электронную подпись и отправишь обратно. Если что-то не понравится — наберешь мня. Но проблем не будет: вопрос уже решен окончательно и бесповоротно, претензий к тебе нет и не предвидится, а на двухнедельной отработке никто настаивать не будет. И еще: если в Зёльдене у тебя осталось что-либо действительно нужное, то составь список, и эти вещи тебе привезут.

Валерия молодцевато вжала затылок в подушку, изобразила лихость и придурковатость, выпрямила руки в локтях и гаркнула:

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство!!!

Голикова величественно кивнула, сделала вид, что поправляет несуществующую фуражку, стряхнула соринку с отсутствующих погонов и продолжила ерничать:

— Высочайше дозволяю использовать это титулование всегда и везде, но в глубине своей чувствительной души хранить верность самому «высоко» и «превосходительству» нашей компании, то есть, Денису Чубарову. Ибо он — наш настоящий Большой Босс. Просто пребывающий в режиме инкогнито и пока вкладывающий здоровье и душу в процесс накопления первоначального капитала, требующегося для реализации плана «Барбаросса»!

Кравцова, внимательно вслушивавшаяся в каждое ее слово, сделала напрашивавшийся вывод, но решила уточнить самые важные нюансы. Как водится, в шуточной форме:

— Как я понимаю, вы с Денисом договорились о чем-то серьезном и в данный момент накладываете лапу на перспективную молодежь?

Прекрасно понимая, что называть достаточно абстрактный ночной треп словом «переговоры» и в одностороннем порядке давать девчонкам какие-либо обещания будет неправильно, Татьяна вопросительно посмотрела на меня. Я размышлял о ее предложении целый день и успел определиться со своей позицией. Но прежде, чем ее озвучивать, оглядел остальных девчонок.

Настя выглядела спокойной, как удав, но, судя по легкому прищуру и положению корпуса, пребывала в приличном напряжении. Вероятнее всего, со знаком «плюс», так как изредка изображала едва заметный намек на удовлетворенную улыбку. Джинг волновалась. Но в меру. Видимо, понимая, что присутствие во время этого разговора можно считать подтверждением ее членства в «команде будущего». Валерия была счастлива до умопомрачения, что невольно заставляло задумываться о реалиях ее работы в «Фениксе», оставшихся за кадром. А Татьяна, хоть и улыбалась, но дико боялась услышать отказ или что-нибудь столь же неприятное. Пришлось успокаивать:

— По большому счету, четких договоренностей еще нет. Есть вариант строительства будущего, не связанного с вечным мордобоем, возможность законного получения первоначального капитала, доверие друг к другу, как к деловым партнерам, и команда личностей, не умеющих подставлять и предавать, обладающих разноплановыми навыками очень высокого уровня и способных добиваться одной цели.

— Стартовые условия великолепны… — признала Линь, скрестив руки под грудью. — А о плане «Барбаросса», как я понимаю, пока говорить рано, так как он будет прорабатываться как минимум до тех пор, пока не наберется нужная сумма и Денис не разберется с договорными обязательствами перед Борисычем и Гориным. Поэтому у меня только два вопроса: сколько человек в команде и кем вы нас видите — наемным персоналом или младшими партнерами?

Первый вопрос беспокоил и меня, поэтому я поймал взгляд Голиковой и предложил озвучить ее точку зрения достаточно понятным поворотом ладони. Она облизала губки, пару секунд поколебалась и решительно тряхнула волосами:

— Пока в команде только мы: Яна в пролете, даже если приползет просить прощения на коленях, Дина будет помогать всем, чем сможет, но ее рано или поздно загрузят семейным бизнесом, выдадут замуж и тэдэ, а Эрика стоит на перепутье, пытаясь определиться со своими планами на будущее. А по поводу второго вопроса скажу так: я бы предпочла работать с младшими партнерами. Денис, как я вижу, тоже. Но мы примем любое ваше решение. Вернее, его примет он, а я по ряду причин вижу себя на вторых ролях.

— Такой Большой Босс мне по душе и по телу! — мурлыкнула Кравцова и, судя по льдинкам, на миг появившимся во взгляде, замаскировала под следующей шуткой вполне серьезное требование. — И с этого мгновения он говорит — мы делаем. Улыбаясь, прогибаясь и все такое.

— Лер, учти, «все такое» — это переменная, текущее значение которой должно соответствовать сложившейся ситуации, настроению любимого босса и еще десятку параметров, которые мы доведем до тебя позднее… — подхватила Голикова.

— Хорош пугать девчонку! — возмутился я.

— А кто пугает-то? — округлила глаза Рыжова. — На мой взгляд, они описывают самые радужные перспективы! По крайней мере, для меня.

Рассмеялись все, кроме Татьяны: задрав левый рукав и посмотрев на часы, она потемнела взглядом и повесила прелестный носик:

— Ребят, давайте договорим как-нибудь потом, ладно? А то мне надо бежать: я обещала провести этот вечер с родителями и свалила на полчасика только из-за того, что к ним заглянули соседи…

Глава 18

1 марта 2041 г.

…Полтора месяца подготовки к бою с Маратом Алабиным дались мне куда тяжелее, чем весь прошлый год с его проблемами и нервотрепками, по целому ряду причин. Первой и самой главной, конечно же, были тренировки — стараясь сдержать некие обещания, данные «влиятельному лицу с гербами и звездами на погонах», Горин устраивал персональные семинары с мастерами по грепплингу и ударке практически каждую неделю. И хотя четыре из пяти пережитых тренинга длились «всего» по три дня, а последний вообще один, выматывался я до состояния нестояния.

Чем меня там грузили? Грегор Грейси выжимал все соки, добиваясь воистину невероятной гибкости, «текучести», выносливости и скорости. Для развития первой он до потери пульса гонял меня в так называемом «rubber guard» или «резиновой защите», добиваясь абсолютного контроля даже самых тяжелых противников, молниеносного перехода в атаку при любой возможности и мгновенного завершения комбинаций предельно жесткими болевыми или удушениями. Текучесть нарабатывал постоянной сменой партнеров, как правило, значительно тяжелее меня, их атаками с крайне неудобных положений, борьбой с двумя-тремя противниками и другими подобными «извращениями», вынуждая подстраиваться и перестраиваться к каждому следующему в «автоматическом режиме». Выносливость «качал» уменьшением времени отдыха, повышением темпа и удлинением тренировок. А скорость, в основном, постоянным моральным давлением и насмешливыми подбадриваниями.

В отличие от него тренер по боксу, выписанный из какой-то жуткой дыры в Латинской Америке вместе с двумя учениками-легковесами, отличающимися фантастической скоростью и чудовищной выносливостью, посвящал все время тренировок футворку. То есть, пресловутой работе ног. Заставляя защищаться минимальным смещением, уклонами или разрывами дистанции, выматывать противника «танцами» и реагировать на «расстрел» из «малокалиберных, но чрезвычайно скорострельных пушек».

Первые два семинара с этими садистами я провел на одних морально-волевых, будучи непоколебимо уверенным, что ни за что на свете не смогу разогнать свои девяносто килограммов до скоростей, с которыми двигается и жалит эта «мелочь». Однако мой ненормальный организм, устав получать удары в одну калитку, взял и изменил целых два «рабочих параметра» — субъективное ощущение веса тела и восприятие. В результате уже к середине третьего трехдневного цикла я видел каждый удар в момент начала разгона бедер или первого импульса корпуса, успевал среагировать не только рефлексами, но и «головой», и с легкостью перемещался в нужное место, чтобы воткнуть кулак или ногу в подходящую брешь в обороне противника. Впрочем, бить — не бил, прекрасно понимая, чем закончится полноценная атака по «сильному, но легкому» сопернику. Зато радовался — не передать словами. Ведь этот качественный скачок существенно повышал шансы на достижение Цели.

Само собой, готовился и к бою с Принцем, изучая его слабые стороны, нарабатывая разнообразные сюрпризы и придумывая ловушки за теми своими «слабостями», которые чисто теоретически мог углядеть он. Ну, и для полного счастья очень плотно занимался набивкой, так как с ним это было более чем актуально.

Второй причиной, превратившей подготовку к восьмому бою в профессиональной карьере в сущий ад, стали сильно загруженные выходные: спонсоры, словно издеваясь, устраивали какие-нибудь съемки почти каждую субботу, грузили уроками актерского мастерства в преддверии начала работы над ролью второго плана в молодежном сериале «Тысяча и одна страсть» и так далее. При этом не освобождая от курсов китайского и английского, посещений «Акинака» с «Уроборосом», вождения, визитов в тир и в РГАФК, в котором я, вроде как, сдавал сессию.

В общем, если бы не редкий фанатизм девчонок, приезжавших в зал каждый вечер за исключением воскресенья, тренировавшихся параллельно со мной, а затем составлявших компанию в сауне, видел бы их только по очень большим праздникам. А так умудрялся узнавать последние новости, хвалить за успехи и даже оказывать знаки внимания.

Кстати, со знаками внимания тоже было не так уж и весело. Скажем, если процесс выбора, приобретения и вручения Рыжовой