Он мог быть снова задержан милицией. Он мог потерять телефон. Он мог где-то элементарно сидеть и пить.

Все могло быть!

Могло быть даже то, о чем неотступно думала Алёна, и от этих мыслей у нее ужасно портилось настроение.

– Ну и льет, – пробормотал сердито Жора. – Ну и хлыщет. Вот кошмар!

Правильно говорила милая девушка Оля – одесские синоптики не врали. Циклон обрушился-таки ливнем, да каким! Те полминуты, которые понадобились Жоре, Лоре и Алёне, чтобы сесть в такси, подогнанное к самому крыльцу Дома офицеров, были самыми мокрыми в их жизни.

Лило невероятно. «Дворники» не успевали справляться с потоками воды на ветровом стекле.

– На меня капает! – возмущенно воскликнула Лора. – У вас крыша течет!

– Перестаньте сказать! – ухмыльнулся водитель. – У вас фантазия, как у писателя Сережи Лукьяненко!

– В самом деле капает, – согласилась Алёна. – На меня тоже.

– Раскройте зонтик, мадам! – весело посоветовал таксист.

– А ты рот закрой! – рассердился Жора.

– Все для вас за ваши деньги! – согласился водила.

Некоторое время ехали молча.

– Говорят, эти дожди надолго, – наконец с тоской сказала Лора. – Никто не знает, когда кончится циклон?

– Да обещали на неделю, – подал голос водила.

– Ужас, неужели каждый день такие ливни будут?!

– А шё, Китай же вон затопило! – успокоил он. – И нас затопит… ой, гляньте, «дворники» сломались!

В самом деле, «дворники» больше не елозили по стеклу.

– Погодите, – сказал водитель. – Сейчас покумекаю, шё там.

И выскочил вон.

– Я все же не пойму, – капризно сказала Лора, – почему мы не можем вернуться на яхту! Кирилл же велел возвращаться!

– В такую шальную погоду нельзя доверяться волнам, – не без приятности пропел Жора. – Я не бабайкер, я не справлюсь с управлением, потонем, как пить дать, пока будем плыть. Тут я с Алёной Дмитриевной согласен на все сто. Ничего, переночуешь в своем номере, а утром, глядишь, дозвонимся до Кирилла. И все пойдет по-старому.

Лора только вздохнула: пожалуй, понимала, что по-старому уже ничего никогда не пойдет.

– А ты где ночевать будешь?

– Ну, мож, и для меня номер найдется, – ответил Жора, явно растроганный тем, что Лора о нем побеспокоилась. – А нет, я где-нибудь в коридорчике, на полу… мож, раскладушку поставят…

«А мож, на половичке у Лориной двери, как верный пес», – подумала Алёна, но промолчала.

Дверца открылась, вернулся насквозь мокрый водитель. Встряхнулся, как собака, – и пассажиры, которые тоже стали мокрыми, дружно взвизгнули.

– Товарищи, ша! – страдальчески сморщился таксист. – Ну ведь разве ж это повод для крика? Есть печаль потоскливей. «Дворники» напрочь сломались.

– А что же делать? – наивно спросила Алёна.

– Та шё? Без них поедем. Щас только оторву, шёб не мешались.

И он снова выскочил на улицу, в самом деле не снял, а сорвал «дворники», прыгнул обратно, снова встряхнулся…

– Если бы я знала, что мы так будем ехать, я б лучше купальник надела, – уныло сказала Лора.

– Да мы уже от вашего «Дерибаса» в двух шагах! – успокоил водитель. – Подумаешь, ерунда! Никакого риска!

Однако это ерундовое расстояние преодолевалось довольно долго. Что-нибудь разглядеть за окном можно было, только когда автомобиль притормаживал на светофорах, а при движении все сливалось в сплошную водяную муть, изредка испятнанную светом фар встречных машин.

Алёна позвонила Оксане, но та не отвечала. Спит, наверное. В пятом часу утра можно и гостиничной дежурной поспать чуток. Вообще хорошее время на дворе. Все спят, в том числе и злодеи, вот и благородным героиням пора наконец передохнуть.

Наконец остановились. В струях дождя, непрерывно бегущих по стеклам, с трудом угадывались очертания перекрестка Дерибасовская – Гаванная, гостиницы, стройки…

Пока выбирались из такси и раскрывали зонты, промокли окончательно. В подъезд «Дерибаса» ворвались, фыркая, отряхиваясь и шмыгая носами.

– Наконец-то сухо! – радостно прогудел Жора, и эхо его баса вознеслось вверх по лестничной клетке.

– Тише, все же спят! – ужаснулась Лора.

– Ой, Лорик, какая ж ты нежная, деликатная! – восхитился Жора. – Всегда обо всех заботишься… Повезло Алику! Жутко повезло!

– Не называй ты его Аликом! – привычно ответила Лора, но в голосе звучало непривычно мало досады.

Алёна тихонько усмехнулась.

Поднялись по лестнице. За столиком дежурной было пусто. Алёна подняла газетку – да, ключ от ее номера на месте.

– А у меня с собой. – Лора достала ключ от пятнадцатого номера из сумки. – Я на всякий случай взяла, чтобы никто в моих вещах не шарился.

Алёна пропустила намек мимо ушей.

– Ну что, спокойной ночи? – сказала она.

– Ага, – кивнул Жора. – Вы, диффчонки, идите да лягайте в свои коечки, а я от туточки, на стульчике, переночую. – И он показал на стул дежурной.

– Вот еще глупости! – сердито сказала Лора. – Ты весь мокрый, твои вещи надо сушить повесить. И под горячий душ надо, а то простудимся. Пошли в мой номер, я тебе на полу постелю. Там в шкафу есть запасные одеяла и подушки, как-нибудь обойдемся.

– Ох, Лорик! – прочувствованно вздохнул Жора и помахал Алёне: – Спокойной ночи, приятных снов! Ух ты! А это что такое?

Он вдруг нагнулся и вытащил из-под столика дежурной… шлепанец, украшенный стразами.

– Хтось посеял? Разве что позаимствовать да самому поносить? – Он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. – Вот жалко, шё только один! Да, Лорик?

– Фу, какая пошлость! – сказала Лора, не без отвращения разглядывая гламурную обувку. – Просто жуть!

Алёна молчала. Ее вдруг начало познабливать. Конечно, надо снять с себя мокрое, постоять под горячим душем, а иначе можно и заболеть… она вообще легко простужалась…

– Жора, а Кирилл когда звонил, случайно, не спрашивал, видели ли вы меня на милонге? – вдруг сказала она.

– Ну, – неопределенно сказал Жора. – Спрашивал. А шё?

– А интересно, почему это он спрашивал? – проговорила Лора, и голос ее снова зазвенел от ревности.

Алёна пожала плечами, а сама подумала, что Лоре хорошо бы разобраться, кого она все же ревнует из двух своих мужчин, а то останется, как Буриданов осел, у разбитого корыта. Хотя осел остался не у корыта, а у сена… Да не суть важно где, главное, что остался!

Тем временем Жора, хихикая, водрузил шлепанец на стол и пошел вслед за надувшейся Лорой в ее номер. С Алёной ревнивица даже не простилась.