числе креационистский спуфер Thunderf00t, начали разыгрывать женщин. YouTube рекомендовал Шерратту клипы из Саргона Аккадского, болтливого британца, который называл феминизм «токсичной, больной идеологией». Шерратту ярость ютубера показалась забавной и расслабляющей. Он сам завел канал (под псевдонимом Spinosaurus Kin) и снимал видео с такими названиями, как «Феминизм есть терроризм» — яркие вещи, которые люди могли смотреть из любопытства или гнева. Просмотр в гневе — тоже просмотр. Как только Шерратт поступил в колледж, он начал появляться в британских таблоидах как лицо нового движения за права мужчин, одетый в кожаную куртку и слегка нахмуренный, гордый девственник, избегающий женщин, чтобы не пасть жертвой ложных обвинений в изнасиловании.

* * *

До создания YouTube последним важным событием в нерегулируемых СМИ было появление целого легиона громогласных неумолкающих болтунов — колоссальной политической силы, которая возникла и росла главным образом в ответ на прогресс женщин. Все началось с Раша.

В 1987 году FCC отменила доктрину справедливости — правило, обязывающее вещательные компании давать слово обеим сторонам спорного вопроса. В следующем году неудавшийся диджей Раш Лимбо дебютировал в новом ток-шоу на радио AM. Лимбо привнес в политику эмоциональность диджея-провокатора и создал целый медиабренд, пропитанный сексизмом («феминацизм» и тому подобные темы) и нацеленный на консервативную аудиторию, которая чувствовала пренебрежение к себе со стороны основной прессы. Он наладил взаимопонимание с фанатами, и те благоговейно слушали его. Чтобы конкурировать с FM-радио и кабельными новостями, все больше AM-станций обращалось к любимцам масс, таким как Лимбо и ему подобные; некоторые станции оправдывали этот выбор показателем под названием «длительность прослушивания». Руперт Мёрдок описал Fox News как «ток-радио с видео»[155]. К 2007 году 91 % программ таких радиостанций, выходящих в эфир по будням, относились к категории консервативных.

Возможно, именно поэтому говоруны не сразу бросились на YouTube. Много лет Дженк Уйгур чувствовал себя там единственным. Либеральный многословный ветеран радио в 2005 году портировал свое новое ток-шоу The Young Turks («Младотурки») под YouTube, смешивая регулярные левые выпады в адрес прессы и политиков с кликабельными репортажами из таблоидов[156]. Уйгур видел на YouTube мало консервативных шутников-провокаторов, пока не наступил переходный период и они не «начали появляться повсюду». Многие постили видеоролики, высмеивающие шоу Уйгура или его имя, помечая свои кадры тегами «Младотурки» или «Дженк Уйгур», чтобы они чаще появлялись в поисковике и рекомендациях. Уйгур частенько давал сдачи. В то время на YouTube было довольно мало официальных новостных каналов, что давало шутникам-провокаторам открытое поле для обсуждения политических тем. Уйгур заметил что-то странное в этих новичках: некоторые казались совсем оторванными от реальности. «Когда Раш лгал, он увязывал свою ложь с чем-то правдоподобным, — вспоминал Уйгур. — Такие ребята нагло выдумывают на пустом месте все, что хотят».

В процесс включился и Стефан Молинье, канадский философ и тренер по самопомощи; он опубликовал видео, опровергающее позиции «Младотурок». Но Молинье и бригада борцов за социальную справедливость (SJW) ждали более яркой искры, чтобы все началось. Этой искрой стал Gamergate («Геймергейт»).

Дэвид Шерратт наблюдал за распространением «Геймергейта», с максимальным вниманием отслеживая сфабрикованную онлайн-полемику. Из того, что он понял, некая феминистка и дизайнер видеоигр получила лестный (и необъективный) отзыв от бывшего любовника, а затем видео на YouTube и сообщения на веб-форуме о скандале подверглись нападкам или были полностью удалены. Это казалось неправильным. За деталями уследить было трудно, но за яростью — очень легко. Некоторые женщины критиковали то, как в видеоиграх изображались женские персонажи, что только усиливало гнев геймеров-мужчин, которые считали, что политкорректная феминистская культура вышла из-под контроля: «Борцы за социальную справедливость идут разрушать видеоигры». Информация, послужившая основанием для начала «Геймергейта», — что некая видеоигра якобы получила предвзятый отзыв, — не соответствовала действительности[157], но это не помешало скандалу распространяться подобно раковой опухоли. Несколько женщин, работающих в игровой индустрии, подверглись преследованиям и получили угрозы расправы, из-за чего им пришлось скрываться. Это была культурная война Раша Лимбо, перенесенная в онлайн, раздутая и неукротимая, как сам Интернет.

«Геймергейт» в значительной степени распространился на социальные сети и веб-захолустья, такие как 4chan, но на YouTube развивающийся скандал предоставил блогерам много возможностей для создания пространного и привлекательного контента на темы, заслуживающие освещения в печати; алгоритмы с удовольствием съедали такого рода материал. Молинье, главный гуру, стал резче и злее. Он начал серию шоу под названием «Правдивые новости», позаимствовав проверенную тактику Лимбо выставлять себя лояльной оппозицией официальным СМИ. Молинье часто публиковал клипы из серии «Правда о…» — о Карле Марксе, Израиле и Палестине, Мартине Лютере Кинге-младшем, беспорядках в Фергюсоне, «Холодном сердце» и «Чудо-женщине». (Оба фильма были троянскими конями для феминистских программ.) Он говорил, что это спровоцировали СМИ, вкручивая «винты борцов за социальную справедливость прямо в мочеиспускательный канал, прямо в ваши яйца». Для поклонников, которые называли его Стефом, такое послание было убедительным. «Я гнался за правдой, — вспоминал позже Кейн[158], его верный зритель. — И Стеф сказал: „Вот, посмотри на эту пещеру. Там, внизу, есть знание. Там, внизу, находится истина“».

В 2013 году начался судебный процесс над Джорджем Циммерманом — дело, которое захватило всю нацию. Гуглеры устроили свой собственный «марш в толстовках», общенациональные протесты в честь Трейвона Мартина, убитого подростка из Флориды. Молинье опубликовал на YouTube 35-минутное видео в своем фирменном стиле: «Правда о Джордже Циммермане и Трейвоне Мартине». Он использовал показания Циммермана, позже оспоренные в суде, чтобы демонизировать СМИ, чернокожих матерей-одиночек и рэп-музыку. В других видеороликах Молинье говорил о расовых различиях в уровне IQ, опираясь на доктрину «расового реализма», собачий свисток для евгеники. Он стал одержим кризисом беженцев, называл его «погребением Европы» и влился в сообщество правого фланга YouTube, осуждающее «коэффициент замещения» как основание для миграции мусульман. «Я не знаю, настолько ли сильно снизился уровень рождаемости в Европе, что никому из этих политиков нет дела до того, в каком мире придется расти их детям, — бушевал Молинье в одном видео, глядя прямо в камеру. — Но мне это небезразлично».

* * *

Откровенная злоба всегда имела место на YouTube. В апреле 2007 года, когда компания все еще осваивалась в Google, отчет Южного центра по борьбе с бедностью зафиксировал распространенность неонацистских материалов[159] — клипов белых националистических рок-групп и видео Дэвида Дьюка, бывшего лидера клана и постоянного участника ток-радио. Известные ютуберы-скептики, такие как британский экс-комик Пэт Конделл, еще в 2010 году начали часто публиковать видеоролики об исламе как об отсталой вере, вызывающей беспокойство. «Никто ничего такого не думал, — вспоминала фанатка-скептик Натали Уинн. —