Я сонно смотрел на своего настоящего папу и вдруг увидел, что он побледнел и начал что-то искать у себя на боку. Кажется, он носил там пистолет. Да, наверное. Обычно он там и был, даже когда он не дежурил. Я много раз просил у него посмотреть, но он мне не давал, а говорил, что, когда я вырасту, он возьмет меня пострелять и тогда научит как следует.

Он поднял руку и направил на монстра пистолет. Я видел, как в замедленной съемке, что монстр понял, что происходит, и тоже поднял пистолет на моего папу.

Оба пистолета выстрелили одновременно, и папа сильно дернулся подо мной. Я хотел заплакать, но я так устал, и мне было холодно. Я посмотрел на монстра, а он лежал на земле, и под ним медленно растекалась лужа крови.

Я хотел закрыть глаза, и папино тело тяжело давило на меня. Но вдруг оказалось, что он стоит рядом со мной, и мама тоже. Они были спокойными и счастливыми. «Возьмите меня с собой!» – мысленно кричал я. Но они поглядели друг на друга, и мама улыбнулась и сказала: «Еще не теперь. Не теперь, мой хороший».

И они ушли.

Где-то издалека я услышал шум тормозов и бегущие шаги. За все десять минут, что моя жизнь кончилась, мимо нас не проехало ни одной машины.

Раздался громкий крик, и я дернулся.

– Все ты! – визжал женский голос. Это была тетя Тори, я узнал ее голос. – О боже! Боже! Это все из-за тебя!

Я открыл глаза. Она указывала пальцем прямо на меня, и ее лицо было полно ненависти.

– Ты виноват!

Она все кричала и кричала, а мир вокруг меня поблек, и голубое небо над головой стало черным.

Было раннее-раннее утро – солнце даже еще не поднялось, – когда я тихо открыла ворота Арчера, выпустила Фиби из переноски и пошла по дорожке к дому.

Я толкнула дверь, она была открыта, и я на цыпочках зашла, чтобы не разбудить его. Я вдохнула и застыла – гостиная была вся разворочена, все книжки на полу, мебель и лампы опрокинуты, картины валялись на полу. У меня застыла кровь в жилах. Боже, боже, боже. Что тут произошло?

В ванной горел свет, дверь была чуть приоткрыта, немного освещая коридор. На ватных ногах, сдерживая тошноту, я пошла в спальню Арчера.

Зайдя в комнату, я сразу увидела его скорчившимся в кровати, полностью одетым. Его глаза были открыты, и он смотрел в стену.

Я кинулась к нему. Он дрожал, и его кожа была липкой.

– Арчер? Арчер? Родной мой, что случилось?

Он повернулся ко мне, но его глаза смотрели сквозь меня. Я заплакала.

– Арчер, не пугай меня. Что с тобой? Господи, тебе нужен врач? Что случилось? Скажи мне что-нибудь?

Его глаза немного прояснились, скользнув по моему лицу. Внезапно, одним движением, он вскочил и схватил меня. Его руки скользили по моему лицу, волосам, плечам. Его лицо совсем прояснилось, затем мучительно исказилось, и он прижал меня к себе с такой силой, что я чуть не вскрикнула. Он прижимал меня к себе и так дрожал, что я испугалась, не случился ли с ним припадок.

Господи, он решил, что со мной что-то случилось.

– Арчер, прости меня! Прости! Я сломала телефон. Я уронила его в лужу возле «Макдоналдса». Прости меня, – заплакала я, уткнувшись ему в грудь. – Арчер, милый, я так виновата. У меня не было твоего номера… Я такая дура. Мне надо было его записать. Прости меня, Арчер. Со мной все в порядке. Все в порядке. Прости.

Мы держали друг друга, казалось, несколько часов. Его дыхание постепенно выравнивалось. Наконец его тело расслабилось, и он отпустил меня, сел и взглянул мне в глаза. Его собственные глаза все еще были полны муки, похожей на скорбь.

– Я тут, – прошептала я, отводя ему волосы со лба. – Арчер, я тут.

Он поднял руки.

– Я уже почти забыл, как это, – сказал он, внезапно становясь похожим на маленького мальчика.

Мое сердце упало, разрываясь от любви к нему, окаменевшему от горя настолько, что его мозг начал забывать то, что было, чтобы избавиться от смертельного страха. О, Арчер. Я подавила всхлип. Последнее, что ему сейчас было нужно, это мои слезы.

– Как это – что? – прошептала я.

– Быть совсем одному.

– Ты не один, милый. Я тут. Я никуда не уйду. Я тут.

Взглянув на меня, он наконец печально улыбнулся.

– Это тот груз, о котором я говорил, Бри. Вот каково это – любить меня.

– Любовь – это не груз. Любить тебя – честь и радость, Арчер. – Я ответила ему вслух, чтобы не отрывать рук от его тела. Этот контакт казался мне важным – не только для него, но и для себя. – Ты не сможешь отговорить меня любить тебя, даже если захочешь. Для меня тут нет выбора. Это просто так.

Он покачал головой, снова выглядя потерянным.

– Если бы ты не вернулась, я бы лежал тут, пока не умер. Я просто заставил бы себя умереть.

Я затрясла головой.

– Нет, не умер бы. Это так кажется, но ты бы не умер. Ты как-нибудь нашел бы в себе силы подняться и жить. Я верю в тебя. Но тебе и не надо – я же здесь.

Он покачал головой.

– Нет. Я бы распался в прах прямо тут. Что ты обо мне теперь думаешь? Я все еще кажусь тебе сильным? Разве я тот, кого ты хочешь? – Он заглянул мне в глаза, умоляя меня сказать то, что он так хотел услышать, но я не знала, что это. Хочет ли он, чтобы я сказала, что его невозможно любить? Или что он недостаточно для этого сильный? Тогда эти уверения, которых он хотел от меня, были бы чересчур.

Он притянул меня к себе, и через несколько минут мы опустились на кровать. Я скинула туфли и накрыла нас одеялом.

Прислушиваясь к тихому дыханию Арчера, я закрыла глаза. Мы заснули лицом друг к другу, сплетясь руками и ногами, и наши сердца тихо стучали в унисон.

Позже, когда лучи полуденного солнца проникли по краям штор в окно спальни, я проснулась от того, что он стаскивал с меня джинсы и майку. Проведя руками по моему телу, он поцеловал меня, словно снова хотел убедиться, что я действительно здесь. Я обхватила его ногами за бедра и крепко сжала – и выражение облегчения у него на лице было душераздирающим. Он двигался во мне глубоко и сильно, и я уронила голову на подушку, вздыхая от удовольствия.

Наслаждение нарастало, и наконец я достигла предела, выкрикивая его имя, пока мое тело содрогалось в облегчении. Спустя пару секунд он догнал меня последними двумя рывками, уткнулся лицом мне в шею и несколько минут прерывисто дышал.

Я гладила его по спине, шепча на ухо слова любви снова и снова.

Через несколько минут он повернулся на бок, обнял меня и почти мгновенно уснул.

Я лежала рядом с ним в полутьме, прислушиваясь к его дыханию. Мне хотелось в туалет и в душ, ноги были липкими, но я не двигалась. Я инстинктивно чувствовала, что нужна ему тут, где есть. Немного спустя я тоже заснула, прижимаясь лицом к его груди, дыша им и сплетаясь с ним ногами.