– Себя. Полагаю, вы хотите, чтобы я рассказал все как есть?

Странник кивает. Юрен вздыхает ему в ответ.

– Как я говорил, у нас достаточно еды, и если рыба, которую мы ловим, окажется чистой по результатам проверок, то это нам поможет. Проблема в том, как мы движемся. Наши корабли уже старые и не предназначены для подобной работы. Во время пути многие выйдут из строя, починить мы сможем не все, и это увеличит нагрузку на оставшиеся двигатели. И, конечно, каждый мотор, что мы потеряем, нас замедлит. И когда все это произойдет, нам будет очень сложно продолжать движение и не оказаться унесенными морским течением.

– Чего вы хотите от нас?

– Вы мало что сможете поделать, если только вы не инженеры или не припрятали где-то склад запчастей. – Старый советник прерывается на очередной глоток. – В любом случае я попросил вас прийти не ради того, чтобы воспользоваться вашими услугами. Я хотел предложить свою.

– Что вы имеете в виду?

– Я сам растил детей, и знаю, как это нелегко. Веспер достигла критического возраста. Она воспринимает новую информацию с невероятной скоростью, и то, что она выучит сейчас, послужит основой для ее мышления на многие годы.

Услышав свое имя, Веспер останавливается.

– Вы хотите предложить нам учителя?

– Лучше. Я предлагаю вам имплантат.

Странник хмурится.

– А вживлять его так поздно не опасно? – спрашивает Вред, наклоняясь ближе к советнику.

– Совсем нет, это простая процедура, и у нас на борту есть специалист. – Он достает прозрачный пластиковый конверт. Внутрь вложен серебряный квадрат размером с детский ноготок. – Моя последняя пассия была значительно моложе. Мы планировали завести еще детей, и…

У Вреда на глазах выступают слезы, упреждая слезинки старика. Он поспешно отворачивается.

– И мне имплантат больше не нужен. Но я бы очень хотел знать, что он кому-то пригодился. Он высочайшего качества и поможет с усвоением языка, памятью и счетом. А еще на нем записана отличная энциклопедия c разносторонней подачей.

Внимание Веспер ни на чем не задерживается. Она смеется над чем-то непостижимым и убегает, резко дергая руками и ногами.

– О-о-о-о-о-о-о-О-О-О-О-О-ОМ!

Юрен вертится в кресле, чтобы посмотреть вслед маленькой бегунье с улыбкой, исполненной разом радости и тоски. Затем поворачивается обратно.

– Если хотите, то имплантат ваш.

Вред заинтересован предложением, но замечает в лице у Странника тревогу.

– А можно нам это обсудить?

– Разумеется. – Юрен поднимается. Стены отодвигаются прочь у него с дороги, открывая вид на коридор.

У Веспер загораются глаза, и она бежит к свободе. Стены запечатываются задолго до того, как она успевает до них добраться.

– Итак, что думаешь?

Бродяга встает и берет Веспер на руки.

– Я понимаю, что ты беспокоишься, но думаю, что это прекрасная идея, – улыбается Вред в ответ на удивленный взгляд бродяги. – Имплантаты были распространены в больших городах среди тех, кто мог их себе позволить. А на северном континенте они в порядке вещей. Чип даст Веспер огромное преимущество. Сам посуди, она раньше начнет говорить и будет быстрее учиться. Это откроет ей множество возможностей. На юге неоскверненных детей почти не встретишь, но на севере Веспер будет одной из многих. И нам надо думать о ее будущем.

Веспер извивается у бродяги в руках, ее ноги жаждут действия. Нехотя Странник опускает ее на пол.

Высокие волны бросают лодку во все стороны, играют ею, будто задиры с отнятым у кого-то мячом. Командир стоит на носу, вытянув руки по швам. Яростный шторм ему не угрожает. Источник его беспокойства таится в душе.

Он смотрит на Самаэля – прежде человека, а ныне марионетку, что без единой жалобы сражается с непогодой. Командир вселил в рыбака частичку своей сущности, чем подчинил смертного своей воле. Нелюдь поделилась с ним этим тайным искусством, когда они слились воедино, но она использует искусственные, собранные из составных частей тела, наполняет жизнью пустые оболочки. Командир же взял душу другого человека и предал ее порче, чем породил свое собственное творение.

Командиру уже приходилось ломать рассудки, внушать простые приказы, создавать живые автоматы, предназначенные для единственной задачи, но в этот раз все по-другому. Самаэль независим и способен мыслить, он проявляет изобретательность при выполнении приказов и не утратил многолетнего опыта хождения по морю.

В Самаэле рыцарь видит себя. Разве сам он не подходит под это описание? Разве сам он не марионетка, оживленная искрой инфернальной сущности?

Цель командиру дана повелителем, и хотя рыцарь все еще верит в важность своей миссии, он начинает критически воспринимать приказы Узурпатора.

Злость должна быть уничтожена, в этом сомнений нет. Ее существование сулит ему погибель. Эта мысль засела в его сознании вне всяких контекстов. И Командиру не нужно знать ничего больше.

Его беспокоит совсем иное.

Что случится, когда Злость будет разрушена, а его задача выполнена? Время его существования подойдет к концу? Поступят новые приказы от повелителя? А может, его освободят? И если так, что он станет делать со своей свободой? Что он такое без повелителя, который его определяет?

Командир погружается в глубокие раздумья, ищет зацепки к тому, кем был другой его родитель, предыдущий владелец его тела, но не находит ничего. Все его следы были поглощены или стерты пламенем повелителя.

Лишь его пальцы движутся, вдавливаются все глубже в борт корабля, навсегда оставляют на нем свой отпечаток. Внешне же командир тих и спокоен.

Время в Первом Круге легко измерить, солнца стабильно кружатся в танце от горизонта до горизонта, отмечая каждый день. С местоположением все куда сложнее. Южное море тянется во все стороны, подражает вселенной в ее бесконечности, иссушает надежду.

Людям тяжело поддерживать оптимистичный настрой, коза же относится к происходящему проще. Она рано просыпается и бодро следует за Экслером на утренних обходах. Стража приняла козу как талисман, и стоит ей теперь пройти мимо, как бойцы подкидывают ей кусочки всяких разностей в надежде на одобрение капитана. Те, кто подобрее, угощают ее сладостями, а скучающие экспериментируют с не столь съедобными материалами. Коза принимает все без исключения. Ее живот все увеличивается и теперь стремится расширить свои пределы за очерченные плечами границы.

Недавно пониженная и все еще озлобленная рядовая Ро предлагает козе кусок резины. Коза принюхивается, а затем хватает, заодно прикусывая и палец.

– Ой!

– Что-то не так, рядовая?

– Никак нет, капитан, – Ро мотает головой за спиной у животного.