– Сколько же людей в стране их ненавидят?

– Почти все. Нужно только их отыскать и… направить в нужную сторону. Тогда, уверен, очень скоро красавчик Хью разделит участь Гавестона.

– Но почему так сильна ваша нелюбовь к нему?

– Потому что стою рядом с моей королевой и понимаю, каково ей…

– Король такой, как есть, – прервала она Мортимера.

– И каким не должен… не смеет быть!

– Он выполнил свой долг, – медленно сказала королева. – Вы знаете, что у меня есть сын… Два сына.

– Да, маленький Эдуард. И он подрастает. Этому можно только радоваться.

– То, что вы сейчас сказали, Мортимер, можно счесть изменой.

– Знаю. Но как можно требовать от меня преданности королю, если я нахожусь рядом с королевой. Так близко от нее…

– Что вы хотите этим сказать?

– Я уже сказал. И поскольку вы не только королева, но и женщина… в первую очередь… то понимаете, о чем я говорю.

– Мне не следует здесь стоять с вами, – сказала она. – Что, если нас увидят?

– Несомненно, из этого сделают выводы.

– И тогда мы не сможем больше встречаться, Мортимер.

– Миледи, – сказал он, – мы должны с вами встречаться.

Он взял ее руку, и снова дрожь прошла по телу Изабеллы. Я слишком долго ждала, подумала она. Ждала настоящего мужчину. И вот дождалась его.

Она произнесла еле слышно, задыхаясь от волнения:

– Я сделаю все, чтобы мы продолжали встречаться.

* * *

Она послала за комендантом Тауэра.

– Разговор с Мортимером, – сказала она ему, – показался мне интересным.

– Понимаю, миледи.

– Он рассуждает весьма вольно.

– Узники зачастую позволяют себе это, миледи.

– Я думаю, стоит продолжить беседу с ним. Хочу получше узнать, что у него на уме.

Олспей поклонился.

– Желаете посетить его в камере?

– Это вызовет ненужные толки, как вы думаете?

– Да, пожалуй, миледи.

Она подумала о тесной тюремной каморке – сырость на стенах, мгла, духота… Нет, это не то место, где они должны встречаться с Мортимером.

– Если я велю привести его в мои покои… – сказала она.

– Его приведут стражники, которые не посмеют отойти от него ни на шаг. Таков приказ короля.

– Но ведь вы ходили с ним по саду?

– Все входы и выходы охранялись, миледи. И только со мной ему разрешается находиться с глазу на глаз.

– А если я все же пошлю за ним и пожелаю разговаривать с ним здесь?

– Я приведу его, миледи, и буду где-то поблизости.

– А стража?

– Стража будет еще ближе, миледи.

Она почувствовала раздражение. Неужели они с Мортимером не могут встретиться так, чтобы это не стало достоянием всех и каждого?

Пускай Олспей знает об этом, она не против: этому человеку можно доверять, ей уже стало ясно. Но стража?.. Они должны непременно остаться наедине с Мортимером. Жажда перемен, желание чего-то нового и волнующего, что она подавляла в себе все годы, охватили ее целиком. Ради этого она была готова сейчас на любой риск…

– Думаю, стражники иногда прикладываются к бутылке с вином, – сказала она.

Олспей позволил себе слегка улыбнуться.

– Когда на дежурстве, миледи, то совсем немного. Но во время отдыха пирушки для них – обычное дело. Жизнь в Тауэре, миледи, не приносит много радостей и развлечений.

– А что, если вы разрешите им выпить чуть больше, чем обычно, Олспей? – спросила Изабелла. – И очень крепкого вина? Не могут они внезапно уснуть?

– Если там будет снотворное, то вполне могут, миледи, – ответил комендант не очень уверенно. – Вы хотите сказать…

Она не ответила, но ее улыбки было достаточно, чтобы он понял.

– А когда они спокойно уснут, – продолжала Изабелла, – Мортимер будет доставлен ко мне. Вами лично, милорд. И я буду в ответе за его… сохранность.

– Если вы, миледи, то я спокоен.

– Да, можете совершенно не волноваться.

– Тогда я прослежу, чтобы все было сделано, как вы сказали.

– Не только проследите, Олспей, но и сделайте сами. Я не забуду вашей услуги, комендант…

* * *

Мортимер вошел в покои королевы. Он выглядел не так, как прежде. В нем было еще больше уверенности. Она украшала его лучше самого роскошного наряда.

Он быстро приблизился к ней и пылко поцеловал руку. Губы у него были мягкие и горячие. Только после этого он поднял голову и посмотрел ей в лицо откровенно счастливым взглядом.

Она сделала шаг, положила руку ему на плечо. Этого было достаточно для него. В следующее мгновенье Изабелла очутилась в его объятиях, он крепко прижимал ее к себе – так, что ей трудно было дышать.

Потом нашел губами ее губы. Он был требователен, властен, уверен в себе. «Каков наглец! – подумала она снисходительно. – Словно я совсем не королева…» Она рассмеялась про себя.

– Мортимер, – прошептала она. – А что, если это только сон?

– Нет, – ответил он, – теперь я твердо знаю, что не сплю. Мои сны стали явью. Вы – ее воплощение.

– Но я… я ведь королева.

– Моя королева. Королева моей мечты…

Он был искусным любовником, знавшим многих женщин. Она понимала это. А что знала она? Равнодушного, бесстрастного Эдуарда, кого чуть ли не силой заставляла исполнять супружеские обязанности… Как она ненавидела его сейчас… сейчас, когда узнала, что значит находиться рядом с настоящим мужчиной!

– Мортимер… О Мортимер… – простонала она. – Мой дорогой… Только увидев тебя, я поняла, что ты… что мы…

Его ответом были кипучие любовные ласки, о которых она не могла и догадываться, что такое возможно.

Потом они лежали рядом, держась за руки.

– Нам о стольком нужно поговорить, – сказала она.

Но времени на разговоры не оставалось, он был неутолим в любви. Снова и снова… Казалось, ничто не может удовлетворить, насытить его… И ее – тоже…

Как хотела бы она остановить время! Пустить его в обратную сторону! Как после всего этого сможет она жить без Мортимера? Ведь она страстная женщина – ей ясно открылось это, – которая вынуждена была так долго подавлять свою страсть, вырвавшуюся теперь наружу и поглотившую ее целиком – все чувства, амбиции, представления о том, что можно и чего нельзя… Сейчас это был уже поток, хлынувший через берега, и ей ничего не нужно… Ничего… Только чтобы рядом был Мортимер… Он один…