– Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, я не корил себя за это?! – прорычал Рэй и тяжело, с болью в голосе и совсем по-михганорски произнес: – Бррат.

– Так всё. Остыли оба, – старый лорд нейтрализовал возрастающее напряжение. – Того что было не изменить. У меня другой вопрос: – Что ест этот миг… мих… оборотень?

– Обычную еду, в основном, у него мясной рацион. В период жажды собирается определенный круг посвященных и кормят его своей магией, выстраивая коллективную цепь. В общем, сложный процесс, но вполне безопасный.

– Хочешь сказать, – заговорил Арс, – что если бы Адриана сообщила о Жардине то…

– Не то. Михганор – чистокровный, представляет научный интерес, ценность. И самое главное – он отдает отчёт своим действиям, может контролировать жажду. Ты знаешь закон. Не справился с ядом – ликвидация.

– А Жардина…

– Арсгорн! – прикрикнул дед. – Нельзя вернуться назад. Отпусти ты эту женщину из своего сердца.

– Я уже, – лорд бросил на меня быстрый, но задумчивый взгляд. – Спрашивал только потому, что хотел знать, была ли возможность избежать тех жертв среди студенток.

– Ладно. Ладно. Мы собрались по другой причине. – Дед тоже внимательно посмотрел на меня, – леди, между прочим, все ещё здесь. Так давайте ненадолго отложим тему оборотня и перейдем к делу.

Рэй нашёл целую чашку и подал мне воды.

– Ты как, мо…? – привычное «моя леди» потонуло в коротком «кхм».

Я слабо кивнула.

Лорд Ольгорн вытащил из своей квадратной сумки увесистую книгу, открыл нужную страницу, заложенную узорчатой закладкой.

– Спагус является неотъемлемой частью нашей работы, нашей жизни и наших мыслей… – зачитал дед Олег вслух. – Это мемуары светлого артефактора Зиртана Керикьяджо, жившего в Ампелосе два с половиной века назад. Речь в книге идёт об некогда уважаемом семействе артефакторов и о том, что их магия и родовая кровь хорошо откликалась на спагус. У многих артефакторов были свои личные предпочтения и совместимости с растениями, металлами, различными материалами. Единственными из известных, кто работал именно со спагусом, были маги рода Керикьяджо. Это растение помогало им создавать уникальные шедевры, но эта же трава и отнимала у всех членов Керикьяджо ясность ума, адекватное восприятие мира и даже годы жизни.

– Не удивительно. Я такого насмотрелась в галлюцинациях, думала там и помру. Спагус вызывает дикий страх, боль, отнимает способность двигаться, оживляет самые страшные и плохие воспоминания. Я бы не хотела проходить через это снова. Никакие артефакты этого не стоят.

– Конечно, Кристина, конечно. Но не всё потеряно, – дед по-доброму приобнял меня за плечи и пошуршал страницами, выискиваю нужную. – Вот, посмотри сюда.

На пожелтевшей от времени бумаге были ровные столбцы с непонятными словами.

– Это заклинания?

– Нет, Кристина, – дед мягко улыбнулся, – это фамилии. Посмотри, здесь четыре страницы с именами людей, которые могут тебе помочь.

– Как? Как помочь?

– Замуж тебе надо, деточка. За любого из этого списка.

– Э-э-э? В смысле?

– Близость мужчины из этих родов нейтрализует действие травы. Как бы тебе объяснить… Свадьба, брачная ночь… Уф, вот выйдешь замуж и ты обязательно поймёшь, о чём я говорю.

Кажется, я понимала и бросила исподлобья взгляд на Рэя, который полусидел на краешке стола. Костяшки его пальцев побелели, стискивая край деревянной поверхности, а глубокие карие глаза пристально изучали мои реакции.

– Могу я взять книгу, лорд Ольгорн? Я бы хотела сама прочитать и разобраться.

– Конечно. Я выкупил её из архива. Книга теперь твоя, Кристина Керикьяджо.

Прозвучало крайне непривычно, царапающе слух, будто и не про меня вовсе. Я вежливо попрощалась, и заверила лордов о своём относительно нормальном состоянии и на плохо гнущихся ногах вышла из лаборатории. Больше всего сейчас мне хотелось побыть одной.

Уже ступив на лестницу, услышала, что братья снова вступили в перепалку. Теперь предметом обсуждения была я.

– Ты должен был только учить её теории! – нападал на брата Арс.

Рэй отвечал ругательствами или фразами в духе «не твоё дело». Дед пытался разобраться в происходящем. Я ещё немного постояла, но больше ничего вразумительного не услышала, а потому мысленно послала всех их вместе с тварью к чёрту и вернулась к себе.

Книга, как и любая мало-мальски старая в этом мире, содержала в себе заковыристый слог письма. Вооружившись тетрадью и ручкой, при поддержке заползшего мне на шею Шиши я принялась выписывать самые важные, на мой взгляд, факты.

Вначале шло фамильное древо Керикьяджо. Имена, даты, у некоторых членов рода присутствовали зарисовки портретов, у некоторых – примечания в скобках. Ближе к концу древа значился автор книги – лорд Зиртан. Себя он неплохо расписал, указав, что является автором книг, создателем множества артефактов, дал он и ссылки на страницы, где о его трудах можно прочитать подробнее.

После Зиртана было ещё две леди – его дочери. Про одну из них, леди Пареллу, тоже было расписано много: как и у отца, краткая сводка о заслугах и ссылки на страницы. А вот вторая дочь, леди Юбриза удосужилась только одного слова: депортирована.

– Ну здравствуй, пра-, пра-, очень много раз прабабушка.

Но сколько я ни листала страницы, про леди Юбризу ничего не нашла.

– Чего ж ты такого натворила-то, что отец не написал про тебя ни единого предложения?

Зато, очевидно любимая дочь, леди Парелла, так и не смогла продолжить род. О чём несколько страниц горестно сокрушался автор.

От изучения книги меня отвлекла леди де Лейн, которая вошла в мою комнату с крафтовым пакетом.

– Лекарь Марио дает положительные прогнозы на счет Элис, так что в скором времени твою подругу выдернут из лап забвения. Несомненно, это отличная новость, но я пришла к тебе отметить другое событие. Давай сюда чашки!

С этими словами огневичка вытащила из пакета пузатую бутылку из розового стекла и гроздь винограда.

– Ками…

– Что, леди Кристина Керикьяджо? Звучит, а?

– Не знаю. Сложно…

– Привыкнешь. Ну, за новую тебя! – объявила огневичка тост и звякнула об мою чашку своей.

Я сделала глоток, а потом ещё один и ещё. В итоге опустошила всю чашку залпом, но вместо алкогольных ноток розового вина ощутила солёный вкус слез. Сквозь всхлипы и заикания я вываливала на Ками то, что так неистово копилось в душе, рвалось наружу, безмолвно искало ответов.

О Рэе. С самого начала.

Мы сидели на моей кровати. Леди де Лейн слушала внимательно, не перебивая, лишь периодически обновляла содержимое в наших чашках.