Он протянул ему мокрую салфетку, но Дэмьен не нуждался в доказательствах. Он видел, какие чистые слезы бежали по щекам Джека.

– Твои слезы. – Колени Дэмьена подогнулись, он тяжело опустился на край кровати Джека. – Они прозрачные… Как ты себя чувствуешь?

Джек ответил ему застенчивой, светлой улыбкой, полной счастья.

– Я чувствую себя самим собой.

– Самим собой?

– Ну да! – кивнул Джек. – Именно так. Таким, каким я был, прежде чем мое тело отвергло превращение. До того, как ужасный, ненасытный голод пробудил меня из мертвых, превратив в красного подлетка, рекрутированного в Армию красных. Дэмьен, это чудо! Я снова стал самим собой!

– Иди ко мне, – сказал Дэмьен.

И Джек с готовностью бросился в его объятия. Их губы встретились, и на этот раз в их поцелуе не было ни робости, ни замешательства. Это был настоящий поцелуй: долгий, глубокий и страстный.

Дэмьен первый заставил себя отстраниться. Он прижимал Джека к своей груди, и между ними не было ничего, кроме защитного ожерелья бабушки Редберд, которое впивалось в кожу обоих.

– Бирюза больше не обжигает тебя, – прошептал Дэмьен, не веря, что все это происходит наяву.

– И я совсем не хочу тебя кусать! – Джек бережно дотронулся до щеки Дэмьена. Его ладонь легко и нежно скользнула по шее Дэмьена, задержалась ненадолго, потом опустилась на грудь и осталась там, накрыв собой бирюзовые бусинки. – Хотя… – на этот раз улыбка Джека была полна застенчивого лукавства, – пожалуй, я бы с удовольствием тебя укусил, но только не больно!

– Как это могло случиться?

– Не знаю. Но я настолько…

Дверь широко распахнулась, и в комнату ворвалась Афродита и остановилась перед кроватью. Она сжимала в руке шокер, готовая в любой момент пустить его в ход, но ее глаза были прикованы к Джеку и Дэмьену. Через несколько мгновений она опустила шокер.

– Сработало. Нет, правда, сработало… Привет, Другой Джек! Выздоровел? Хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя собой!

– Поздравляю! Нет, правда, это здорово.

– Черт побери, что случилось с твоим лицом? – вскрикнул Дэмьен и вскочил, чуть не сбросив Джека с кровати.

Уголок рта Афродиты едва заметно дрогнул. Она подняла подбородок и откинула назад свои непривычно растрепанные волосы.

– Я прошла превращение. Во второй раз. Да, кстати, Другой Джек полностью исцелен. Не благодарите.

Она повернулась на каблуках и убежала.

Дэмьен смотрел на Джека.

Джек смотрел на Дэмьена.

– Афродита странная в любом мире, – сказал Другой Джек.

– Вот в это я легко могу поверить! – Дэмьен снова привлек Джека к себе. – Добро пожаловать домой.

Их губы снова встретились, и они вцепились друг в друга, словно в спасательные круги, брошенные утопающим. Потому что именно так оно и было.

Зои

– Нет, Старк, мы отвезем тебя домой. Ты прекрасно знаешь, что не можешь находиться на солнце. – Я отвернулась и уставилась в ветровое стекло внедорожника. – Не слушай его, Шони, веди машину.

– Как скажешь, Верховная жрица, – Шони шутливо отсалютовала мне и покатила по заснеженной улице. Старк скорчился на заднем сиденье, укутанный одеялом, чтобы защититься от солнца, которое вдруг решило выглянуть из-за плотной завесы облаков и превратить заметенную снегом Талсу в сверкающий волшебный городок из стеклянного шарика. Да, это было красиво, но смертельно опасно для красных вампиров и красных подлетков.

– Шони, поезжай по Пятой до Детройта, потом сверни налево. Давайте объедем вокруг района Брэди. Они могли спрятаться где-нибудь в Гатри Грин, – раздался сзади приглушенный, но настойчивый голос Старка.

– Ну? – Шони посмотрела на меня, вопросительно приподняв бровь.

– Мне здесь совсем не плохо, а ты должна найти своего брата, – продолжил Старк.

– Только не ценой того, что ты поджаришься как тост, – отрезала я. – Поэтому мы едем в Обитель Ночи, после того как объедем вокруг Брэди и Гатри Грин. Но искать буду я. Шони будет вести машину. А ты носа не высунешь из-под одеяла.

– Договорились, – согласился Старк. – Слушай, а у тебя нет никаких предположений о том, куда мог побежать твой брат? У него есть какие-то любимые места в центре?

– Нет, я не настолько хорошо его знаю! – Я судорожно выдохнула, икнула и начала сначала. – Простите, я не хотела вести себя как буйнопомешанная, просто… я сейчас не в себе.

– Когда ты в последний раз говорила с братом? – спросила Шони.

– В тот день, когда меня отметили. У меня есть не только брат, но и сестра. Ее зовут Барбара, но я всегда звала ее Барби. Она первокурсница в Оклахомского универе, специализируется на пиве, чирлидерстве и красивых парнях. Кевин в этом году перешел в десятый класс школы. Он славный парень, хотя учителя говорят, что отметки у него не очень.

Никто не проронил ни слова. Я тоже помолчала, потом снова вздохнула.

– Что? Нет, если мы не разговариваем, это еще не значит, что я не слежу за их жизнью! С тех пор как умерла мама, я постоянно хочу быть уверенной, что у них все хорошо. И до сих пор все так и было. Мой злотчим усыновил Кевина, а Барби не стал удочерять. Правда, ей уже больше восемнадцати, так что это и ни к чему.

– Но ты не звонила им и ни разу не встречалась? – спросила Шони без привычной доброты в голосе.

– Я не знала, о чем с ними говорить. Что им сказать? Да еще этот злотчим… Он меня ненавидел. Уверена, он и сейчас меня ненавидит. Я не хочу, чтобы наша вражда со злотчимом как-то отразилась на них, к тому же Барби никогда не хотела иметь со мной ничего общего. Еще бы, ведь она такая идеальная! Она гораздо больше похожа на маму, чем на Кева и меня. – Я помолчала, размышляя над тем, что сказала.

«У нас с Барби был один биологический отец, но мы с ней совершенно разные. Она белокожая и белокурая, ей даже не приходится особо осветлять волосы в «Ихлофф». А мы с Кевином пошли в бабушку: оба смуглые, темноглазые и темноволосые…»

– Я думала, что помогаю им тем, что держусь в стороне. Как будто вы не знаете, что большинство вампиров и подлетков навсегда порывают со своими человеческими семьями! Если это не случается после того, как их отметят, то непременно происходит после превращения. – Я уставилась в сверкающее снежное утро, пытаясь разглядеть хоть что-то, похожее на Другого Кевина.

– Эй, сбавь обороты, – сказала Шони. – Я тебя не осуждаю. Моя семья не желает меня знать. Когда меня отметили, родители просто закрыли дверь перед моим носом.

– Мои тоже, – подал голос Старк. – Зет, мы не пытаемся тебя в чем-то упрекнуть, а хотим помочь.

– Да я знаю, знаю! Просто я была страшно потрясена. У меня это в голове не укладывается! Кевин, Кевин… мой противный младший братишка, который не интересуется ничем, кроме своих видеоигр и пахнет как типичный подросток…