— Ну, дружище, порадовал ты бедного Ксавье! — радостно причитал старый пират.

Когда дело было сделано, островитянину захотелось узнать, что за останки лежат в нише, так тщательно скрытые от посторонних глаз.

— Неужели это тело самого испанского пирата, сокровища которого нашел доктор Шелтон? — рассуждал Курвель. — Но тогда кто же спрятал покойника и замуровал его за стеной? Не мог же бедняга похоронить сам себя? Значит, с ним был кто-то еще!

Пытаясь разгадать эту головоломку, Ксавье поднес горящий факел к стене ниши. Прямо над изголовьем каменного ложа, он увидел надпись, сделанную сажей.

А дальше шла длинная эпитафия, из которой Курвель понял лишь то, что писал ее брат покойного, Диего Мария Сантос.

— Да, значит, братьев-пиратов было двое! Судя по всему, второй брат собирался вернуться на остров за сокровищами. Вот как бывает в жизни. Никто не знает, что тебя ожидает завтра. Окажу тебе, драгоценный мой Педро, последнюю услугу — предам твои останки земле, тогда кости обретут вечный покой, а неприкаянная душа перестанет метаться. Прав был сынишка Калиоко: он что-то видел в пещере. Наверное, душа несчастного Педро витала над ними.

На следующее утро Курвель вырыл могилу недалеко от пещеры, в укромном, незаметном месте и похоронил скелет. Из молитв он знал только «Отче наш». Ксавье трижды прочитал ее над едва заметным холмиком. Затем он еще раз поблагодарил Педро за щедрый подарок, и, поклонившись могиле, отправился закладывать камнями вход в нишу.

— Так будет лучше для меня и для тех, кто вздумает посетить пещеру. Никто не должен знать, что здесь был тайник, в котором покоились останки пирата Педро. У Калиоко и Шелтона, если они снова сюда пожалуют, могут возникнуть вопросы: кто его обнаружил и куда делся скелет?

Приняв это мудрое решение, Курвель приступил к кропотливой работе. Восстановление стены заняло несколько дней. Наконец, вход был заложен, и пещера приняла свой первоначальный вид.

Все это время, восстанавливая каменную кладку, Ксавье думал о том, почему же пират Диего так и не забрал сокровища? Очевидно, он оставил умершему только его личные вещи, а сундук с драгоценностями оставил в пещере, чтобы поскорее вернуться за ним с кем-нибудь из подельников. Он не решился бы везти ценности в одиночку. Но как видно, Диего не удалось добраться до материка, испанец сгинул в океане. Поэтому сокровища лежали в пещере, пока Шелтон не обнаружил их. Вскоре Курвель вернулся к обычной жизни: играл на свирели и плавал с дельфинами, собирал и сушил фрукты, ловил рыбу. Но одна навязчивая идея теперь не давала ему покоя.

«Что же делать с неожиданно свалившимся на меня богатством? Когда я смирился с положением островитянина и полюбил эту спокойную жизнь, судьба снова искушает меня! Я, богатейший наследник испанского пирата, должен в нищете прозябать на забытом Богом острове, вместо того, чтобы жить в свое удовольствие на материке, ни в чем не нуждаясь! С моим богатством я мог бы помогать несчастным: детям-сиротам и убогим старикам. Попытался бы искупить великие грехи своей прошлой жизни. Но, видимо, мне суждено торчать на этом острове до конца дней! Так что эти сокровища достанутся тому, кто найдет мой труп».

Курвель, горько усмехнувшись, постарался отогнать от себя эти мысли, чтобы не бередить душу несбыточными мечтами.

Грозы и шторм налетели на остров неожиданно. До этого Ксавье казалось, что лето никогда не кончится, и над островом будет вечно сиять яркое солнце на бездонном синем небе. Все изменилось. Однажды, ясным утром, налетел ураганный ветер. Он принес с собой тяжелые черные тучи, которые заволокли небо, не оставив ни единого просвета. Грянул гром, сверкнули ослепительные молнии, и полил холодный серый дождь. Океан словно взбесился: огромные волны достигли, обычно спокойной лагуны.

Разгул стихии продолжался почти неделю. Дельфины, все это время, не выходили на охоту.

Курвель, под проливным дождем, перенес запасы продуктов в пещеру. Он оставался в ней все ненастные дни. На душе у бывшего пирата тоже было неспокойно. Стены нового убежища словно давили на него. По ночам Ксавье снились кошмары.

Самым мучительным для пирата стало появление во сне образа маленькой девочки. Ребенок тянул к нему ручки и горько плакал, будто просил помощи. Курвель просыпался с тяжелой головой, не понимая, откуда взялась эта малышка, и что ей нужно от него. Пират вспоминал все свои преступления.

«Неужели я когда-то обидел ребенка? К чему мне является эта девочка? — думал Курвель. — Да, я похищал детей, ради выкупа, но никогда не мучил их, и тем более не убивал. Я сводил счеты только с взрослыми. За что же эта малышка преследует меня?»

Ксавье не находил ответа, и его рука невольно потянулась к амулету. На этот раз цыган не показался, островитянин лишь услышал его голос: надтреснутый, глухой голос старца.

— Мне понятно Питер, твое недоумение, откуда взялся ребенок. Но поверь мне, он появился не случайно. Это твоя дочь. Девочка в беде, и ей нужна твоя помощь!

— Но у меня нет, и никогда не было детей. С волнением вскричал Курвель.

— Ты ошибаешься, Питер Крейг, вспомни Ливерпуль и рыжую девицу Долли, с которой ты развлекался, — возразил голос. — Так вот, девять лет назад она родила от тебя дочь. А в прошлом году малышка осталась сиротой. Ее имя Салли. Мать погибла в пьяной драке. Ты должен разыскать и воспитать своего ребенка!

Голос цыгана становился все слабее и слабее, пока совсем не исчез. Курвель пытался еще что-то спросить, но цыган больше не откликался.

Известие о том, что у него есть дочь, привела Курвеля в сильное волнение. И, вместе с тем, вызвала в его душе доселе неиспытанную радость и восторг. Но, так же он почувствовал и свою беспомощность. Нужно, во что бы то ни стало, выбраться с острова!

— Я не смогу больше жить спокойно здесь, зная, что единственный в мире родной человек, мое потомство, моя кровиночка далеко от меня. Ей угрожает опасность, а я тут прозябаю. О, Салли, дождись меня, родная. Я люблю тебя, сделаю все, что бы поскорее быть рядом с тобой!

Между тем, погода улучшилась: в небе появились просветы, ливень сменился мелким теплым дождем, волны утихли.

Курвелю не сиделось в пещере. Он бродил по острову, спускался на пляж и смотрел вдаль, на Север, будто сквозь пелену дождя надеялся разглядеть свое дитя.

Дельфины больше не жались друг к другу, они стали покидать лагуну в поисках пищи.

Ксавье теперь жил лишь мечтами о встрече с дочерью. Он пытался вспомнить рыжую Долли, но это ему удавалось плохо, черты ее лица ускользали из памяти пирата, и всплывали лишь некоторые мелочи: копна кудрявых рыжих волос и звонкий, заразительный смех девушки. Она в жизни Ксавье ничего не значила, так, легкое увлечение между пиратскими делами и заботами. Тогда, почти десять лет назад, его мысли занимало только одно: страсть к обогащению.

Внезапно появившаяся маленькая дочь волновала его воображение.