мальчик, — рыжая такая, высокая. Только я ее не рассмотрел — я на того дядьку глядел, что на моего папу похож.

— Что же получается… — Федин встал с дивана и заходил по комнате. — Жадный бизнесмен решил инсценировать свою смерть и начать новую жизнь с молодой беременной женой, прихватив при этом все свои денежки, а верный телохранитель ему во всем помогает. Отличная версия… Вить, а ты сможешь найти тот дом на соседней улице, в который вы с Инной Павловной ходили и где встретили того человека?

— Смогу! А зачем?

— Покажем этому дяденьки фотографию Танка — пусть опознает.

— У меня есть папина фотография. Ее мы тоже покажем?

— Молодец, а вот я с этим делом оплошал: все материалы в Москве оставил, — похвалил Федин сообразительность Витька, и мальчик загордился своими сыщицкими способностями — может, ему тоже, как Константин Александрович, стать настоящим сыщиком? Это ведь так интересно и увлекательно находить трупы и арестовывать преступников!

Нотариуса Казакова они нашли очень быстро — память у Витька была отменная.

Роман Митрофанович взглянул на фотографии и сразу же опознал Тайнинцева, только имени его не назвал — телохранитель и все, а вот с опознанием Георгия Рудольфовича Ватутина нотариус сомневался.

— Точно сказать не могу, господин следователь, — виновато пожимал он пухлыми плечами. — Усы и борода очень меняют человека, к тому же волосы… Но этот человек на фотографии похож на Святослава Артемовича Мальцева. Очень похож…

О том, что женщина, приходившая к нему в контору с этим мальчиком, тоже интересовалась Георгием Рудольфовичем Ватутиным Роман Митрофанович благоразумно промолчал — от греха подальше!

Промолчал, но оказалось зря, Федин явился к нему с распечаткой его звонков, и звонок Мальцеву был обведен красным фломастером. Роману Митрофановичу пришлось на этот раз рассказать всю правду о визите Инны — скрывать важную информацию от следствия он больше не стал.

54

Чтобы не скучать и хоть как-то скоротать время, Дорохов после работы загрузил себя «работой»: решил обустроить быт, пока у него полно свободного времени по вечерам!

Однажды, когда Инна еще лежала в больнице, вернувшись домой, Дорохов услышал, как готовя им с Витьком ужин, соседка Евгения Петровна ругала посуду Инны:

— Разве можно на такой сковородке сырники нормально приготовить? И блинной сковородки у нее тоже нет! Вот и готовь тут… Придется за своей сковородкой идти, да и кастрюлю нормальную заодно прихвачу, чтобы борщ ребяткам сварить — у нее не кастрюли, а жестяные формочки какие-то тонюсенькие. Жаль, что плиту свою принести нельзя — этой лет сто уже и духовка плохо работает — ни пирожков не испечь, ни курицу целиком не зажарить… Лучше уж я у себя дома на своей плите и в своей посуде готовить буду, чем так мучиться…

Дорохову стало неловко, что он не позаботился о новой плите и о хорошей посуде (кровать купил и успокоился — теперь он понял, почему Инна так хитро улыбалась и говорила: «У кого чего болит…», думал он в первую очередь о сексе — это было для него главным в отношениях с Инной, ведь она тоже любила с ним «потрахатся, чтоб не сдохнуть», а все остальное было на втором месте, а надо было в первую очередь думать о еде — ведь теперь у них в доме ребенок), у него дома плита последнего поколения с электронным программатором, стиральная машина (машинкой ее назвать просто язык не поворачивается, по стоимости она сравнима с настоящей машиной) с функциями сушки и глажки и посуда дорогая с толстым двойным дном, хотя он не придавал всему этому «быту» какое-то значение — что Людмила выбрала, то он и оплачивал. Теперь же он захотел сделать сюрприз Инне, а заодно показать, что на него не только можно оставить Витька, но и доверить такое ответственное дело, как обустройство быта! Конечно, шторки и зановесочки или скатерки и вазочки он покупать не будет, а вот посуду (да самую лучшую), кофемашину, а главное, новую газовую плиту с духовкой (а во время ремонта обязательно сменит все старое) — за это он непременно возьмется.

Но все оказалось не так просто: выбор был огромен и Дорохову пришлось обращаться за помощью — Нина Максимовна с огромным удовольствием приняла участие в обновлении кухни молодоженов.

Если плиту они выбрали довольно быстро (Нина Максимовна сразу же отмела Дороховскую «ценовую политику»: чем дороже, тем лучше, и предложила более компактную, соразмерную кухоньке, газовую плиту, не хуже дорогой), то в отделе посуды Дорохов растерялся от обилия брендов, размеров и цветов.

— Смотрим наборы кастрюль, — и снова Нина Максимовна взяла все в свои руки, — 4, 3, 2, 1 плюс сотейник или ковшик.

— 4, 3, 2, 1 — это что?

— Литры, Сереженька, литры!

— Понято.

Они (Нина Максимовна в первую очередь) выбрали и купили набор кастрюль с сотейником, ковшик, сковороды (в том числе блинную, вог и гриль), лопатки, прихватки, полотенца и прочее, прочее, против которого Дорохов не возражал, но когда Нина Максимовна положила в тележку еще и набор крохотных немецких кастрюлек (таких же, как они подарили ей на Новый Год) и крохотный ковшик с такими же крохотными мисочками, то Дорохов запротестовал.

— Ну, куда такое годится? — возмутился он, держа в руке крошечный беленький ковшик с розовыми цветочками — в руке Дорохова сия «посуда» выглядела, как детская формочка для песка. — Что можно вот в таком ковшике сварить? Да туда даже яйцо не поместиться!

— Большой ты, Сережка, хоть и полковник, а глупый, — улыбнулась Нина Максимовна. — В таком ковшике хорошо кашку варить.

— Да сколько там этой каши то будет?

— Мне, например, хватает, да и ребеночку в самый раз…

— Ребенку?..

— Дошло, наконец-то, — засмеялась генеральша. — Будут же у вас с Инной детки, вот и кастрюльки с мисочками пригодятся. Думаю, Инна по достоинству оценит твою заботу и поймет твой намек…

Дорохов неожиданно смутился, о детях он совсем-совсем не думал: просто занимался любовью с любимой… нет, любовью — значит, осторожненько, нежненько, с ласками и пальцами внутри нее, они занимались уже после нормального, здорового траха, свойственного каждому мужику: оттрахал, разрядился, удовольствие получил и на боковую… а вот трахались они… без презерватива… а вот то, что от их незащищенного секса могут появиться дети, он как-то упустил… не спросил у Инны пьет ли она таблетки…

«— И как это я так лоханулся, — запоздало обеспокоился Дорохов, понимая, что ничего другое кроме секса с ней его не интересовало — хотел ее безумно, даже, когда просто вспоминал о ней, уже «трубилась побудка и начинался подъем флага». —