армию и флот. Формально Суслов ни за что не отвечал, но его указания принимались к неукоснительному выполнению, как бы по бессрочному мандату всё той же сталинской комиссии.

Государственный социализм имел и имеет свои национальные особенности, связанные с соответствующими личными качествами местных вождей-диктаторов. В Италии это был Муссолини, в Германии – Гитлер, в Испании – Франко, в Китае – Мао-Цзэдун, в Камбодже – Пол Пот, на Кубе – Кастро, в Советском Союзе – Сталин, а после его смерти – Суслов, который, в отличии от вышеперечисленных, никогда не был всесильным диктатором. Однако именно он до самой своей смерти определял идеологию, а значит и все порядки в СССР. А когда он умер, не оставив после себя столь же всесильного продолжателя, СССР очень быстро развалился, точно также, как полностью и мирно изменились Китай, Испания, Югославия и Камбоджа после смерти их национал-социалистических вождей. А СССР существовал в практически неизменном виде, пока был жив товарищ Суслов. Суслов стал идеологическим наследником сталинизма и поддерживал каркас мифов Советского Союза.

Единственное, что Суслов всю жизнь делал особенно тщательно и не реже, чем раз в полгода, это составление и корректировка списка

Главлита – главного цензурного комитета. Там были перечислены темы, слова и термины, люди и книги, которые запрещалось упоминать.

Даже реклама обуви или объявление о концерте Русского народного хора имени Пятницкого не могли быть напечатаны без разрешения одного из десятков тысяч цензоров Главлита. Поскольку тогда не было сканеров и компьютеров, цензоры читали всю печатную продукцию и сверяли её со «Списком Главлита», над которым непрерывно работал тов. Суслов.

В международной борьбе с капитализмом СССР и Суслов опирались на местных евреев. Это не мешало проводить борьбу с евреями внутри СССР. Суслову не надо было писать специальные антисемитские директивы и статьи. Он просто запретил в своём цензурном списке упоминать о погибших во время войны евреях, об их массовых расстрелах в Бабьем Яру Киева и в тысячах других мест, а также об украинских и прибалтийских добровольцах-полицаях, осуществлявших эти расстрелы.

Также было запрещено писать и говорить о миллионах русских и украинских дезертиров и военнопленных во время войны. Было запрещено писать о евреях-партизанах и евреях-танкистах, а также выделять евреев-учёных, инженеров и артистов. Все успешные евреи назывались просто «советские» люди. Зато регулярно появлялись статьи о завмагах с явно еврейскими именами и фамилиями, прятавших от простых людей желанную колбасу. Именно Суслов назначил открытого антисемита Лапина начальником всего советского телевидения.

Именно Суслов организовал статистический учёт всех евреев и анализ их распределения по должностям, ведомствам, профессиям, а также задания всем советским и партийным органам постоянно уменьшать число евреев во всех областях и системах народного хозяйства – «держать и не пущать». Суслов нашёл и выпестовал Андропова и фактически поставил его на должность начальника КГБ. Андропов был скрытым евреем (по маме), и это была главная государственная тайна КГБ. Эта тайна позволяла Суслову и Брежневу полностью контролировать Андропова.

Сцена 2. Тотальная цензура

С 1917 года и вплоть до смерти Сталина в 1953 году, главными инструментами управления страной и народом были страх смерти или физического наказания, т. е. расстрел или заключение в лагерь за любое проявление инакомыслия по отношению к так называемой политике большевистской партии.

Запрещалось писать, говорить и даже читать всё, что не прошло через Главлит. Вместо обсуждений любых тем и рассуждений по любому вопросу простые люди и начальники всех уровней спрашивали: «Кто это сказал?» или «Где это написано?».

После смерти Сталина «Список Главлита» остался важнейшим инструментом воздействия на граждан. Оказалось, что если скрывать негативную информацию о делах в своей стране, тщательно фильтровать термины и строить нужные стереотипы людского поведения, население становится хорошо управляемым.

В 1968 году в Чехословакии вдруг отменили цензуру. После ра-зоблачения лжи там стали строить социализм с «человеческим лицом». Это сразу поставило руководство СССР перед выбором: либо признать советский социализм бесчеловечной харей, либо ввести в Чехословакию танки и восстановить цензуру. Больше никто и нигде в соцлагере цензуру не отменял и свободу слова и печати не дозволял вплоть до эпохи Горбачёва.

Пока великий лицедей Горбачёв интриговал против всего мира и собственных граждан, выпускник американского Гарварда и новый член Политбюро Александр Яковлев попытался ликвидировать 300 тысяч офицерских должностей борцов КГБ с инакомыслием, диссидентами и отказниками. Этих офицеров тут же устроили в новое Управление по охране Конституции и целостности СССР. Через полтора года усиленной работы эти офицеры организовали кровавые провокации и националистические конфликты во всех союзных республиках.

Однако вместо испуга и смирения, народы республик захотели выйти из СССР. Другим достижением Александра Яковлева было секретное решение Политбюро по ликвидации Главлита (и по умолчанию знаменитого «Списка Главлита», т. е. цензуры) под предлогом экономии на зарплате сотен тысяч цензоров. Тут же отменили цензуру в так называемых странах народной демократии. Народы быстро узнали правду о своих властях и их безобразиях. В результате в течение полугода в них сменились правительства, а гэбисты были либо частично повешены, как в Румынии, либо просто отстранены от дела.

В СССР, и особенно в России, народ с ужасом обнаружил, что он жил в перевёрнутом мире тотальной лжи, и социалистический государственный строй рухнул, а опыт построения социализма был признан неудачным. Однако при тоталитарной власти и управляемых ею судах, телевидении и части интернета, можно не только внедрять любые информационные болванки, но и проводить на «раз – два-три» любые перестройки общественного мнения в нужном для власти направлении. Если никто не возражает и не обсуждает, то можно убийц школьников назвать героями Беслана, а захват территории чужой страны – принуждением к миру и т. д.

Особенно нечувствительны ко лжи и протестуют против её разоблачения те люди, которым обязательно хочется гордиться не столько самими собой или своими родными и друзьями, сколько страной своего прежнего и вынужденного обитания. Некоторые из бывших советских евреев, включая тех, кто уехал из страны недоразвитого социализма, являются пожизненными носителями лживых догм марксизма-ленинизма и квасного русского патриотизма просто потому, что от многократных повторений, эти догмы стали частью их натуры.

Во времена Хрущёва большевики постарались уменьшить взаимную ненависть, которую они культивировали с 1917 года и по примеру заповедей Библии создали «моральный кодекс строителей коммунизма», о котором после свержения Хрущёва все сразу забыли.

Однажды начальник Первого (секретного) отдела Министерства Строительных Материалов СССР на площади Ногина в Москве (когда я работал в Главном вычислительном центре и компьютеризировал работу этого Министерства) оставил меня дожидаться в специальном секретном зале. Там я увидел на