Следователь сразу понял, какое сильное впечатление произвели эти фотографии на Григория. Да Распутин и не пытался скрыть своей растерянности и испуга.

– Откуда… откуда они у вас? – прошептал преступник непослушными губами. – Они у меня… спрятаны… в сейфе!

И поняв, что сам стал жертвой чьего-то умысла, грозно взревел:

– Кто украл? Кто посмел? Говори, кто?!

Но следователь не стал отвечать ему на этот вопрос. Да и сам Григорий быстро сдулся. Орать на следователя, от которого зависит твоя судьба, не самое умное решение. Селиванов был мерзавец, но не дурак. Он быстро взял себя в руки и хмуро уставился на следователя.

– Радуйтесь. Я в вашей власти.

– Говорите, будете сотрудничать?

– А у меня есть какой-то выбор? Если я сейчас начну с вами в игры играть, вы как поступите? Вряд ли вы эти фотки просто порвете, а пленку сожжете?

– Нет. И никогда мы так не поступим. Но даю вам честное слово, что, кроме меня, этих фотографий не увидит ни один живой человек. Они будут надежно изолированы. И ваши м-м-м… коллеги про них не узнают.

Григорий колебался недолго. Он счел, что сейчас не лучшее время для торга, и наконец начал сотрудничать с правоохранительными органами.

О том, что Гришка Распутин наконец раскололся, подруги узнали от Лисицы и Эдика. А уж где эти двое нарыли ценную информацию, подруги предпочли не задумываться. Они знали, что у ребят есть свои источники, о которых они не станут говорить, хоть ножом их режь, хоть каленым железом пытай.

Подруги ничего такого и не пытались делать. К чему? У них было более верное и проверенное средство – вкусный ужин и сладкая лесть. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что вкусный ужин на сей раз предоставили всем участникам этой истории супруги Лисицыны. В тот день, когда за Гришкой Распутиным окончательно захлопнулись двери его тюремной камеры, а строительная компания «Эрнст» прекратила свое существование и приказала долго жить, Богдан с Ларисой устроили небывалый пир в своем чудом отвоеванном коттедже.

Бумаги на Григория Распутина были переданы в суд. Теперь можно было смело праздновать свою победу.

На праздник были званы родители с обеих сторон, друзья, коллеги и родственники. Друзья родственников и родственники коллег также могли прийти, если желали. Счастливые супруги были рады разделить свою радость со всем миром. Лариса на время забыла о своей обычной рачительности, сидя на телефоне и заказывая одну машину с едой и питьем за другой, а Богдан распотрошил одну из своих заначек.

Причем торжественно поклялся при этом жене:

– Это было в последний раз, когда я прячу от тебя деньги, дорогая. Больше никогда!

– Почему же? – весело отозвалась Лариса. – Я совсем не против получить маленький, но очень приятный и такой… незапланированный подарочек. Откладывай, дорогой, в кубышку, сколько хочешь. Я же знаю, все равно рано или поздно, а денежки ты потратишь на нас.

Подругам, учитывая их заслуги, было послано отдельное приглашение. Богдан лично наведался к ним и пригласил:

– Приходите обязательно, без вас праздник будет не праздник. И Лисицу с Эдиком приводите. Без них меня бы уже в живых не было.

И вот теперь подруги сидели за нарядно накрытыми столами, которых было так много, что в доме они все не поместились, а были выставлены на свежем воздухе. Специально вызванная Ларисой бригада официантов расставила столы в саду, укрыв сверху навесом от возможных осадков и увив его гирляндами фонариков. Столы были накрыты белыми скатертями и украшены цветами. Они буквально ломились от обилия еды и напитков. Лариса постаралась, чтобы для каждого нашелся на столе хоть один лакомый кусочек.

Кто не любил мясо на гриле, мог получить шашлык из осетрины. Для любителей острой мексиканской еды были приготовлены отдельные блюда. Тарелок с суши и роллами было так много, что глаз невольно раз за разом натыкался на них, путешествуя по лабиринтам из зеленых салатов, оливье, мясной, рыбной и сырной нарезки. Икра была кабачковая, баклажанная, грибная и красная. Хачапури, паста, пицца, хинкали, ризотто и утка по-пекински. За столом было все и даже еще немножко.

Выпивки было столько, что сначала подругам показалось, гости столько не выпьют. Но после двух часов застолья сыщицы поняли, они ошибались. Выпьют, да еще может и не хватить. Вино лилось рекой. Всех охватила какая-то необычная эйфория. По всем прикидкам дом Лисицыных должен был быть снесен, а сами они в лучшем случае остались бы нищими. Но произошло настоящее чудо. И дом был цел, и супруги сидели рядом, впервые за много лет обмениваясь не колкостями, а ласковыми словами.

Подруги явились на праздник вместе с Лисицей и Эдиком. Всех четверых немедленно усадили во главе стола. Настолько во главе, что даже Богдан с Ларисой были где-то сбоку, в сторонке.

– Дорогие вы наши и любимые, – разливалась соловьем Лариса, то потчуя спасителей своего мужа лакомым кусочком, то подливая им выпивки, а то просто целуя их от избытка чувств. – Да что бы мы без вас делали! Богдан бы погиб. Дом снесли. А я бы умерла от горя! Вы оба – мои герои! Да, да, не спорьте! Настоящие благородные рыцари. Я вами восхищаюсь!

Но если Лариса говорила это от чистого сердца, то Кира с Лесей оказались более корыстными. Они хвалили своих друзей с далеко идущими планами. Девушкам очень хотелось узнать некоторые подробности истории, в которой довелось поучаствовать им всем. У прекрасных сыщиц накопилась к своим друзьям масса вопросов. И они знали, что у Лисицы и Эдика есть ответы на все их вопросы.

Поэтому, когда ребята достаточно напились, наелись и наслушались в свой адрес комплиментов, которые то и дело звучали за праздничным столом в виде тостов, Кира осторожно спросила:

– Так что?… Получит все-таки Федор наследство своего заокеанского батюшки?

– Получит, – откликнулся Лисица. – Никаких сомнений в этом нет. Федор – единственный наследник своего отца.

– Но мы слышали, что Леонид Пельцер, оказавшись в США, снова женился.

– Однако других детей, кроме Федора, у него так и не появилось. Поэтому Федору совершенно нечего волноваться. Он наследник. И отныне никто не в силах ему помешать. Скажу вам более того, несмотря на опасения врачей, что длительный перелет может ему повредить, Федор вместе со своими детьми сегодня уже вылетел в Штаты. Впрочем, к суду над Григорием он обещал вернуться.

– А когда будет суд?

– Думаю, что не раньше чем через полгода. За Григорием столько всего числится, но не во всем он жаждет признаваться. Ведь некоторые его преступления могут потянуть и на высшую меру наказания.

– И фотографии не помогают?

– Они действуют только до определенной степени, – туманно отозвался Лисица.

Видя, что приятель не хочет вдаваться в объяснения относительно совершенных Григорием Распутиным преступлений, подруги задали ему другой вопрос: