– Для меня этот ужин не имеет никакого значения, – сказала я ему. – Можешь извиняться или остаться самовлюбленным придурком, сколько влезет. Но в половине восьмого я буду есть в «Ярде».

И положила трубку.

* * *

Когда мы познакомились с Марком, то, несмотря на его еще живую любовь к Шеннон, я проводила час за сборами перед походом в бар. Он появлялся небритый, в мешковатых штанах и в старой футболке, а я словно случайно проходила мимо с идеальной укладкой и макияжем, в изумрудно-зеленой шелковой юбке и красном кашемировом кардигане (прямо повседневная одежда, ага).

Мое разоблачение произошло в первую ночь, когда он остался у меня. Проснувшись, он увидел меня во всей первозданной красе: с фиолетовыми волосами, прической а-ля птичье гнездо и полным отсутствием макияжа. И то был блистательный момент – посмотрев на меня, Марк тихо сказал: «Вот она. Ты».

Марк много косячил, но с ним я всегда чувствовала себя красивой просто так. И когда я собиралась на этот ужин, надев простые брюки, старые кроссовки и синий свитер, поняла, что тут Дженсен меня подвел. На рассказы Руби про мою привычку часто красить волосы он всегда реагировал терпеливой улыбкой или нервным смешком. Думаю, ему не нравились объемы моего гардероба, ну, или мои персональные.

Вообще-то, это больно, почувствовать первую крохотную трещину в моем бесконечном восхищении им. Больно ничего от него не слышать, гадать, не из-за Бекки ли он такой, не получать от него ни писем, ни эсэмэс после всего, что между нами было. Но я все равно не готова выбросить его из головы, поскольку понимала, что с моими чувствами к Дженсену связано мое идеальное представление о самой себе, с которой я хочу познакомиться поближе. Та я нашла дело, которым занимается весь день, и человека, с которым проводит ночи. У нее есть амбиции и вкус к приключениям.

Но, глядя на себя сейчас, я хотела запомнить и эту Пиппу: ту, которая одевается, во что ей, черт побери, хочется, и которая никогда не станет наряжаться ради мужчины, приятеля или вообще кого угодно.

Я взглянула на часы. Пора звонить Тами, чтобы успеть до ужина.

* * *

Это было первое, что он заметил. У него даже лицо вытянулось.

– Ты покрасила волосы, – сказал Марк.

Я подошла ближе и позволила себя обнять.

– Пришла пора.

Он провел пальцами по пряди.

– От этого я еще больше по тебе скучаю.

– А мне от этого хочется танцевать, – ответила я и отступила на шаг.

– Может, нам тогда стоит пойти к Руни, – предложил он, буквально восприняв танцы.

Марк просто не понял. Не понял, что новый цвет волос сделал меня счастливой и вернул меня самой себе. Я кивнула хостес, когда та спросила, вдвоем ли мы будем ужинать. Она проводила нас к маленькому столику у дальней стены.

– Я не хочу ни к Руни, ни в «Скрипучее колесо», ни в любое другое из старых мест.

– Ты так сильно злишься на меня, – тихо заметил Марк, перевернув меню, чтобы взглянуть на список коктейлей.

– Больше нет, – возразила я. – Но на экскурсию по нашему прошлому тоже не хочу.

Он уставился на меня, словно изучая, а потом слегка кивнул.

– Ты изменилась.

– Да нет.

Марк покачал головой и наклонился вперед.

– Изменилась. Тебе здесь больше не нравится.

Марк всегда был проницательным, когда хотел.

– Я пришла на место Тринити, когда она ушла из Р-К, – напомнила я ему. – А ты появился в моей постели после расставания с Шеннон, – проигнорировав его страдальческое выражение лица, я добавила: – И тут до меня дошло: две важнейшие для меня области жизни оказались с чужого плеча.

– У нас с тобой было не так, Пиппс, – возразил Марк.

Я покачала головой:

– Когда между нами была только дружба, уверена, тебе было приятно, что я жаждала всего, что ты был готов мне дать. Тебе было нужно внимание, а мне – ты. Но когда ты предаешь человека, отдавшего тебе всего себя, бесследно это не проходит. И та щедрость иссякает. Тебе ли это не знать. Так что думаю, ты и вправду хотел со мной расстаться, просто струсил сказать это прямо.

На этот раз Марк не стал возражать и спорить. Он уставился на стакан воды и пальцем водил по запотевшим стенкам.

– Я ничего специально не планировал. Просто познакомился с ней на…

– Не хочу о ней знать ни единой детали, – резко перебила я. – Меня она ни черта не интересует.

Марк с удивлением посмотрел на меня.

– Проблема не в ней, – сказала я. – А в тебе. Я не стану винить кого-то другого за то, что сделал ты. Как и за то, что ты не смог нормально со мной расстаться.

Он улыбнулся:

– Вот она. Ты.

– Не смей так говорить, – зарычала я, и его улыбка погасла. – Это не сентиментальное путешествие по воспоминаниям. Ты сделал мне больно. Притащил другую в мой дом и в нашу постель.

Марк тяжело сглотнул и покачал головой:

– Прости меня.

Марку явно нужно было обдумать, что еще сказать, поэтому он взялся изучать меню, хотя был тут не раз.

Посмотрев на свое меню, я решила заказать стейк и чипсы. К нашему столику подошла официантка, приняла заказ и ушла, оставив нас в тишине.

По тому, как он сжал челюсти, я предположила, что Марк собирался сообщить мне, как я не права и что он не специально вредил нашим отношениям, просто преданный возлюбленный однажды допустил мелкую оплошность. Но когда он заговорил, это было прямо противоположное:

– Может, ты и права. Не знаю.

Я сухо засмеялась:

– Ужас же. Нет, ну правда.

– Ну да, – огорченно сказал он. – Но вот в чем дело: ты меня очень поддержала, когда ушла Шеннон. Выслушивала меня, смешила, напивалась со мной и горланила песни, и… Ты была мне лучшим другом. Я хотел бы, чтобы это была любовь.

Откинувшись на спинку стула, я сцепила пальцы в замок, чтобы не ударить его.

– Я тоже этого хотела. И думала, что это и была любовь, вообще-то. Но нет, просто увлечение. Ты замечательный и очаровательный, и долго не гадал, как сделать мне в постели хорошо. По нынешним временам ты почти единорог. – Он улыбнулся и я решила улыбнуться в ответ. – Но совершенно точно говорю – мое сердце не разбито.

Марк замер.

– Не разбито, нет, – повторила я. – Я была зла и унижена, хотела оттяпать тебе яйца и отлить их в бронзе в назидание другим. Но когда уехала, я познакомилась кое с кем и… наверное, познакомилась и с самой собой.

– Ты с кем-то познакомилась? – спросил он.

Я решила задавить этот интерес в зародыше.

– Ты не должен об этом спрашивать.