет вывести в расход сотни коммунистов…"