Они убежали прочь. Спотыкаясь, падая, рыдая. Шокированные тем, что выбитая дробью штукатурка разлетелась облаками у самых их лиц. Они так и не поняли, что он промазал намеренно – а вот Ася поняла. На таком расстоянии он не мог промахнуться, руки у него не дрожали, оружие он направлял уверенно. Он хотел изобразить безумного стрелка, но хотел он и промазать. Ему не нужны были горы трупов и реки крови, он точно искал кого-то!

Обо всем этом, начиная с вынужденного побега из конференц-зала, она написала дяде Яну. Звук в смартфоне Ася отключила сразу, чтобы не попасться на случайном звонке, как одна из тех туповатых девиц, которые вечно погибают в фильмах ужасов. Но текст был безопасен, текст приносил пользу. Когда Ася дрожащими руками набирала сообщение, ей было не так страшно, как будто дядя Ян уже оказался рядом. А что на экран крупными каплями падали слезы… так ведь об этом никто не узнает.

Дядя Ян согласился с тем, что устроившие драку подростки – дебилы, каких мало, но их уже не исправить. Он еще раз велел Асе сидеть на месте. Уточнил, где именно она укрылась. Она описала, как могла, и даже отправила фото. Дядя похвалил ее и снова велел ждать. Не бегать. Не становиться движущейся мишенью. Если догадка Аси верна, ее не тронут… Он не сказал, что стреляющим, возможно, нужна именно она. Для этого вроде как не было причин, но… С семьей Эйлеров постоянно что-то происходит. Возможно, Ася унаследовала это притяжение беды от предыдущих поколений.

Ей хотелось сейчас услышать голос Яна или Александры. Близнецы сказали, что они рядом, но ощущение было такое, будто Ася застряла на другой планете, и никто уже сюда не доберется – невозможно это. Голос сделал бы их присутствие реальным… Однако Ася и сама прекрасно понимала, почему каждый звук сейчас способен превратиться в смертный приговор.

Ей было легче, пока она оставалась одна. От грохота выбиваемых дверей, криков и редких теперь выстрелов она вздрагивала, слезы никак не желали останавливаться. И все же Ася сумела убедить себя, что все не так плохо.

Ну а потом они снова пришли. На этот раз «они» – двое, чем-то похожие, и оба в масках. Значит, ей с самого начала не показалось, их тут несколько! Но об этом Ася уже предупредила близнецов, добавить ей было нечего, только и оставалось, что ждать.

– Нашел? – коротко спросил один.

– Нет… Пацана может здесь не быть!

– Он точно здесь.

– Нужно валить, все затянулось…

– Время еще есть.

Получается, искали все-таки не ее. Но сейчас Асе, замершей шагах в десяти от мужчин, было не легче. Она зажала себе рот рукой, чтобы не выдать себя ни вскриком, ни всхлипом. Слезы душили, голова шла кругом. Она не знала, сколько еще продержится…

Один из мужчин, тот, что был спокойней, ушел искать дальше. Но второй, раздраженный, остался. Тот, что опасней, – как назло! Он достал пачку сигарет и стянул маску, чтобы закурить. Ася, не веря, что у нее хватает на такое смелости, сделала фото и быстро переслала дяде Яну. Все-таки делать что-то в момент страха было легче, чем просто ждать. Действие возвращало чувство контроля.

Телефон ее не выдал, ее маленькая личная миссия прошла успешно. Но от случая Ася была не застрахована, а удача как раз решила ей изменить. Мужчина поджег сигарету, затянулся, пачку убрал обратно в карман и хотел убрать зажигалку, но та упала, скользнула в сторону – туда, где таилась, стараясь не дышать, Ася.

Все произошло очень быстро – падение зажигалки, то, как мужчина нагнулся за потерянной вещицей, как увидел замершую девушку. Ничего уже нельзя было изменить… И не важно, честно это или нет. Так просто случилось.

Секунды замедлились, растянулись, и, хотя все наверняка происходило очень быстро, Асе показалось, что она застряла внутри времени, как муха в янтаре. Мужчина встретился с ней взглядом. Сообразил, что он сейчас без маски, что она его видела. А значит, это выводило Асю из категории тех подростков, которых не обязательно убивать, можно просто припугнуть стрельбой по штукатурке. Он потянулся за ружьем, не говоря ни слова – зачем говорить с тем, кто доживает последние мгновения?

Ася поняла, что сейчас умрет. Умрет, когда помощь наверняка близко, умрет, даже не став главной целью, случайно, глупо… Но разве это облегчит ее участь? Понимание того, что ее жизнь оборвалась из-за упавшей зажигалки?

Так нельзя. Неправильно и все. Эта мысль подхлестнула, вывела из паралича, вызванного страхом. Ася сделала единственное, чтобы было ей доступно: изо всех сил ударила обеими ногами по сложенным партам, обрушивая внушительный вес металла и дерева и на себя, и на мужчину, который собирался ее убить.

* * *

Они не ожидали, что все будет организовано так быстро и нагло – да никто не ожидал! Александра не сомневалась, что Мария Савельева не имеет к этому никакого отношения, и не только потому, что это не ее профиль. Савельеву либо уже задержали, либо вот-вот задержат, показаний одного из ее клиентов для этого достаточно. Что же до доброй тетушки Лизы… Если бы речь шла только о теории, а не о реальных преступлениях, Александра даже восхитилась бы ее способностью принимать сложные решения быстро и жестко.

Вот только речь шла не о теории, на кону стояли реальные жизни – детские в том числе. И можно было лишь надеяться, что хотя бы у наемников осталось что-то человеческое, раз уж у нанимательницы этого нет, и они не будут палить по всем детям подряд.

Когда близнецы добрались до гимназии, территория была оцеплена. Яну удалось лишь добиться того, что их пустили за ограждение. Играть в героев-одиночек им никто бы не позволил, да они и сами понимали, что это скорее помешает нормальной работе. Оставалось только ждать – даже если ждать было тяжело, почти больно, особенно после того, как Ася, прислав то фото, перестала отвечать на сообщения…

– Меня пустят после того, как отработает группа захвата, – указал Ян. – Сразу после этого… Потому что там Ася, но хотя бы это они понимают!

– Тебя – а меня?

– Тебя нельзя, – смутился брат. – Ты же считаешься стажером, а стажерам не положено…

Вот и опять ей напомнили о ее положении. Александра знала, как нужно действовать, и брату она ни в чем не уступала. Но здесь у нее не было и половины тех полномочий, которые появились бы в Австралии. И вроде как не на кого обижаться, она