— Должны перезвонить, — произнес Джейк с сарказмом.

С помощью ложечки я выжала в кружку чайный пакетик.

— Чай может стать горьким, — сказал Джейк.

— Я люблю крепкий.

— То есть горький?

— Вижу, ты совсем проснулся.

Мы оба добавили сливки и размешали.

— Что там с ДНК-тестом? — поинтересовался Джейк.

— Я несколько дней не проверяла почту. Интернет в отеле — это просто кошмар какой-то.

Я не соврала, только все равно не ожидала результатов так скоро. По правде говоря, вообще не очень-то их ждала. Ни скелет, ни странный зуб сравнивать было не с чем.

— Когда я посылал образцы из гробницы, то попросил обе лаборатории прислать результаты на твой адрес.

У Джейка снова началась паранойя? Я промолчала.

— Давай попробуем на моем компьютере, — сказал Джейк и направился к столу.

Почему бы и нет? Взяв с собой кружку, я подошла к ноутбуку. Ответы уже пришли на мой ящик, причем из обеих лабораторий.

Сначала я открыла письмо с отчетом по поводу костей из гробницы. В нем находилась информация, которая для меня мало что значила. Затем просмотрела результаты ДНК-теста скелета и странного зуба.

Сначала я удивилась. Потом задумалась. Я перечитывала последний абзац снова и снова. И никак не могла сообразить, что все это означает. Было понятно только одно. Я чертовски права насчет загадочного скелета.

И жутко ошибалась по поводу бесполезности ДНК-теста.

Наверное, я выглядела как испуганный олень.

— На что ты там уставилась?

Джейк переоделся в джинсы и красную футболку.

— Пришли результаты ДНК-теста.

— Серьезно?

Драм включил принтер и распечатал отчет. Потом внимательно изучил текст.

— Отлично, — сказал Джейк, усаживаясь рядом со мной. — И что все это значит?

— Митохондриальная ДНК…

— Помедленнее.

Я вздохнула.

— И с начала.

— Сначала?..

Мне почему-то совсем не хотелось проводить урок биологии.

— С самого-самого начала, — подтвердил Джейк.

Еще один глубокий вздох. Нужно успокоиться.

— Ты знаком с ядерной ДНК?

— Двойная спираль в ядре клетки?

— Да. Ученые годами работали, чтобы отобразить структуру ДНК. Она делится на молекулы, которые представлены специфическими белками.

— Ни жиров, ни углеводов.

— Ты хочешь, чтобы я продолжала?

Джейк кивнул.

Я постаралась изложить все как можно проще.

— Ученые выделяют гены, которые делают нас похожими: два уха, количество волос на теле, строение таза, удобное для ходьбы. Медики пытаются найти гены, которые отвечают за мутации и являются причинами разных болезней. Судебно-медицинские эксперты смотрят на молекулу ДНК как на нечто позволяющее отличать людей друг от друга. Кроме того, они исследуют гены, отвечающие за физические характеристики, то есть за те черты, которые мы можем видеть, глядя на человека. Например, цвет кожи или глаз.

Джейк выглядел сбитым с толку. Ну еще бы. Я с радостью продолжала объяснения:

— Допустим, полиция нашла улики, оставленные неизвестным преступником. Кровь или сперму. И у них нет человека, с которым можно сравнить эти образцы. Такое редко бывает. А вот когда необходимо сузить круг возможных подозреваемых, то результаты ДНК-теста представляют незаменимое подспорье в расследовании преступления.

Джейк понял, куда я клоню.

— Определи пол — и ты уменьшишь число подозреваемых вдвое.

— Правильно. Существуют методики, с помощью которых можно узнать даже биогеографическое происхождение индивида. Когда ты звонил мне в Монреаль, мы обсуждали такой случай. Пока все понятно?

— Да.

— Таким образом, преимущество ДНК-теста в том, что с его помощью можно не только сравнить неизвестный экземпляр с известным, но и предположить, как выглядел парень.

— Или девушка. Или кто были люди из гробницы.

— Вот именно. Но пока мы говорили о ядерной ДНК. А митохондриальная ДНК тебе известна?

— Напомни.

— Митохондриальная ДНК находится за пределами ядра клетки.

— За что она отвечает?

— Представь себе источник энергии.

— Давай сразу перейдем к ее роли в судебной медицине.

— Кодирующая область митохондриальной ДНК невелика — по-моему, одиннадцать тысяч основных пар — и представлена небольшим количеством вариаций. Но, как и в случае ядерной ДНК, это часть генома, то есть совокупности индивидуальных признаков человека.

— В чем ее преимущество над ядерной ДНК?

— Ядерная ДНК представлена только двумя копиями, а у митохондриальной ДНК возможны сотни или даже тысячи копий в каждой из наших клеток. Поэтому вероятность восстановления митохондриальной ДНК из маленького или разрушенного образца намного больше.

— Ты имеешь в виду кости из гробницы и скелет двухтысячелетней давности?

— Да. Чем старее кость, тем ниже вероятность извлечения кусочка, подходящего для проведения теста на ядерную ДНК. Другое преимущество митохондриальной ДНК в том, что она наследуется только от женщины. Таким образом, гены не рекомбинируются при каждом зачатии. Это означает, что у твоей мамы, сестры и бабушки митохондриальная ДНК идентична твоей.

— А у моей дочери митохондриальная ДНК соответствовала бы ДНК ее матери, а не отца, то есть меня.

— Правильно.

— Давай вернемся к нашей гробнице. Выходит, что у этих древних костей проще определить митохондриальную, чем ядерную, ДНК?

— Да.

— Значит, и митохондриальная, и ядерная ДНК могут быть использованы для сравнения неизвестного с известным. Например, можно вычислить виновника преступления или установить отцовство. И обе ДНК показывают родственные связи. Но ядерная еще и определяет индивидуальные черты, правильно?

— В очень ограниченной степени, — сказала я. — Пол и некоторые показатели расового происхождения.

— О'кей. Так что там с гробницей?

Я взяла отчет из лаборатории.

— Результат есть не по всем образцам. Но если судить по ядерной ДНК, у нас имеются четыре женщины и три мужчины. Имей в виду, это тебе не Священное Писание.

— Не смешно. Давай дальше.

— Стандартное обозначение хромосом — X и Y. Проще говоря, если в образце присутствуют оба знака — это мальчик. Нету Y — девочка. Однако с древними костями не все так просто. В плохо сохранившемся материале характерные признаки пола могут отсутствовать. Но если тест повторять снова и снова, получая только X, то образец, скорее всего, взят из кости женщины.