Конечно, она забудет его слова. Это действительно глупость.

Кристоферу была нужна не только Кристина. Он хочет вернуть их обеих. Она открыла было рот, собираясь сказать Мартину, что Кристофер предложил ей выйти за него замуж, но ничего не сказала. Что-то все-таки произошло. Она больше не могла делиться с ним своими сокровенными мыслями. “Возможно, это последний шаг к взрослению”, — с грустью подумала Элизабет.

— Все хорошо, — ответила она.

— Твое место рядом с ним, и ты это знаешь, Лиззи, — сказал Мартин и снова посмотрел на нее, слегка наклонив голову набок. — Он внесет спокойствие в твою жизнь. И ты очень важна для него, особенно в последующие несколько недель.

“Да, это действительно так”, — подумала Элизабет, снова вспомнив конное представление. Кристина что-то кричала ей, показывая на девушку с обручем в руках, которая при каждом повороте прыгала через него и при этом ухитрялась удерживаться на спине лошади. Кристофер смеялся.

Да, она обязана поддержать Манли в эти недели, хотя, конечно, не сможет выйти за него замуж. Но было бы очень жестоко разрывать помолвку сейчас, оставляя его один на один со сплетнями и унижением именно в то время, когда он должен предстать перед публикой во всеоружии.

Да, обстоятельства заставляют ее быть лицемеркой еще какое-то время. Бедный Манли! Он не заслужил такого плохого обращения. Она чувствовала себя виноватой.

— Ax! — разочарованно воскликнула Кристина после окончания представления. — Мы ведь только что пришли!

— Два часа назад, — ответил отец. — Как насчет мороженого? Не будет ужасным грехом, если мы поедим его дважды за одну неделю? — Кристина торжественно посмотрела на него и покачала головой.

— Нет, — ответила она.

— Нет — мороженому? — удивленно спросил Кристофер. Кристина захихикала.

— Нет, не будет грехом, глупый, — ответила она.

Кристофер взглянул на Элизабет, его глаза продолжали улыбаться. В душе у нее все перевернулось. Как все глупо получается.

“Может, мне все же следует выйти за него?” — спрашивала она себя. Он хочет этого. А она больше ни за кого выйти не может, да и Кристине нужен отец, так же как и их будущему ребенку. Так почему у ее детей не может быть родного отца? Она могла бы провести в Пенхэллоу всю оставшуюся жизнь. Ее дети росли бы там. Эта мысль была очень привлекательна. Но можно ли простить его и снова доверять ему? Сколько еще должно пройти времени, чтобы человек решился попросить прощения?

Именно он отравил их брак. Он женился на ней только ради ее приданого. А совсем недавно он, не думая о последствиях, соблазнил ее, когда она была его пленницей и ничего не помнила. Как можно ему верить, доверить ему жизнь своих детей? Дети! Она носит в себе его ребенка.

— Ты в порядке? — Кристофер внимательно смотрел на нее, когда подал ей руку, чтобы подсадить в экипаж, куда только что посадил Кристину.

Элизабет кивнула.

— Надеюсь, она не простудится, съев мороженое, — ответила она.

— Думаю, что у нас с тобой больше возможности растолстеть от мороженого, — сказал он. — Но мы можем просто посидеть и посмотреть, как она будет его есть. Но такое самопожертвование выше человеческих сил, правда?

— Да, — согласилась Элизабет. — Спасибо тебе, Кристофер. Ты сегодня доставил столько радости Кристине.

“Можно будет вернуться в Кингстон”, — думала Элизабет. Но эта мысль угнетала ее. Она любила Кингстон, но это был дом ее детства. Повзрослев, она хотела иметь свой собственный дом. Конечно, Мартин мог бы поехать с ней туда. Она нежно любила Мартина и была благодарна ему за все годы, проведенные вместе, за поддержку, в которой она так нуждалась. Но Мартин тоже был спутником ее детства. Сейчас она повзрослела, и ей был нужен спутник жизни — супруг.

— Я ничего не расскажу дяде Джону, — громким шепотом повторяла Кристина. — Ничего не скажу ему. И вот будет смешно, когда он приведет меня на это представление, а я ему буду рассказывать, что будет дальше.

Как только Кристофер сел на сиденье рядом с Элизабет, Кристина сейчас же забралась к нему на колени, будто так и надо.

Словно это была ее обычная прогулка с мамой и папой.

* * *

Уинни ужасно волновалась, собираясь в Воксхолл. Это было место, где развлекались представители самых разных слоев общества, где танцевали, ели, пили, прогуливались по многочисленным дорожкам, отдыхали в тени деревьев. Там часто устраивали фейерверки. Для Уинни все это казалось одним из семи чудес света.

В свободное время они с Антуаном часто бродили по Лондону. Они с восторгом разглядывали восковые фигуры в музее мадам Тюссо, смело взобрались на галерею Висперинг в соборе Святого Павла, любовались на статуи в Вестминстерском аббатстве. Они бродили вдоль рядов городского рынка, где Антуан купил для Уинни ярко-красную ленту. Уинни чувствовала, что ужас и напряжение последних недель ее пребывания в Пенхэллоу начали отступать.

Она очень обрадовалась, когда узнала, что может вместе с Антуаном посетить Воксхолл. Она чувствовала такое же волнение, как леди Нэнси и лорд Тревельян, собиравшиеся на бал в дом Клеменсов. Хозяева отпустили их с Антуаном на всю ночь, поскольку перед балом были приглашены на обед, вернутся домой очень поздно и им не понадобится помощь слуг.

Целый вечер Уинни с Антуаном смогут провести в Воксхолле!

— Ах моя малышка! — воскликнул Антуан, оценивающе осмотрев ее перед выходом. — Ты такая красивая. Ты завязала красную ленточку.

Девушка украсила ленточкой волосы, хоть не была вполне уверена в том, что она хорошо сочетается с ее самым лучшим голубым платьем. Но это была красивая сатиновая ленточка, и девушка не могла устоять перед соблазном и надела ее.

— Мистер Бушар! — с тревогой спросила Уинни. — А нас пустят в Воксхолл? Ведь мы слуги.

— Каждый, кто ни посмотрит на тебя, примет тебя за герцогиню, — ответил он. — А посмотрев на тебя, не обратят внимания на меня.

Уинни рассмеялась. Иногда она сама удивлялась, что опять могла смеяться. А она думала, что больше никогда не сможет даже улыбаться.

Девушка была очень счастлива, когда они оказались в парке. Никто не остановил их у входа, никто не бросал на них недоуменных взглядов, когда они зашли в парк. Сады оказались просто чудесными. Деревья и лужайки являли собой восхитительную картину, а доносившаяся из павильона музыка заставляла забыть о существовании внешнего мира. Люди побогаче сидели в отдельных кабинках, где ели и выпивали, но Уинни была не голодна. Здесь было столько всего чудесного и необычного, что она и думать не могла о еде.

— О, мистер Бушар, — заговорила она, крепче взяв его под руку, чтобы не потеряться в толпе, — это самое чудесное место на свете, правда?

— Правда, моя малышка, — ответил он, похлопав ее по руке.