— Может, мне следовало поинтересоваться, где ты находился в день ее свадьбы, — произнес он.

— Если бы ее похитил я, — заверил его Кристофер, — то уж я бы не потерял ее по дороге, оставив на милость каких-то добряков. В этом вы можете быть уверены. Я хочу, чтобы Элизабет стала моей женой. Я хочу, чтобы мы снова стали семьей.

Герцог судорожно сжал кулаки.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это, — заявил он. — Однажды ты уже понял, что мне лучше не перечить. Не так ли, Тревельян?

— Я считаю, что этот брак будет самым разумным поступком в нашей жизни, — отозвался Кристофер. — И вам лучше не противиться, сэр. Думаю, вы считали, что титул графини очень подходил Элизабет, особенно когда она сама выбрала меня.

Мне кажется, вы были бы очень довольны мной, если бы с такой готовностью не поверили в распространявшиеся обо мне лживые слухи. Но тут восстала ваша гордость. Вы не могли свыкнуться с мыслью, что так ошиблись в выборе мужа для своей дочери. Поэтому необходимо было сделать так, чтобы я больше не был ее мужем. А сейчас гордость снова не позволяет вам признать, что вы могли ошибаться, поступив несправедливо.

— Убирайся из моего дома! — взревел герцог. — И держись подальше от моей дочери, Тревельян. Так будет лучше для тебя.

— Возможно, к тому времени я уже женюсь на ней, — ответил Кристофер. — И вам останется только признать, что вы ошибались. До свидания, сэр.

Кристофер повернулся и вышел из библиотеки, послав слугу наверх сообщить леди Элизабет, что он ждет ее внизу. Она спустилась почти сразу, держа Кристину за руку; девочка настороженно смотрела на Кристофера. Кристофер улыбнулся дочери и подмигнул, девочка, застеснявшись, спряталась за мать. Сердце его наполнилось радостью при виде своей дочки в розовом платьице.

Элизабет не улыбалась и держалась неестественно прямо. Глядя на нее, Кристофер подумал, что заставило ее отказаться подчиниться отцу и почему она решила встретиться с ним. У нее ведь был отличный предлог не делать этого. При виде Элизабет, одетой в розовое платье более темного тона, сердце Кристофера наполнилось еще большей радостью.

Он снова спрашивал себя, почему предложил ей выйти за него замуж, и понял, что эта идея оказалась совершенно не новой для него, что он давно думал об этом. Но было ли это только из-за дочери и нежелания, чтобы кто-то другой получил право называться ее отцом? Это очень убедительный довод, и не было смысла отрицать это. Сильное отцовское чувство, о котором он даже не подозревал, влекло его к этой девочке.

Но была ли эта причина единственной? Захотел бы он жениться на Элизабет, если бы Кристины не было? Глупый вопрос. Элизабет продолжала оставаться его женой.

“В горе и в радости, — говорил он ей в часовне в Кингстоне, — пока смерть не разлучит нас”. Элизабет посмотрела на него.

— Здравствуй, Элизабет, — произнес Кристофер и перевел взгляд на Кристину, настороженно смотревшую на него. — Привет, Кристина. У нас самый красивый экипаж во всем Лондоне, по крайней мере так меня заверили этим утром. А еще пара великолепных серых рысаков. Когда мы отправимся в парк, все на улицах позеленеют от зависти. Люди будут оборачиваться и смотреть на нас, но мы не будем останавливаться, если, конечно, ты не захочешь этого.

Кристина спрятала свое улыбающееся личико за мамой. Когда они вышли на улицу, Кристофер посадил Элизабет на высокое сиденье, а затем повернулся к своей дочери.

— У тебя есть выбор, Кристина, — заговорил он. — Ты можешь ехать между своей мамой и мной, как истинная леди, или можешь сесть мне на колени, как настоящий кучер, и помогать мне править. Ну, что скажешь?

Девочка продолжала смущаться и отошла от своей матери всего на несколько шагов.

— Я хочу сидеть рядом с мамой, — прошептала она. Кристофер подхватил ее за тоненькую талию и поднял к Элизабет. Девочка прижалась к ней, он сел на свое сиденье и улыбнулся, скрывая разочарование.

Но волнение от поездки в открытом экипаже высоко над землей победило застенчивость и страх упасть. Через некоторое время Кристина уцепилась за его рукав и стала с восторгом обсуждать все, что видела. Когда они свернули к парку, девочка наклонилась к Элизабет.

— Можно я сяду с ним? — прошептала она, показывая на Кристофера.

— Лорду Тревельяну нужно сосредоточиться, — ответила Элизабет.

— Она может сесть здесь, — сказал Кристофер. — Мне нужна помощь, особенно сейчас: кругом такое движение? — Он поднял свою дочку и усадил ее между коленями. Ее маленькие ручки ухватились за поводья. Девочка радостно смеялась.

— Посмотрите на меня? — кричала она, поворачиваясь в разные стороны; ее щеки раскраснелись, а глаза блестели, когда она смотрела на Кристофера. Как она напоминала ему Нэнси когда они в детстве играли с ней на берегу!

Но в следующие полчаса Кристофер почти презирал себя за свое счастье. Было уже далеко за полдень, стояла чудесная солнечная погода, и они приехали туда, где собиралось все высшее общество, стремясь показать себя и посмотреть на других. Даже прохладный воздух не был им помехой. Большинство из гуляющих в тот день в парке знали, что Элизабет была когда-то его женой, а Кристина — его дочь. Те, кто этого не знал, тоже скоро будут в курсе.

Кристофер улыбался и разговаривал с Кристиной, кивал знакомым, обменивался комплиментами и чувствовал себя наверху блаженства. Только одно обстоятельство омрачало его радость. Элизабет напряженно молчала, сидя рядом с ним. Через полчаса он приехал в отдаленный уголок парка. Кристина забралась к нему на колени и бросила поводья.

— Я расскажу дяде Джону, что умею управлять лошадьми, — сказала она, посмотрев на Кристофера.

— А дяде Мартину и дедушке? — спросила Элизабет.

— Им тоже, — ответила девочка. — Дядя Джон воевал верхом на лошади. И я люблю лошадей.

— Тогда тебе должно понравиться выступление лошадей в Амфитеатре, — сказал Кристофер. Он почувствовал, как сидевшая рядом Элизабет затаила дыхание.

— Дядя Джон обещал сводить меня туда, — сказала Кристина. — А лорд Пул не хочет меня брать. Он всегда занят.

— Он обязательно сделал бы это, если бы у него было время, милая, — вмешалась Элизабет. — Он очень важный и занятой человек.

— А может, мы сходим в Амфитеатр завтра? — спросил Кристофер. — А когда дядя Джон захочет повести тебя туда, ты скажешь ему, что уже там была.

Элизабет ничего не сказала.

— Завтра? — Кристина смотрела на него широко открытыми глазами. — А вы не заняты?

— Все мое время принадлежит тебе, Кристина, — ответил Кристофер.

— Ты любишь меня? — удивленно спросила девочка. — Не только мою маму? Дядя Джон тоже любит меня.

— Конечно, я очень люблю тебя, — произнес он. — И твою маму я тоже очень люблю.