К своему удивлению, в продолжение всего пути, проходившего через ряд сводчатых галерей и тоннелей, сопровождавшегося спусками и подъёмами по самым разным прямым и закручивающимся каменным лестницам, иногда, вдоль старых полуразрушенных стен и бойниц, инспектор не заметил ни одного человека. Не услышал он также, как не прислушивался, ни единого звука человеческой речи. Более того, у него сложилось впечатление, что монастырь Тяо Бон не просто необитаем, а необитаем уже много лет! Как долго, сказать было трудно.

– Вам сюда, мистер Кроуз. – Лвангха указал инспектору на маленькую железную дверь в каменной стене. – Татху пойдёт со мной дальше.

«Так, вот нас уже и разделили» – с нарастающей в груди тревогой подумал инспектор. Ещё более его обеспокоили и обескуражили слова, сказанные Смитом. Нет, даже не сами слова, а то, как он их произнёс. Друг Лемюэль обернулся к нему и с виноватой улыбкой клоуна, идущего на эшафот, поджимая губы, вымолвил просто и сердечно:

– Прощайте, дорогой друг Джозеф.

Инспектор с недоумённым негодованием посмотрел на их проводника Лвангха. Что происходит? Что значит, прощайте?! Но тот и глазом не моргнул, а коммивояжер делал своим лицом примирительные гримасы, выражающие полную смиренность и покорность судьбе. Все понимали, что происходит. Но только не он, Джозеф Кроуз!

– Вам не следует беспокоиться, – наконец, выдавил из себя до того безмолвный Лвангха, – и добавил через пару секунд, – никогда.

После того, как две фигуры скрылись за ближайшим лестничным пролётом, бывший полицейский осторожно отворил дверь предназначенной ему кельи. Он ожидал увидеть перед собой нечто наподобие мрачного средневекового каземата. Но вместо этого его взору предстало залитое безупречным солнечным светом, свободно проникающим внутрь меду распахнутыми настежь оконными створками, укромное продолговатое помещение. Пол его для утепления был выстлан ячьим мехом, а голые каменные стены оказались задрапированными какими-то плетёными циновками с непонятными на них руническими начертаниями. Также в келье обнаружилась низенькая всего в несколько дюймов жёсткая лежанка с валиком у изголовья, и ещё нечто напоминающее стол, чуть большей высоты.

Когда Джозеф Кроуз, быстро расшнуровав свои походные ботинки, выглянул в оконце, на какое-то мгновение дыхание его перехватило. Внизу простиралась самая настоящая бездна, на дне которой поблёскивала тонкая полоска горной реки, а до проплывающих вверху редких перистых облаков, казалось, можно было дотянуться рукой. В ушах инспектора свистел ветер, и он вынужден был ухватиться за одну створку, чтобы ненароком от избытка чувств не вывалиться в оконный проём, сразу же по прибытии в монастырь Тяо Бон.

После этого инспектор с удовольствием завалился на лежанку, привычно скрестив ноги и заложив руки за голову. В келье было довольно прохладно, но оконных створок закрывать не хотелось, лишая себя припекающих и убаюкивающих солнечных лучей, почти прямо попадавших на его ложе, да к тому же, постепенно рассеивающих возникшую было в нём тревогу. Так он и сам не заметил, как провалился в сладкую дрёму, которую примерно через полчаса нарушил вкрадчивый стук в дверь.

– Мистер Кроуз, мистер Кроуз, – бывший полицейский, а ныне странноприимец загадочного монастыря Тяо Бон, узнал голос монаха Лвангха, – достопочтенный Наместник Лунгху приглашает Вас в трапезную с ним отобедать, если Вы, конечно, не против.

Его английский, отметил инспектор, был безупречен. Но он, по своей привычке, почему-то оканчивал начатую фразу после определённой паузы.

– Да, да, конечно, входите, – пригласил Кроуз, нехотя поднимаясь со своей нагретой теплом его тела лежанки.

Но монах предпочёл деликатно дожидаться его за дверью.

Затяжной переход из кельи в трапезную по многочисленным тоннелям, коридорам и лестницам, напоминающий движение в пространственном лабиринте трёх измерений, к изумлению инспектора, снова не выявил ни малейших признаков жизни в загадочной монастырской обители.

Каково же было удивление Джозефа Кроуза, когда в конце своего пути в трапезную он увидел сидящим за обеденным столом вместе с Наместником Лунгху своего друга Лемюэля Смита, который уже, было, так странно распрощался с ним. Однако Кроуз заметил также и то, что коммивояжер пребывал в весьма удручённом состоянии. Инспектору даже показалось, что тот ему как будто не рад, и что послушнику вообще тягостна вся эта ситуация предстоящего совместного застолья. Лицо же Наместника, как и прежде, не выражало ничего, кроме сиятельного спокойствия.

– Присаживайтесь, мистер Кроуз. Обычно мы не пользуемся столами, стульями и прочей мебелью, но для гостей у нас имеется, во всяком случае, я на это надеюсь, всё необходимое.

– Вот как, и часто ли монастырь посещают гости? – живо поинтересовался инспектор, усаживаясь на крепко сколоченный деревянный стул и омывая руки водой из кувшина, заботливо наклоняемого для него Лвангха и стекавшей горным водопадом в небольшой медный таз.

– До сей поры никогда.

Чтобы не выказать своей полной растерянности, Джозеф Кроуз больше не стал задавать никаких вопросов, а вместо этого стал с преувеличенным интересом рассматривать стоящие на обеденном столе прикрытые глиняные горшочки, источающие густой, насыщенный аромат какого-то варева и большую вазу с фруктами, представляющую собой, безусловно, сложно выполненную художественную композицию.

– Так какова же цель Вашего визита в монастырь Тяо Бон, мистер Кроуз? – Наместник Лунгху оторвал от крупной, свисающей на бок грозди, чёрную виноградину.

– Я просто хотел помочь своему другу отыскать Самоучитель Игры, чтобы вернуть его обратно в монастырь, – он даже слегка поклонился Наместнику. – Но у меня возникли основания полагать, что Самоучитель не покидал пределов обители, – коротко изложил цель своего визита инспектор.

– Помочь другу? Это весьма благородно с вашей стороны, – рассудил Наместник Лунгху, – и насколько я понимаю, помогая своему другу, Вы рассчитывали также оказать добровольную услугу всей монастырской братии?

– Полагаю, что так, – ответствовал гость. – Правда, я должен признаться, что имел и некий собственный интерес в этом дальнем путешествии.

Лунгху понимающе кивнул.

– Мне хотелось узнать об Игре, о которой мне рассказывал мой друг, – Кроуз недоумённо глянул на как-то совсем поникшего и съёжившегося коммивояжера.

– Скажите, мистер Кроуз, – Наместник отщипнул ещё одну спелую сочную виноградину, – а Вы видели здесь кого-нибудь из монастырской братии?

– Пока что, кроме Вас, Наместник Лунгху, и Вашего помощника Лвангха я не видел здесь никого, – сознался в своём недоумении инспектор. – Не скрою, это несколько озадачило меня, но я подумал, что строение достаточно велико, и что впоследствии я буду иметь возможность увидеть монахов монастыря Тяо Бон. И, если это возможно, с Вашего позволения, познакомиться с их упражнениями в чистой Игре.

– В Игре всё возможно, – неопределённо отозвался Наместник, – если Она захочет Вам показать монахов, будут и монахи. Ну а ты что скажешь, Татху?