На него набросилась какая-то мосластая стерва и впилась зубами в плечо (метила, наверное, в шею, да немного промахнулась). Хорошо еще, что Кузьма успел выставить вперед посох, пробивший грудную клетку здухачихи насквозь. Впрочем, борьба после этого не прекратилась, и ему пришлось выдержать еще несколько отчаянных атак. Успокоилась эта ведьма лишь после того, как топор светляка-целебника раскроил ей голову.

Отряд спасло только то, что залпы самопалов, заряженных рубленым свинцом, свалили первые ряды нападавших, отделив людей от здухачей своеобразной баррикадой, труднопреодолимой для любого создания, знакомого со страхом смерти.

Надо было бы хоть немного передохнуть и разобраться с собственными потерями, но времени не оставалось даже на это. Здухачи, продолжая монотонно квакать, бесстрашно карабкались через тела собратьев. Направленные на них лучи фонарей вырывали из мрака жуткие, бесчувственные, словно бы отлитые из чугуна лица – лица существ, давно переставших быть людьми и превратившихся в слепое оружие, подвластное чужой воле.

В двух десятках шагов от места схватки находилось устье норы, куда мог бочком протиснуться человек средней комплекции. Кузьма успел заранее удостовериться, что оттуда тянет сквознячком. Конечно, эта нора могла привести куда угодно, даже в самое логово здухачей, но иного пути к спасению не имелось, тем более что ряды врагов должны были удвоиться в самое ближайшее время.

– Все, кто хочет жить, за мной! – крикнул Кузьма, медленно отступая назад.

Первыми его поняли летучие мыши и одна за другой проскользнули в спасительную нору. Туда же Кузьма заталкивал подбегающих людей, каковых оказалось всего семеро. Здухачи преследовали их по пятам.

– Давай сюда взрывчатку! – крикнул он Змею.

– Не боитесь заживо в могилу лечь?

– Авось и повезет, а иначе все равно одним местом накроемся!

В нору уже протискивался здухач, весь обросший черной шерстью, свалявшейся от грязи в сосульки. Наткнувшись на ствол монтажного пистолета, он попытался прикрыться ладонью, которую Змей тут же приколотил к его лбу двумя увесистыми гвоздями.

Кузьма тем временем уже зажег запал аммонитовой шашки, предварительно укоротив его вдвое. Когда по всем расчетам до взрыва оставалось секунд десять-двенадцать, он выбросил шипящую и брызгающую искрами шашку в туннель, а сам устремился вслед за Змеем, энергично улепетывающим подальше от этого места.

Взрыва Кузьма почти не слышал, зато получил такой пинок ударной волной в спину, что без всяких усилий со своей стороны настиг Змея, до этого выигрывавшего не меньше десяти шагов.

Вскоре стало ясно, что погони можно не опасаться. Взрыв, возможно, и не обрушил стену туннеля, но зато плотно запечатал устье норы.

Юрок, которого они через некоторое время догнали, покосившись на Змея, буркнул:

– Говоришь, последнюю шашку давным-давно использовали?

– Во-первых, говорил это не я. Во-вторых, вы ослышались. Речь, наверное, шла о предпоследней. А последняя – вот она! – Метростроевец принялся руками разгонять дым, наполнявший нору.

Привал устроили за первым же поворотом, благо там имелась глинистая впадинка, полная сравнительно чистой воды. То, что оба калеки погибли или попали в руки здухачей, уже ни для кого не было тайной. Ничего не поделаешь – в ситуации, когда жизнь от смерти отделяют всего лишь доли секунды, беднягам просто не хватило расторопности. Для Шеола это была обычная история.

Раны, к счастью не опасные, получили почти все. Венедиму камнем рассекли лоб, светляку-целебнику сломали указательный палец, Змею в кровь исцарапали лицо, а Юрку едва не выбили глаз, сейчас быстро заплывавший багровой опухолью. У самого Кузьмы саднило прокушенное плечо.

– Что же это за твари такие? – кипятился Юрок, прикладывая к глазу холодный булыжник. – И откуда, спрашивается, они здесь взялись?

– По рождению это скорее всего люди, – сказал Кузьма. – А вот откуда они взялись, я бы и сам хотел знать.

– Если они люди, то почему накинулись на нас, как мухи на парашу? Что мы им – жить мешаем? Шли бы своей дорогой, пентюхи чеканутые!

– А знаешь, как наши предки одолели когда-то волков, очень опасных и многочисленных хищников? – спросил Кузьма.

– Не знаю и знать не желаю! – огрызнулся Юрок. – Мой предок белую горячку одолеть не мог, отчего и загнулся!

– Нет, ты послушай, это интересно, – продолжал Кузьма. – Из маленьких волчат они со временем вырастили собак-волкодавов, которые в конце концов почти сжили со света свою бывшую родню.

– Хотите сказать, что кто-то специально выращивает здухачей для охоты на людей? – поинтересовался Змей.

– Может, и не специально… Я точно не знаю. Но ведь где-то же они таились до этого момента! Такую толпу еще прокормить надо.

– Особо закормленными их не назовешь. А таиться они могли где угодно. Даже за Гранью, – высказался Змей.

– Ну уж нет! – решительно возразил Юрок. – Столько грязи, сколько на них было, за Гранью не найдешь! Наши они, здешние!

– Верно, – поддержал Юрка другой темнушник. – Воняло от них подземельем. И слепые все были, как кроты.

– Ничего себе слепые! – возмутился метростроевец, недавно потерявший товарища. – Зубами-то норовят в глотку вцепиться, а не куда придется! И когда их рубили, ужом извивались!

– Я одного мужика вроде узнал, – неуверенно сообщил темнушник. – Видел его раньше на Торжище. Давно, правда. Но очень уж рожа приметная.

– У меня тоже создалось впечатление, что кое с кем из здухачей мне приходилось прежде встречаться, – сказал Змей. – Хотя ручаться не могу. Темнота, знаете ли… Нервная обстановка к тому же.

– При ваших-то заботах память на лица должна быть идеальная, – заметил Кузьма.

– Увы, хвалиться нечем, – вздохнул Змей и тут же перевел разговор на другую тему: – Вы бы лучше послали свое зверье на разведку. А то, не ровен час, здухачи к нам с другой стороны подберутся.

– Про это моему зверью, как вы выразились, напоминать не надо, – ответил Кузьма. – Пока все окрест не обшарят, назад не вернутся.

– Умная скотинка… – произнес Змей не то с одобрением, не то с завистью.

– Весьма. Да и дрессировка в пяти поколениях подряд кое-что значит.

– Жаль только, что они спиртным злоупотребляют, – и это говорил человек, еще недавно грозивший уничтожить всю стаю под корень.

– Ничего страшного. Водяра на их поведение почти не влияет. Это только у захмелевшего человека вся дурь наружу прет.

Несмотря на усталость, спать не ложились – ожидали, с чем вернется стая. Дабы скоротать время, темнушники начали рассказывать анекдоты.

Как светляки, так и метростроевцы про такую форму устного творчества отродясь не слыхивали и потому оценить ее должным образом не могли. Да и анекдоты у темнушников были очень уж мрачные, больше похожие на детские страшилки.