Алёна незаметно, но торжествующе улыбнулась: подумаешь! Красивых глаз она не видела, что ли? Были такие… черный огонь, черный туман…

Но все это – в давно забытом прошлом. Точнее, в незабываемом, но про это никто, кроме нее самой, не должен знать.

Тем временем Кирилл покопался в рюкзаке, вынул пачку гривен и три стодолларовые бумажки:

– Этого хватит?

Алёна покосилась на Оксану. У той было совершенно очумелое выражение.

Хм…

– Нет, еще парочку сотен баксов добавьте, плиз, – сказала Алёна.

– У меня только евро остались, – сердито сказал Кирилл. – Как раз двести. И если я их отдам, даже на такси не останется.

– Я думаю, что это неправда, – сказала Алёна. – Иначе вас бы здесь не было. Какой смысл был приезжать сюда с пустым карманом? А впрочем… ну, об этом мы еще поговорим. Так и быть, заберите сто пятьдесят гривен. За эти деньги вас куда угодно довезут, хоть до Лонжерона, хоть до аэропорта.

Послышалось, или Арнольд тихонько скрипнул зубами? Наверное, вспомнил тот вечер в аэропорту и пожалел, что нога писательницы Дмитриевой однажды ступила на одесскую землю?

Да… Алёна его понимала…

– Развязывайте ее!

Кирилл послушался.

Оксана с трудом сползла с кровати – видимо, тело затекло, – однако деньги у Кирилла выхватила очень проворно. Выудила из-под кровати свою шлепку и попыталась забрать у Алёны другую, но та не дала:

– Мне еще может пригодиться. А вы идите, Оксана, умойтесь, выпейте чаю… Только уговор: милиции ни слова о том, что происходило! Иначе лишитесь денег. Разумеется, – тут же оговорилась она, заметив, как резко повернул голову Арнольд и какой опасный проблеск мелькнул в глазах Кирилла, – разумеется, если вы услышите здесь какой-то подозрительный шум – к примеру, на меня вздумают напасть, – немедленно спасайтесь, звоните в милицию, кричите, будите постояльцев… Понятно?

Оксана истово закивала, надела на одну ногу шлепанец и, ковыляя и постукивая одним каблуком, вышла в коридор.

Алёну познабливало в мокрой одежде. На спинке стула висел мужской пиджак, она накинула его на плечи, и сразу стало теплее.

– Вот интересно, – задумчиво проговорил Кирилл, – а если я сейчас вас свалю прямым и точным ударом, а потом девушке Оксане предложу тысячу зеленых, она ведь запросто засвидетельствует, что меня тут никогда не было, и Додика не было, а вы просто упали и ударились головой? И насочиняли невесть что про законопослушных граждан, подчиняясь прихотливому полету своего писательского воображения?

– Повторяю, Кирилл, – сказала Алёна, на всякий случай попятившись к двери и приоткрыв ее, – здесь через полчаса… нет, уже через двадцать три минуты будет милиция. Я не вызвала ее сразу, потому что мне нужно расставить кое-какие точки над i. Или над ё, выражаясь более патриотично. А также хочется, чтобы вы их для себя тоже расставили.

Арнольд вдруг заерзал головой по подушке, замычал, задергался…

– Чего психуешь? – обернулся к нему Кирилл. – Что-то сказать хочешь? А? Ну, скажи.

И снял повязку с лица Арнольда.

Тот сделал несколько жутких движений онемевшей челюстью, пытаясь восстановить ее подвижность, и прохрипел:

– Она врет! Она блефует! Даже если милиция… Рудько нас отмажет! И цацка с клеймом у тебя, ты теперь вне подозрений! А сам перстень – у нее! Это она сядет за кражу! Хватай ее! Пока не отдаст перстень…

И он подавился кашлем.

Кирилл не без сомнения поглядел на Алёну. Похоже, не мог решить, что лучше сделать.

– Завяжите ему рот снова, – нетерпеливо сказала наша героиня. – Или пусть пообещает не болтать чепуху и не мешать. Подумаешь, Рудько его отмажет! Что он, один на свете? Да ведь в Одессе есть и другие люди, которые вами еще не куплены. Фамилия Африканов вам что-нибудь говорит? Нет? А это лейтенант из группы Рудько, который не верит ни ему, ни вам. Он только и мечтал, чтобы вы попались ему в руки. Теперь вы попались. И не с липовыми доказательствами, какими собирались опорочить Кирилла, а с очень весомыми. И Африканов об этом извещен.

Это было правдой. Одно из поручений, которое она дала Танютке по телефону, было найти лейтенанта Африканова и рассказать ему, что в деле о краже перстня появились новые материалы. Совсем новые! И новый подозреваемый.

Конечно, найти Африканова в шесть утра было нелегко, но Алёна не сомневалась, что Танютка с этим справится.

– Ну какие у тебя могут быть весомые доказательства? – с ненавистью прохрипел Арнольд. – Что ты знаешь? Ничего!

– Я многое знаю, – невесело улыбнулась Алёна, потому что, как всегда, во многом знании имела место быть многая печаль.

– А где сейчас перстень?!

– И это я тоже знаю, – ответила она и выставила вперед Оксанину босоножку в ответ на опасный прищур Кирилла: – Он не здесь, так что не делайте резких движений.

– А где? – промурлыкал Кирилл с очаровательной улыбкой.

– Потом скажу, – отмахнулась Алёна. – Это не суть важно. А сейчас о главном… Вам уже известно, Кирилл, что родственники Лоры отказались открывать дело в Одессе?

Его даже качнуло:

– Что за бред?! Откуда это взято?! С какого табурета?!

– Ну почему бред? Мне сама Лора сказала. И не только мне.

– А еще кому?!

Алёна только улыбнулась многозначительно.

Кирилл смотрел ошеломленно, потом вдруг повернулся к Арнольду:

– Ты знал… так ты поэтому?! Поэтому?! Поэтому ты… ты…

– Поэтому ли он позвонил вам на яхту вчера днем и сообщил, что решил отказаться от Лоры? И отдать вам перстень? Вернее, продать? За приличную сумму, так? Причем сразу, до вашей свадьбы! Деньги должны быть не из приданого невесты… ведь у невесты приданого не будет, – невинным голосом проговорила Алёна.

Кирилл раздул ноздри, но ничего не сказал.

– Конечно, поэтому, – кивнула Алёна уверенно. – Только он не сообщил вам правды, верно? А что-то насочинял… например, что он смертельно болен, да? Что у него, рак? Я почти уверена, что речь шла о какой-то ужасной болезни, для лечения которой срочно нужно много денег. Я помню его фразу: «Это просто удивительно, как иногда меняет человека жалость к близкой смерти другого человека…» Вы его пожалели, да?

Кирилл бросил на Арнольда уничтожающий взгляд, но снова промолчал. Это была ситуация, когда слова не нужны. Лишние они… В комнате и так все кипело.

– Так или иначе, – продолжала Алёна, – Арнольд, наверное, пообещал, что вытащит вас из ямы, в которую сам же и посадил? А в доказательство своих добрых намерений отдаст вам ту копию перстня, которую сделал лично МИГ, поставив на нее свое фирменное клеймо? – Она повернулась к Арнольду: – Ведь ту подделку, которую вы подложили, когда упаковывали коллекцию своего дяди, коллекционера Батмана, для музея, и которая была потом обнаружена милицией, вы заказали позже первой, и совсем даже не у Михаила Игоревича Грибова? Это была копия копии, верно? И на ней стояло усеченное клеймо МИГа. По этой копии найти изготовителя невозможно. По первой – да, вышли бы на МИГа. И сначала вцепились бы в Кирилла: желтый костюм, визитка… Желтый костюм – в апреле в Москве!!! В Одессе это уместно, но в Москве, где в апреле была минусовая температура… Это была просто деталь, которая сразу связывала бы дело с Кириллом. Нарочно костюмчик купили, да? Нарочно потратились? Весьма примитивная наводка! Но очень точная. Рассчитанная! И так же с расчетом вы выбрали в качестве копииста именно Грибова, одиозную фигуру, которая даже в каком-то учебнике для детективов упомянута. Чтобы сразу нашли его… и его нашли бы сразу, если бы ваш приятель московский, к которому вы намеревались обратиться, так сказать, за помощью в сборе улик против Кирилла, не свалил внезапно за границу по горящей путевке. А вот мой знакомый никуда не свалил. Он и раздобыл для меня эти сведения – слишком быстро для того, чтобы это не показалось странным. Все следы были чересчур явными. Как будто нарочно оставленными! Так оно и было, верно?