определенно богато по сравнению со всем остальным домом. Кровать с балдахином, в которой не было хозяина. Дубовый шкаф, ковер цвета темного красного вина, стол с незажженной масляной лампой, умывальник и другие мелкие предметы, а также два мягких кожаных кресла напротив кровати. Мэтью увидел, что в двойные двери на балкон вставлено красное и синее стекло. Также он заприметил тяжелую цепь с навесным латунным замком. Где бы ни находился Форбс, он точно был не здесь.

Мэтью вышел в коридор, повернулся и решил подняться по лестнице, что располагалась прямо напротив. В относительной темноте он добрался до верхнего этажа особняка, где утренний свет был достаточно ярким, чтобы щипать глаза через открытые двери еще одного балкона. Сердце Мэтью подпрыгнуло. Могло ли быть так, что Форбс сбросился с этого балкона буквально несколько минут назад? И почему, черт возьми, эти двери не заперли? Он выбежал на балкон, навстречу холодному ветру, и посмотрел вниз.

Никакого изломанного трупа там не было.

С этой высоты открывался панорамный вид на поросший травой утес, бурное море с искрящимися на солнце волнами, полосу леса справа, небольшую бухту, защищенную лесистым мысом, и на портовый городок. Мэтью рассмотрел причал с несколькими лодками и большим парусным судном, которое, должно быть, было торговым, а также какие-то сооружения, которые, вероятно, включали в себя солеварню. Далеко в море находились четыре лодки — местные рыбаки за работой. Вокруг причала стояли домики, сделанные как из дерева, так и из камня, и еще несколько домишек приютилось в лесу к западу от гавани. В центре деревни, судя по всему, располагался торговый пост, церковь и другие небольшие строения, а также таверна «Красная Клешня».

Мэтью обратил внимание, что тропа шириной примерно с карету спускалась от поместья по склону холма, петляя через лес к гавани. Он рассудил, что это была дорога, по которой доставляли строительные материалы, привезенные на корабле из Бостона. Он был уверен, что это была непростая задача, но куча денег заставляла мужчин взваливать на себя любое бремя. Мэтью подумал, что стремление Уиттона к уединению на самом деле создало Браунс-Харбор, поскольку некоторые из рабочих, строивших поместье, решили податься в рыбаки и пустить корни в тени здания, которое они помогали создать.

Но сейчас его заботил другой насущный вопрос. Где Форбс Тракстон?

И в этот момент скрипучий голос позади Мэтью произнес:

— Итак, это вас послали для того, чтобы упечь меня в бедлам?

Глава 5

Мэтью обернулся и увидел фигуру, таящуюся во мраке. Человек как будто нарочно старался держаться подальше от солнечного света, щедро заливавшего полбашни.

— Корбетт, не так ли? — спросил мужчина.

— Да, сэр. Мэтью Корбетт.

— Родственник Корбеттов из Манчестера?

— К сожалению, я не знаю.

Мужчина глубоко вздохнул.

— Прекрасная семья. Они организовали почтовую службу и целый каретный парк. Это было… дайте-ка подумать… лет десять назад. Я думаю, кареты, которые они у нас купили, до сих пор разъезжают по дорогам.

Мэтью неуверенно кивнул.

— Я не сомневаюсь, что ваши кареты очень надежные.

— Так и есть. Если бы местные подумали получше и вложили немного денег, чтобы заполнить эти позорные выбоины на дорогах, оси подвески и колеса и тут служили бы намного дольше. Колеса — наше слабое место, Мэтью. Я же могу называть вас Мэтью?

Молодой решатель проблем снова кивнул любителю скрываться в тени.

— Колеса, — продолжил Форбс Тракстон. — Слабое место. Но ведь у каждого творения человечества есть слабое место, вы согласны?

— Боюсь, это правда, сэр.

Мужчина наконец выступил из полумрака на свет.

Он был весь серый. Фамильная копна волнистых волос, кожа, глаза, спальный халат — все серое. Лицо с вполне привлекательными чертами, которое прожитые годы сделали только благороднее, сейчас выглядело изможденным и было изборождено глубокими морщинами, рот и подбородок казались обвисшими. Харрис говорил, что его брату сорок восемь лет, однако человека, стоявшего перед Мэтью, вполне можно было принять за шестидесятилетнего старика.

Форбс прошел мимо Мэтью так, словно либо он сам, либо молодой человек из Нью-Йорка был призраком. Мэтью заметил, как он щурится от солнца, а глаза увлажняются от слез. Он стоял рядом с Мэтью, обхватив руками серый камень балюстрады. Он казался единым целым с этим мрачным унылым зданием, словно горгулья, вытесанная умелым скульпторам. Особняк будто выпил из него все краски.

— Прекрасный день, — сказал Форбс. — Моя Мэри захотела бы выйти прогуляться в такое утро. Видите ту тропу, ведущую в деревню? — Он дождался, пока Мэтью кивнет. — Ей нравилось ходить туда и возвращаться обратно, неспешно рассматривая округу. — Форбс тяжело вздохнул. — Конечно, теперь она гуляет там по ночам. — Его голова повернулась, и запавшие глаза пристально посмотрели на Мэтью. — Вы, разумеется, не верите мне, как и все остальные.

— Простите, но в это довольно сложно поверить.

Что еще он мог сказать?

Форбс снова глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Его вниманием завладела сцена под балконом.

— Дункан сказал мне, что вы захотите поговорить со мной сегодня утром. Вы пришли один?

— Да.

— Неожиданно. Они следят за мной, как хищные ястребы. Стало быть, вы зашли в мою комнату и обнаружили, что меня нет. Увидели лестницу, поднялись наверх, заметили этот балкон и посмотрели вниз, ожидая увидеть там мое тело. — Он не спрашивал, а утверждал.

Мэтью оставалось только покивать.

— Все верно.

— Вы видели замок и цепь на балконных дверях в моей спальне?

— Да.

— Проявление беспокойства, — покривился Форбс. — Если бы я решил спрыгнуть с балкона, у меня нашлось бы множество вариантов, как осуществить эту затею. Например, здесь. А еще есть балкон в книжном зале. Балконы в комнатах, которыми пользуются мои братья. Почему бы мне не воспользоваться одним из них, пока все находятся внизу, завтракают или ужинают? Или посреди ночи, пока кто-то дежурит у входной двери на жесткой койке?

— Хороший вопрос, сэр, — сказал Мэтью. — У вас есть ответ?

— Потому что все должно произойти на этом утесе, — ответил Форбс. — Этого она хочет. Утес. Она хочет взять меня за руку и повести вперед. Это чистый и правильный путь, которым