Его черная сутана выделялась на фоне темно-синего неба с белыми барашками облаков. Босой, он стоял у обрыва крепко и уверенно, не обращая внимания на брызги волн, разбивавшихся о камни.

Подходя к нему, Анжелика заметила, что его лицо обращено в сторону Голдсборо, который был виден отсюда как на ладони — со своей бухтой, портом и домами из светлого дерева.

Иезуит был неподвижен: он напряженно вглядывался вдаль, словно стараясь разгадать тайну поселка, повторяющего своими очертаниями береговую линию.

Он не услышал шагов Анжелики, которая вдруг догадалась, что священник размышляет о знаменитом видении квебекской монахини и сравнивает его со своими впечатлениями.

Отец де Верной обернулся, и Анжелика улыбнулась ему немного разочарованно:

— Это именно Голдсборо? Вы считаете, что именно Голдсборо предстал в видении сестры Мадлены? Голдсборо, который она могла видеть не иначе, как во сне?

Иезуит посмотрел на Анжелику нарочито холодным, бесстрастным взглядом. Анжелике было хорошо известно. — и она в этом не раз убеждалась на своем печальном опыте — что они живут в эпоху религиозного засилия, давления власти и строжайшей морали. И она чувствовала, что бессильна заставить отца де Вернона поверить в правду о Голдсборо, который, даже дав приют гугенотам, вмещал в себя всю сущность эпохи, желая, вопреки тайному противодействию, доказать свое право на счастье, богатство и любовь.

— Почему именно Голдсборо? — вздохнула Анжелика.

— А почему бы и нет? — возразил священник.

— Почему бы и нет?

Отец де Верной пошел ей навстречу, удаляясь от края обрыва. При виде его непроницаемого лица, надменной походки и холодного взгляда в душу Анжелики закралось сомнение: «С каким коварством и умом расставлены против нас ловушки! Это мог сделать как раз такой человек, из касты священников, призванных служить Господу Богу, используя все свои знания, умение влиять на людей, играть на их слабостях и страхах, чтобы любой ценой, не останавливаясь ни перед чем, достичь святой цели — привести свою паству к вечному спасению, сохранить римско-католическую апостольскую Церковь и, по возможности, распространять по всему миру ее учение».

А если он и есть их тайный враг?! И не стоит ли за его спиной фанатик

— отец д'Оржеваль?! Анжелика не могла забыть, что именно отец де Верной пришел за ней на корабль Золотой Бороды. По чьему наущению? По чьему приказу?

Но тут перед ее мысленным взором предстал Джек Мэуин, жующий табак и ловко управляющийся с парусом, и ее опасения стали рассеиваться.

Мог ли быть ее врагом человек, который спас ее, когда она тонула, вынес из воды на руках и приготовил горячий суп, чтобы поддержать ее силы?

Даже если он получил на ее счет строгие указания, он был достаточно независим — Анжелика это чувствовала — чтобы истолковать их по-своему. Нужно набраться смелости, вызвать его на откровенность и постараться узнать его намерения.

Анжелика с вызовом посмотрела на иезуита:

— Так каковы ваши предчувствия? Может ли Дьяволица появиться в Голдсборо?

— Да! Я думаю, да, — ответил он, глядя Анжелике прямо в глаза.

Она почувствовала, что бледнеет.

— Так, выходят, вы тоже наш враг?

— Кто вам это сказал?

— Вы выполняете приказы отца д'Оржеваля, не так ли? Он поклялся погубить нас. Он послал вас шпионить за нами, препятствовать нашим начинаниям, расстраивать наши планы, и вероятно, если представится возможность, помочь нашей гибели… Я помню…

Анжелика отпрянула и в отчаянии закричала:

— Вы тогда смотрели, как я умираю! Да! Когда я тонула у мыса Монеган, вы смотрели, как я умираю… Я знала! Я прочла это в ваших глазах, когда вы отказались протянуть мне руку, чтобы помочь… Скрестив руки, вы ждали, чтобы море довершило свое злодеяние. Но одно дело решить по чьему-то приказу: «Этот человек должен умереть…» и совсем другое, видеть, как он бьется в агонии. Вы не выдержали.

Отец де Верной невозмутимо слушал, пристально глядя на Анжелику. Когда она замолчала, едва переводя дыхание, он спокойно произнес:

— Могу ли я узнать, сударыня, о цели вашего сегодняшнего визита?

— Я боюсь, — с этими словами Анжелика порывисто протянула к иезуиту руки. Неожиданно для нее он властно взял ее руки в свои:

— Это хорошо! Я счастлив, что вы пришли ко мне, невзирая на черные замыслы, которые вы мне приписываете. Я весь в вашем распоряжении и постараюсь вас успокоить. Так что же происходит?

Анжелика не знала, что ответить. Жест Мэуина был столь неожиданным.., и доверительным.

Она с тревогой взглянула на него, пытаясь понять, что движет этим непостижимым человеком, каковы его тайные цели?

Огромная волна разбилась о подножье скалы, и целый сноп пенных брызг взлетел на невиданную высоту и окутал их соленым, сверкающим облаком дождинок.

Они сделали несколько шагов назад. Теперь Анжелика сомневалась, стоит ли все рассказывать.

Если она поделится своими подозрениями, что в Голдсборо готовится какой-то опасный заговор, то тем самым она лишь упрочит дурную репутацию поселения, которое и без того считается еретическим, дьявольским и повинным во всех грехах.

Анжелика покачала головой.

— Я не знаю, что здесь происходит, но чувствую, что кто-то настойчиво и решительно добивается нашей гибели. У меня опускаются руки. Кому нужна наша смерть? Если бы я знала, я могла бы защититься. Быть может, отцу д'Оржевалю? Если вы знаете, прошу вас, Мэуин, скажите мне! Кто вас предупредил, что я нахожусь на корабле Золотой Бороды, по чьему приказу вы пришли туда за мной? Ведь между моим пленением и вашими действиями во Французском заливе существовала какая-то связь.

Отец де Верной ничего не отрицал, но и не выражал согласия. Анжелика чувствовала, что он тоже мысленно сопоставляет какие-то известные ему факты и что он лучше осведомлен о тайнах, которые ее окружают, но пока не решается рассказать ей о результатах своих раздумий. Может быть, он ее опасается? Или делает то, что хотят их враги? Или он сам — один из этих врагов?

— Английские пуритане, французские еретики, пираты без чести и совести, искатели приключений, готовые на все, — вот оно, население Голдсборо, — неожиданно заговорил священник. — И как, по-вашему, такое гнездо разврата может процветать и не вызывать недоверия Канады, которая соседствует с ним через Акадию?

— Так кажется лишь на первый взгляд, — возразила Анжелика. — Вы сами могли убедиться, что у нас живут в основном трудолюбивые, патриархальные семьи, и, несмотря на недавнее появление здесь пиратов, которые, впрочем, решали исправиться, в Голдсборо царит вполне благопристойная атмосфера. Конечно, люди иногда устраивают себе праздники, да вы и сами не погнушались и развлекли нас недавно. Что до английских пуритан, то вам прекрасно известно, что это беженцы из Новой Англии, которые спасаются от резни и ждут, когда все успокоится, чтобы снова вернуться домой. Так почему вы отказываете этим женщинам и детям в праве на жизнь? Дайте им спокойно жить, святые отцы! Разве не довольно тех, кто погиб по ту сторону Французского залива? О! Мэуин, — с болью продолжала Анжелика, — вспомните маленьких английских ребятишек с острова Лонг, которые пришли спеть нам песню о раковинах! Теперь они погибли… Говорят, что острова залива Каско попали в руки абенаков…