– На старте немного болтало.

– О том и речь. Его вид мне не нравится. Особенно учитывая, сколько нам еще лететь. Перебирайся-ка лучше сюда, полетим вместе. Биокапсула – восторг, и я, кажется, почти освоил взлет и посадку.

– Ну, если я спину не сломаю при твоей посадке…

– Обещаю, будешь цел и невредим. Я сейчас приоткроюсь, а ты подлетай слева, бросай свой тарантас и забирайся внутрь.

Корабли осуществили контакт.

– Джо, – начал Ком, когда гибкая труба присоединилась к его переходному шлюзу, – если ты правда хочешь, можешь вернуться. Но приходит момент, когда вернуться трудней, чем двигаться вперед. Ты прошел особенную школу, Джо: не только мы с Сан Севериной пытались что-то в тебя вложить, ты сам учился – еще тогда, на Джинрисе.

Джо глядел на него сквозь трубу:

– Домой хочу.

На подходе к рубке управления Джо замедлил шаг.

– Знаешь, Ком, даже симплекс нет-нет да и спросит себя: кто я такой? Ну хорошо, ты говоришь, что на Геодезической станции засели симплексы. Мне от этого полегче стало. Но все равно я – самый обычный парень. И я хочу обратно на жуповое поле и, может, с кепардами подраться, чтоб неповадно было. Вот кто я есть, вот что я знаю.

– Если бы ты сейчас вернулся домой, тебе все показались бы похожими на людей со станции. Ты покинул дом, Джо, потому что был несчастен. А почему ты был несчастен – помнишь?

Джо дошел до рубки управления, но остановился, уцепившись обеими руками за горловину люка:

– Жуп! Еще бы не помнить. Мне казалось, что я другой, чем все. Потом возникла весть, и я решил, что это доказательство: мол, я особенный. Иначе бы мне ее не доверили. Разве ты сам не видишь, Ком? – Джо подался вперед, не отпуская рук. – Будь я особенным – то есть будь я в этом уверен, – я бы не мучился из-за всякой чуши вроде Геодезической станции! Но ведь я большую часть времени ничего не понимаю, только маюсь и чувствую, что никакой я не особенный.

– Ты – это ты, Джо. Ты – это ты плюс все, что тебя составляет: от привычки часами смотреть на Чертыша, когда задумаешься всерьез, до того, что синие объекты ты замечаешь на секунду быстрей, чем красные. Ты плюс все твои мысли и все надежды. И все, что ты ненавидел, тоже. И все, что ты узнал. А ты много узнал в последнее время, Джо.

– Но я хочу быть уверен, что все это – мое, Ком! Хочу быть уверен, что весть важная и что я единственный, кто может ее передать. Если бы я знал точно, что вся эта наука пошла впрок, что я… ну, особенный, я полетел бы к Звезде. Жуп, да я счастлив был бы полететь!

– Ты – это ты, Джо. А насколько это важно, решать тебе.

– А может, в этом и суть, Ком? Если и есть ответ на мой вопрос, то он именно такой: надо знать, что ты – это ты, и больше никто.

Джо сделал шаг в рубку управления, и тут из динамиков переговорного устройства послышался шепот. Джо оторопело оглядывался, а шепот рос.

– Что это, Ком?

– Не знаю.

Люк закрылся, труба отпала, и помятый корабль Джо медленно поплыл прочь. Джо посмотрел ему вслед сквозь мутный слой органического желе.

В динамиках кто-то засмеялся.

Чертыш почесал лапкой ухо.

– Оно движется вон оттуда, и движется с чудовищной скоростью, – сказал Ком.

Смех стал еще громче, перерос в истерический хохот, до самого потолка наполнил рубку. Что-то промелькнуло мимо Комовой стеклянной стены, внезапно развернулось и, не долетев, зависло перед ней метрах в семи. Смех оборвался, послышалось загнанное дыхание. Нечто повисшее снаружи было похоже на гигантский валун с отполированной передней стороной. Ком немного сместился в яростном свете Тэнтемаунт, белый свет передвинулся по валуну, и Джо увидел, что передняя сторона у него прозрачная. К стеклу, уперев руки над головой и широко расставив ноги, приник какой-то человек. Даже на расстоянии Джо видел, как его грудь трудно вздымается в такт дыханию, метавшемуся по рубке.

– Ком, будь добр, убавь звук.

– Ой, прости.

Чужое дыхание покинуло его голову, превратилось в обычный звук и отдалилось на почтительное расстояние.

– Ты с ним будешь говорить или я?

– Давай ты.

– Кто вы? – спросил Ком.

– Ни Тай Ли. А ты кто и как смеешь быть таким интересным?

– Я Ком. Я слышал о тебе, Ни Тай Ли.

– А я о тебе никогда, Ком. Но знаю, что стоило бы. Почему ты такой интересный?

– Кто это? – прошептал Джо.

– Тсс! Потом скажу… Что это ты делал сейчас, Ни Тай Ли?

– Летел вон к тому солнцу, смотрел на него и думал, что оно прекрасно. И хохотал, потому что оно прекрасно и оно убьет меня и останется прекрасным, и я сочинял стихи о том, как прекрасно солнце и планета, что ходит вокруг него… А потом я нашел дело поинтереснее: узнать, кто вы такие.

– Тогда прошу на борт. Узнаешь еще больше.

– Мне уже известно, что ты коммуникативный обучаемый мультиплекс, построенный на основе сознания Ллл. Есть еще что-то, что мне нужно узнать, прежде чем я возьму курс на пламя?

– Тут со мной юноша твоих лет, о котором ты не знаешь ровно ничего.

– Значит, иду к вам. Выпускай свою трубу.

Корабль-валун приблизился.

– Как он понял, что ты Ллл? – спросил Джо.

– Не знаю, – отвечал Ком, – Некоторые сразу видят. Но это лучше, чем когда час с тобой говорят, а потом наконец решатся спросить. Только вот я думаю, ему неизвестно, какой именно я Ллл.

Труба присоединилась к кораблю Ни. Через минуту открылся люк. Зацепив большими пальцами карманы штанов, Ни Тай не спеша вошел в рубку и стал осматриваться. На Джо до сих пор был плащ, что Сан Северина купила ему на крысонорском базаре. Ни походил на хорошо отмытого бегунка. Он был бос и без рубашки. На колене линялых рабочих штанов красовалась проплешина. Слишком длинные волосы, белокурые с серебряным отливом, были заколоты надо лбом и ушами. Азиатские глаза уголками вниз блестели антрацитом на скуластом лице.

Увидев Джо, он улыбнулся, шагнул к нему, протягивая руку:

– Привет!

Здороваясь, Джо заметил у него когти на левой руке.

Ни склонил голову набок:

– Я напишу стихи о выражениях, что сейчас промелькнули на твоем лице. Ты с Джинриса. Ты работал на жуповых полях, спал свернувшись у костра в Новом Цикле и убивал кепардов, когда те пролезали сквозь ограду. – Договорив, Ни издал негромкий, удивленно-печальный звук. – Ну вот, Ком. Теперь я про него все знаю. Мне пора.

Он уже отворачивался от них, собираясь уходить.

– Ты был на Джинрисе? Правда был? – спросил Джо.

Ни обернулся:

– Был. Три года назад. Добрался на перекладных, бегунком подрабатывал. На седьмом поле батрачил. Там и когтями обзавелся, – добавил он, показывая руку.