Через час генерал, даже не придержав коня, внимал принесенным сведениям. И вот что поведали ему воины…

За горной грядой раскинулась обширная долина. Камни да чахлые деревца: вот и все, что можно найти на этой долине, и поэтому люди там не живут. Со всех сторон долина окружена горами. В горах, конечно, проторенные тропы, но переправляться по ним конные могут лишь поодиночке – в затылок друг другу. А как пересечешь долину да выйдешь с другой стороны горными же тропами, вот тебе и Руим. А долина безлюдна. Ни одного человека не заметили в окрестностях разведчики.

Генерал нахмурился. Не нравился ему такой путь, очень не нравился. Это ведь надо разбивать войско на несколько колонн и вести их через горы, а в долине вновь собирать в единое целое. Только выбор у Альбага был небольшой. Либо так, как предложили разведчики, либо в обход оскаленной горами долины, а это – два лишних дня пути.

Раздумывал генерал недолго. Вряд ли в Руиме ждут его так рано. А вот если на два дня опоздать, мятежники успеют подготовиться… К чему ненужные жертвы? Своих людей надо ценить. Лучше рискнуть, пройти долину насквозь. Да и где тут риск? Если засады-то не ожидается?

Сомневаться в преданности разведчиков Императору не приходилось. Не заразились же князья безумием от руимской герцогини! Понимают: предав повелителя Метрополии, они не только свои захолустные владения потеряют, но и головы… Тем более что разведчики сами настаивали на окружном пути. Правда, доводы приводили дурацкие… Мол, стоит в тех горах проклятый храм, где в стародавние времена темные колдуны открыли тайный путь в саму Преисподнюю. И колдуны давно сгинули, и храм почти обрушился, но демон, который разрешил открыть путь и забрал в награду души многознатцев, до сих пор незримо присутствует в том месте…

Альбаг даже до конца не дослушал эти россказни.

– Идем прямо, – распорядился генерал.

Вроде бы и правильным было то решение, но нехорошее какое-то чувство осталось тлеть в его груди. К вечеру гвардейцы были уже у подножия гор. К полуночи, как сказали разведчики, все войско успеет перебраться в долину.

«К полуночи… – начал высчитывать генерал. – Значит, вечером следующего дня мы уже станем под стенами Руима…»

Зловещая черная тишина шелестела перебором тысяч ног. Нестройные орды ополченцев, стиснутые со всех четырех сторон четырьмя полками воинов герцогини, спешно покидали Руим. Они вышли ночью, шли уже много часов, но ночь все не кончалась. Красные мазки факельных отблесков скользили по липкому мраку, не колебля его. Берт шагал, придерживая у пояса короткий и тяжелый меч, чтобы он не бился о голень, шагал механически, видя лишь покачивающиеся перед собой спины, перекрещенные веревочными перевязями. Рядом с ним брел, цепко оглядываясь по сторонам, Рикер с копьем на плече, позади шумно сопел Гас, вооруженный старым двуручным мечом с потрескавшейся рукоятью, но Берт не замечал этого соседства. Он знал, что где-то впереди, управляемая дюжим северянином с татуированным лицом, громыхает по пыльной дороге громоздкая, будто катафалк, карета без окон, и знал, кто находится в этой карете.

Человек со страшным костяным шлемом, скрывающим лицо.

Сет.

А можно ли теперь называть его этим именем? Древний артефакт до неузнаваемости преобразил мелкого авантюриста не только внешне. Все, что происходило сейчас, не могло иметь к тому Сету, которого знал когда-то Ловец, никакого отношения. Его и называют теперь по-другому – Берт слышал. О нем говорят приглушенным полушепотом, в котором мешаются почтение и ужас. Возрожденный – вот как называют теперь Сета.

Эта ночь… которую бессильное солнце все никак не может развеять, эта невероятная ночь.

Берт шагал твердо. Теперь он точно знал, что ему нужно сделать. Только не знал – как?

Среди двух с половиною тысяч идущих людей Берт был едва ли не единственным, кто понимал, что еще немного – и Тьма ночи окутает весь мир, над которым уже никогда не блеснет солнце. Вот удивительно, он понимал это, но не испытывал страха. То ощущение ясного осознания неотвратимости всеобщей гибели, которое вынес он из недолгого путешествия вне человеческого мира, уже успело угаснуть. Ему вернули жизнь, чтобы он предотвратил ужасную катастрофу, но он ничего не смог сделать. И теперь чувствовал то же, что и всякий смелый человек перед лицом надвигающейся бури, от которой нет и не может быть спасения. Он обречен. Он и миллионы других людей обречены. Нет смысла бороться, остается только достойно встретить смерть.

Именно так, только не об этом напряженно размышлял сейчас Берт.

Было еще нечто, что никак не давало ему полностью погрузиться в предсмертный покой. Нечто, словно червь, сосущий сердце.

Одно имя – Марта.

Рыжеволосая Марта. Она жива, и она в плену у Сета… или, правильнее сказать, у того существа, в которое превратила Сета Кость Войны. У Возрожденного.

Этого не должно случиться. Пусть рухнет весь мир, и теперь уже поздно этому противостоять, но пусть Марта погибнет рядом с ним, в его объятиях, а не станет безликим лоскутом вечной Тьмы, которую, будто черную мантию, несет за собой Сет. Этого не должно случиться. И этого не будет.

Марта. Марта. Единственное, что мысленно твердил Ловец, – Марта.

– Дергать надо… – прохрипел рядом с ним Рикер. – Слышь, друган?

– Дергать… – сиплым эхом отозвался верзила Гас.

Берт неопределенно мотнул головой.

– Они вон чего удумали, – хрипел дальше Рикер. – Обложили вокруг, да не выпускают из вида ни на минуту… Значит, по дороге не рванешь. Дождаться бы привала… А ежели прямо с дороги – и в бой? Тогда – худо…

– Худо… – со вздохом повторил Гас.

– Чего молчишь, друган? Странный ты, ей-богу…

Надо освободить Марту. Надо оторвать ее от этого жуткого создания в черной карете. Он держит ее при себе, в этом нет сомнения. Он не стал убивать ее в развалинах дворца Аниса, он вытащил ее, когда каменная громада рушилась, погружаясь в черные подземные недра, он привез ее с собой в Руим и заточил в башне… Значит, она и сейчас с ним. Зачем она ему? Это вопрос, на который нет ответа.

Марта.

Что он испытывает по отношению к ней? Вину? Жалость? Сострадание?

Нет. Что-то более глубокое. Что-то… Только вот никак не выговорить этого непривычного слова, никак не выговорить, как ни старайся… Но так или иначе, одно это имя заставляет Берта двигаться дальше. Заставляет жить. Не окажись он в этом проклятом порту, не брось его этот чертов торговец Ушаам вместе с рабами в казармы герцогини, не узнал бы он, что его рыжеволосая Марта жива. Так и остался бы Ловец в густой пучине безвольного ожидания смерти.

Надо спасти Марту. Дьявольщина, одному это сделать будет трудно. Но кто ему поможет?

А Самуэль? Где сейчас маленький верный Самуэль? С тяжелым арбалетом на плече он шагает, должно быть, где-то в толпе и тщетно ищет среди чужих силуэтов знакомые очертания. А, случись битва, что с ним будет? Его затопчут свои же. Сколько битв прошли они с Самуэлем плечо к плечу… а теперь преданный слуга остался без своего хозяина.