Я поступила на работу. Делаю торпеды. Рабочий день долог и тяжел. Мне трудно надолго расставаться с Джоном, но моя мать потрясающе о нем заботится. Роль бабушки удается ей намного лучше, чем роль матери. Я удивляюсь, почему это так, но факт остается фактом. Мы неплохо ладим втроем. И еще. Здесь никто не посмотрит на меня с жалостью и сочувствием. Ян, я так устала от этих взглядов. Я ненавидела их. Однако в деревне все знали, что я потеряла Сидни.

Дорогой, я представляю твою бурную реакцию на мои новости. Знаю, ты станешь меня осуждать. Но прошу тебя понять мое нынешнее состояние. Наконец-то у меня есть ребенок, которого я могу любить и о котором могу заботиться. Судьба слишком долго отказывала мне в материнстве. Я уже думала, что навсегда. Одно время смерть казалась мне милее жизни. Потеряв ребенка, я не представляла, зачем мне дальше жить. Зато сейчас моя жизнь полным-полна смысла.

Но я очень хочу, чтобы и ты оставался частью моей жизни. Смею ли я надеяться, что мысли о браке появлялись у тебя столь же часто, как у меня? Ян, прости мою напористость, но с тобой я могу быть такой, какая есть. Мысли о браке появились у меня уже после нашей первой встречи. Я их гнала, не принимала всерьез, однако даже тогда я представляла тебя своим мужем. Пожалуйста, задумайся об этом всерьез. Я честно призналась тебе в своих намерениях и надеждах и ни за что не стану от них отрекаться. Малыша я назвала Джоном в честь тебя. Я люблю его, как любила Сидни. Он стал моим сыном, и для меня было бы немыслимо отказаться от этого ребенка, составляющего сейчас весь смысл моей жизни. Я должна быть честной с тобой, хотя мне и приходится лгать всем остальным.

Твой патефон остался в том доме и ждет тебя. Уверена, что девочки сберегут его до твоего возвращения. Интересно, ты приедешь за ним? Спасибо, это был чудесный подарок. Я полюбила песни Билли Холидей на всю оставшуюся жизнь, и когда бы я ни услышала ее пение, оно будет напоминать о тебе и о времени, проведенном с тобой. Дорогой, это было замечательное время.

С надеждой, твоя навсегда Доротея

Ян отправил Доротее свой ответ. Конверт скрылся в щели высокого уличного почтового ящика и теперь летел вниз. Вместе с ним падало и сердце Яна. Его жизнь вновь стала такой, какой была до знакомства с Доротеей. Иначе как забытьем эту жизнь не назовешь.

Его мечты об этой женщине были такими возвышенными. Ян прижался головой к холодному металлу ящика и закрыл глаза. Секунда… две… три… четыре… пять.

Нет. Что сделано, то сделано. Ян медленно пошел к машине, которую ему на время дали в эскадрилье. Пора возвращаться.

Все вокруг было наполнено холодом и болью.

Дорогая Хелен! Как делишки в универе? Жаль, я не двинула вместе с тобой. После твоего отъезда здесь жуткая скукотища. Я ходила на свадьбу года. Как и обещала, пишу тебе отчет.

В общем, все прошло хорошо. Арлен в свадебном платье – жуть еще та. Думаю, тебя это не удивляет. А Крейг выглядел неплохо. Как всегда выглядит этот большеголовый придурок. Мать Арлен пришла уже порядком поддатая. Всю церемонию ревела, а к вечеру дошла до полного неприличия. Даррен смотрел на Крейга волком. Я опасалась, что, когда они подопьют, может дойти до потасовки. Но он сумел взять себя в руки. Уж не знаю, чего такого он нашел в Арлен. По-моему, это судьба уберегла его. Но то, что Арлен выбрала себе в мужья не того брата, – это как пить дать. Мне кажется, они друг друга стоят. Дискотека была совсем дерьмовая, хотя другого я и не ждала. Первый танец – сплошное позорище. Ну вот, рассказала тебе о свадьбе.

Что новенького у тебя?

Думаю, на каникулах увидимся? Скучаю по тебе.

Ванесса

(Письмо, найденное в клубном издании романа Мейв Бинчи «Круг друзей». Книга в хорошем состоянии. Ее оценили в два с половиной фунта и отправили на полку с романами в твердом переплете.)

Я выхожу из поезда на лондонском вокзале Мэрилебон, миную билетные турникеты и сразу же попадаю в шумную толчею большого города. Посетив туалет, я стою и верчу головой по сторонам: отыскиваю свою мать. Хорошо представляю, как она должна выглядеть, но понимаю, что сейчас она совсем не похожа на худенькую молодую женщину, какой я видела ее в последний раз.

От волнения я немного потею. Чувствую сердцебиение. Почему? По-моему, это она должна нервничать, а не я.

Потом замечаю изящную женщину в туфлях на высоком каблуке, компенсирующих маленький рост. Каблуки ничуть не мешают ей уверенно двигаться сквозь толпу. Она идет совершенно спокойно, словно по лесной дорожке, и улыбается мне. Подходит. Останавливается.

– Здравствуй, Роберта.

– Анна?

– Я тебя сразу увидела. Точнее, почувствовала, что это ты.

Мы смотрим друг на друга. Не знаю, о чем говорить. У меня ее глаза. Но она элегантна, а я от этого далека – долговязая, неуклюжая. Зато Анна грациозна, подтянута, прекрасно владеет собой. Всем остальным, кроме глаз, я пошла в отца. Мне приятно это сознавать.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает она.

Я киваю.

Мы идем в вокзальный паб, находим столик в углу. Анна своей изящной походкой направляется к стойке и возвращается с двумя бокалами вина. Я смотрю на нее и не могу отвести глаз. Ее внешность меня гипнотизирует. Кажется, она всего лет на десять старше меня. Ее движения чувственны, уверенны и притягательны. Неужели эта женщина – моя мать? Я представляла ее злой, желчной, высохшей и старой. Но только не такой. С трудом могу ее узнать, хотя и хорошо помню. У нее роскошные волосы цвета светло-коричневой карамели. Вовсе не мышиные, как у меня.

– Мне думается, Роберта, я должна кое-что тебе объяснить.

– Да, пожалуйста. Я бы… хотела это услышать.

– Но вначале я хочу узнать о твоей жизни. О том, как ты живешь.

– В основном хорошо.

– Еще раз прими мои соболезнования по случаю смерти твоего отца. Он был хорошим человеком.

– Должно быть, не настолько, если вас… если тебя потянуло его бросить.

Мне не терпится нанести первый удар. В ее присутствии я веду себя как маленькая задиристая девчонка.

– Обещаю тебе, мы доберемся и до моего ухода. Но сперва расскажи о себе. Я часто пыталась представить, как сложилась твоя жизнь.

И я рассказываю ей фрагмент за фрагментом. Она спрашивает, я отвечаю. Допив вино, мы заказываем еще по бокалу.

– Ну что ж, – произносит Анна в конце моего рассказа; она откинулась на спинку стула и вертит в руках бокал, опять-таки с изяществом, – мне заочно понравился твой босс Филип.

– Да. Он чудесный человек. – (Анна реагирует многозначительным «хмм».) – И Дженна тоже приятная девушка. Это его подруга. Я о ней рассказывала. Думаю, у них сложится хорошая пара.

Второе «хмм».

Мне хочется переменить тему. Моя… Анна смотрит на меня, и ее глаза хитровато вспыхивают. Мне это не нравится. Что она знает о моей жизни? О моей дружбе с Филипом? Только то, что услышала от меня. То есть почти ничего. И я приехала сюда вовсе не для обсуждения своей личной жизни. Как Анне удается быть такой спокойной и сосредоточенной? Мне хочется крикнуть во все горло: «Я же твоя дочь, черт бы тебя побрал!» Точнее, я чувствую, что у меня может появиться такое желание. Но оно не появляется. Иногда я веду себя как простофиля. Дженна считает меня наивной. Однако моей матери не откажешь в привлекательности. Она уверенна, умеет себя подать. Мне нравится, когда меня окружают такие люди. Легко могу представить ее среди друзей Филипа.