Две вшитых в перчатки гольмиевых пластины соприкоснулись и «небесный огонь Ахура-Мазды» обрушился на храфстру вибрирующим раскаленным водопадом.

В памяти всплыла красочная картина — проливной дождь над каньоном Стикс-Косинус, боевая техника народного кавполка и бьющий откуда-то из невидимой расселины змеящийся огненный столб… И запах — запах окалины, запах сварки… Его несло мне в лицо попутным ветром. И его я тоже, конечно, запомнил.

Теперь я был таким же могущественным как тогда Сержант! Таким же необоримым!

— Велик Ахура-Мазда! — Неожиданно для самого себя взревел я.

Ну что же! Когда учительница Анна Олеговна в младших классах рассказывала нам, мелким шкодникам, о былинных силачах, которые косили вражеские рати по методу «налево улочка, направо переулочек», я даже не подозревал, что когда-нибудь в этой былинной роли побываю… Мимоходом открою вам страшную тайну: в младшей школе я был уверен, что стану врачом-офтальмологом, как дядя Сева, положительный папин брат.

Змеи оранжево-белого пламени оплели сетью обоих бишопов — и бишопы умерли; причем, как мне показалось, умерли мгновенно. Потому что всё то время, пока огонь пожирал их, они не шевельнули ни одной конечностью.

Даже бетон под супостатом — и тот горел.

Я развел руки в стороны, выключив огнеизвержение, и снова сблизил ладони — будто схватил невидимый футбольный мяч.

Аше с Хварэной — моим персональным Правде и Силе — требовалось время чтобы вновь окрепнуть. Попросту говоря, я подзаряжал устройство, причем прямиком от магнитного поля планеты, если верить Сержанту.

Быстрой перебежкой я достиг подрывного заряда бишопов (высотой с двухэтажный дом, между прочим) и громко крикнул:

— Серега, здесь Пушкин! Быстро ко мне!

Но Цапко меня не слышал.

Прячась за сверхпрочной хризолиновой дюзой своего «Орлана», он короткими экономными очередями прикрывал ползущего к нему по-пластунски через закопченную площадку смелого лейтенанта Скрепина.

А на том месте, где топорщила в небо обломки стволов его зенитка и валялся пулемет с расстрелянным коробом патронов, теперь группировались в какую-то необычную и оттого кажущуюся особенно опасной гимнастическую фигуру бишопы ягну.

«Они что, прыгать будут? — С тревогой подумал я. — Да не-ет… Впрочем, это же спецназ! Спецназы всех народов и рас имеют слабость к эффектным трюкам…»

В самом деле: два серпантина направляющих штурмовых нитей взлетели в зенит и, раскручиваясь, с малоаппетитным чавканьем влипли в бетон по бокам от меня. Получилось что-то вроде двух огромных согнутых штопоров — вначале вознесшихся на высоту пятиэтажного дома, а затем завернувшихся остриями вниз.

После чего два бишопа зашвырнули своего сослуживца вверх!

Тот уже в полете как будто крылья распростал щупальца и, уцепившись за обе направляющих, повис точно над головой Цапко.

Но первый выстрел своей лазерной винтовки злопамятный гад все-таки адресовал лейтенанту Скрепину — думается, тот здорово допек бишопов, пока его зенитка была в строю.

Увы, не попасть с такого расстояния было невозможно. Спустя доли секунды лейтенант, отважный и яростный, как пехлеваны древних персидских эпосов, принял геройскую смерть.

Следующей жертвой бишопа-гимнаста всенепременно стал бы Цапко.

Но я, а вместе со мной и всесильная судьба, были против этого.

Категорически.

Я как следует примерился и щелкнул огненным бичом по броне врага. Полыхнуло на славу! Но, увы, часть смертоносного заряда зримым образом стекла по его щупальцам на посиневшие направляющие (боюсь даже гадать, из чего эта пакость была сделана)!

В итоге мой удар не причинил твари того ошеломительного урона, на который я рассчитывал!

Да, контуженный бишоп свалился вниз. Но, судя по агрессивному блеску какого-то нового оружия, которое появилось в его щупальцах, сдаваться он не собирался.

К счастью, Цапко встретил падение ягну в полной боевой готовности!

Он бил в упор. Очереди обоих «Нарвалов» впились в инопланетянина словно нож и вилка в сочный бифштекс.

Забрало шлема, да и весь скафандр Цапко стали синими от вражеской крови. Ягну уже издох, а Цапко всё кромсал и кромсал его тушу очередями.

«Это чисто нервное», — подумал я.

Однако праздновать полную победу было рано, ведь на крыше Лиловой Башни оставались еще двое бишопов.

Они затаились где-то там, близ покореженной зенитки, у основания спиральных штурмовых дуг. Присутствие бишопов выдавали только две черные сферы, которые они подняли щупальцами на высоту трех метров. Вели наблюдение, гады. Они явно готовились к новому раунду боя и я, обмирая от жути, в блеске черных сфер читал готовность устроить нам с Цапко вырванные годы…

Я бросил взгляд на свои перчатки. С ними было явно что-то не то. Аша нагрелась настолько, что уже жгла руку. А Хварэна наоборот — казалось, вообще заснула.

«Может, из строя вышли? Сержант ведь не сказал, насколько хватает артефактов», — подумал я, изо всех сил стараясь не впускать в свое сердце уныние.

И в этот момент волна оглушительного рева обрушилась на мои барабанные перепонки.

Сизое брюхо титанирового дракона закрыло полнеба над моей головой. Струи раскаленных газов, несшие нашего избавителя сквозь громы битвы, едва не смели меня прочь с площадки.

Я успел припасть на одно колено и схватиться рукой за прозрачный кабель, торчащий из подрывного заряда ягну.

С тонким протяжным свистом провернулась в своем гнезде сферическая турель лазера «Гераклион» — и сто неотразимых мегаджоулей обрушились на бишопов!

Оба цефалотевтида исчезли в водовороте раскаленной пыли.

После чего «Громобой» — а это, конечно же, был он — понесся дальше. Но вдруг, точно передумав, заложил крутой вираж и лег на петлю облета вокруг башни.

«Но кто же это? У кого бортномер „100“?» — спросил себя я.

И сам же себе ответил: «„Сотка“ — традиционный номер комкрыла или командира авиадивизии.»

Значит нас с Цапко спас… кто?

Лично Богдан Сергеевич Меркулов!

Шагом старой развалины ко мне подошел охромевший в бою Цапко.

Он поднял забрало своего шлема и включил на громкую связь встроенную рацию. После жестом показал мне «ну-ка послушай».

Я наклонился поближе.

— …Стыдно мне б*** смотреть на то, что вы устроили! Два часа возитесь! Как юные б*** пионеры! Да там этих ягну на полтора удара! А вы! Потери развели! Как на Восемьсот Первом парсеке! Да с меня командование шкуру живьем спустит! Как ты, Меркулов, ё*** хер, вообще такое допустил?! Послал в бой небоеготовые силы! На пенсию вас, что ли, уже всех?!

И вот такого — минуты за минутами, без остановки. Без смены интонации. Без выхода на «мораль» или «позитив».