— Знаете, — сказала вдруг Юлия Афанасьевна. — А ведь для многих камень стал проверкой на нравственность, сколь ни высокопарно это звучит. Если у человека в душе была хоть малейшая червоточинка, он мгновенно ее чувствовал. И делал все, чтобы человек попала под его власть.

— Не верю я в ваши эзотерические штучки, — ответил Федоров. — В основе всего — жадность. Именно жадность и приводит к преступлению. Каждый человек делает свой выбор. Другое дело, каким будут мотивы. Если бы Иванов отдал камень, то он не поставил бы под угрозу жизни своих близких. Если бы Мендельсон не попытался бы отравить Стефанию, то и сам бы остался в живых. Если бы Непарада не украл, то не лежал бы сейчас в морге. Да и судьба Сергеева сложилась бы иначе, не поверь он в собственную исключительность.

— Значит, он не был посвященным?

— Он был шарлатаном, поверившим, что он гений. Почувствуйте разницу.

— Вы не верите в изумруд Лукреции? — спросила я Федорова.

— Нет. Обычный изумруд, которому придумали красивую легенду. Легенды, как известно, способны на многое, даже на то, чтобы вести на смерть.

— Почему же он тогда рассыпался в прах?

— Вам показалось, Стефания Андреевна, — мягко сказал Федоров. — в доме было темно, вы напуганы. Наверное, в суете камень выпал из оправы и затерялся. А истории о нравственной нечистоплотности, которую терпеть не могут изумруды — байки. Равно как и то, что когда-то этот изумруд принадлежал Лукреции Борджиа.

— Вы материалист, Федор Федорович, — сказала вдруг Калитина. — Не подумайте, что я хочу вас обидеть, но… Иногда стоит смотреть на вещи с иной точки зрения. Изумруд Лукреции выполнил свое предназначение и исчез. Человек, который когда-то стал причиной смерти моих детей, наказан. Причем не вами… Что есть тюремное заключение, когда можно нанять хорошего адвоката? Он наказан иначе. Всю жизнь он мечтал обладать этим камнем. Желание превратилось в идею фикс. И в тот момент, когда он надел камень на палец, изумруд рассыпался, не признав нового владельца. В этом суть наказания. Все преступления были совершены зря. С этой мыслью он будет просыпаться каждое утро. С этой мыслью он будет засыпать. Ради камня он потерял все: возможность иметь семью, работу, репутацию, наконец, он потерял мечту.

— Вам просто нравятся красивые истории, — пробормотал Федоров.

— Мне просто нравится справедливость, — усмехнулась Калитина. — Пожалуй, впервые в жизни я по-настоящему в нее поверила. Причиненное зло всегда возвращается. Закон бумеранга.

Мы вышли из дома Калитиной в полном молчании. Молча подошли к моей машине:

— Может быть, к нам, Федор Федорович?

— Не сердитесь, Стефания, но нет. Я, пожалуй, теперь у вас буду редко бывать. Если, конечно, вы опять не попадете в какую-нибудь историю. Талант у вас налицо — криминальный.

— Почему будете редко бывать? Вы обиделись?

— Дело не в этом, — сказал он, покраснев. — Я вдруг понял, что вы мне очень нравитесь. Так нравитесь, что… Но я не готов сейчас жениться. Ни на вас, ни на Ольге.

— Но я не прошу вас жениться, ни на мне, ни на Ольге! — возмущенно парировала я. — Я просто приглашаю вас на чашечку кофе.

— Я не хочу кофе.

— Что же вы хотите?

— Вас.

— И что же вам мешает?

— Вы.

Он повернулся и пошел прочь. Пойму ли я когда-нибудь мужскую логику? Мы давно могли бы стать любовниками, если бы не Федоров, его рефлексии и комплексы. Я давно бы ему сказала все напрямик, если бы не он. Именно он мне и мешает сказать обо всем напрямик. А как было бы здорово: никаких обязательств и нормальная сексуальная жизнь с нормальным сексуальным мужчиной. Из-за какой-то ерунды он лишил нас обоих счастья. Хотя если вдуматься, не такая уж это и ерунда — я.

Вечером я с упоением рыдала на груди у Клары:

— Бабуля, ну, почему так происходит в жизни? Почему у меня нет простого женского счастья?

— А как ты его сама понимаешь, это простое, женское счастье?

— Ну… Об этом еще в песне поется: «Был бы милый рядом!». Как раз милого-то у меня и нет. И не предвидится…

— Зря ты так. У нас как раз на той половине жених подходящий сидит. Из Баку сегодня прилетел. Готов хоть сейчас под венец.

— Красивый? — шмыгнула я носом.

— М-м, красивый, — после паузы подтвердила бабуля. — Если в шляпе, то очень красивый.

— Молодой?

— Почти.

— Холостой.

— Вроде бы.

— Родственников много?

— Дай-ка, вспомню. Мама, папа, шестеро братьев, семь сестер — из них три замужних и с детьми, невесты братьев, женихи сестер, мужья сестер. Эфа, ты опять плачешь?

— Я рыдаю! Сама подумай! Что с нами будет, если он со мной разведется и за границу укатит.

— Ой нет! — охнула бабушка. — Этот жених не для тебя. Не для него мы эту ягодку растили (она нежно погладила меня по голове). Сама посуди: на лицо — полный урод, по возрасту тебе в отцы годится и был женат. Два, нет, три раза.

Я опять зарыдала, что ж за судьба у меня такая, если даже простой парень из Баку мне не подходит? Обидно, да? Может, и мне анкету по блату заполнить: «Симпатичная рыжая ищет симпатичного мужчину (не рыжего) для удовлетворения своих вредных привычек». Так только где такого мужчину найдешь? Ведь вредных привычек у меня огромное количество.

— А я кофе принес, — раздался знакомый голос у дверей. — Но чувствую, что пришел не вовремя. Да?

— Что вы, Федор Федорович, — засуетилась бабушка. — Вы всегда вовремя. Проходите, пожалуйста. Эфочка сейчас умоется и присоединится к вам. А я пойду. Дел у меня невпроворот. Сейчас еще невеста из Липецка приедет, надо ее будет свести с горячим парнем из Баку. Глядишь, что-нибудь путное из этой затеи и получится.

— Я подумал, что выпить чашечку кофе — не такая уж и плохая идея. — Вот. Купил. Принес. Твой любимый сорт.

— Молодец, — похвалила я гостя. — Принес? Свари.

— А ты.

— А я пока поплачу. Раз уж начала. Не люблю бросать дело на полдороге.

ЭПИЛОГ

С той поры прошло полтора месяца. К всеобщему удивлению я до сих пор не попала ни в одну подозрительную историю. Родственники считают, что в этом целиком заслуга Феди. Дескать, он как цербер караулит меня днем и ночью, поэтому я и веду примерный образ жизни. Ну, и пусть себя считают! А мы с Федоровым как-нибудь сами разберемся, кто из нас кого караулит. И кто из нас кому цербер.

Ольга очень переживала, когда узнала, что жена ее первого мужа опять увела у нее мужика. Прямо из-под носа. Но потом успокоилась. Я ведь, в конце концов, еще не вышла за него замуж. Значит, Федоров по-прежнему является вожделенным объектом для свободной матримониальной охоты. К тому же и свадебное платье пока не вышло из моды.