— Для терийцев характерна демонстрация… всего. Отношений, — пояснил Зэлдар будничным голосом. — Таким образом я закрепляю свой статус и показываю знакомство с местными обычаями. Тем более, тебе это нравится. Ведь правда, аюрви?

Ашер дери! Я хотела сказать пару нелицеприятных слов о том, что я думаю по поводу закрепления статуса, или хотя бы протестующе зарычать. Но… стоило голосу вырваться из моих легких, как он немедленно превратился в постыдный стон. Терийцы вокруг дружно присвистнули.

Слова человека в шлеме подтверждала и скользкая влага, без моего желания выступившая в месте соприкосновения с пальцами Зэлдара. Нежная пытка на фоне кровавой расправы без моего желания рушила мой разум. Война и кровь уже не казались такими противными.

Большой палец его правой руки продолжал поглаживать мои губы и рот, а левая рука… удивительным образом обнаружила точки на моем теле внизу, отключающие мое здравое сознание напрочь. Оно поплыло, норовя унести с собой остатки разума окончательно, затягивая его пеленой удовольствия и маячившей впереди разрядки… Он трогал меня так, что мышцы моего живота напряглись в немом движении навстречу, которое я всеми силами гасила. Все же одна правильная эмоция во мне сохранилась. Стыд.

Я никак не могла взять в толк, почему тело так примитивно подводит меня. Все дело в избытке адреналина, полученном за последние часы? Или, страшно подумать, это оттого, что на нас смотрят? Или… все-таки Зэлдар имеет такое влияние на меня? Если последнее — мне не повезло, и присутствие дальтерийца начинает превращаться в неудержимую зависимость.

Медленное скольжение, влажное проникновение, мое сдавленное дыхание, и тут же блеснули в свете первых утренних лучей такие же влажные останки, размазанный по ритуальному камню студень, бывший когда-то мозгом, вывалившаяся из огромного живота требуха. Какафония тропических запахов, смешанных с запахами войны и разложения. Жгучий интерес в глазах терийцев напротив и жадное дыхание сзади. Все окончательно смешалось в моем сознании, ситуация, которую до того невозможно было представить, грозила привести к окончательному умопомешательству. Я хотела вырваться из нее и не хотела одновременно.

Неужели это разложение затронет меня так глубоко, что я позволю надломить себя, уничтожить все прошлые убеждения во благо животным желаниям?

Усилием воли мне все же удалось вернуть разум на место. Осознание всего кошмара происходящего моментально затопило до краев и мне стало противно от самой себя. Я была участницей картины, которую в любом цивилизованном обществе признали бы шокирующей и ненормальной.

Наверное, стыд придал мне решимости, потому что неимоверным усилием мне удалось вцепиться ногтями в оголенную руку Зэлдара и пользуясь его секундным замешательством, резко вывернуться и закричать ему прямо в лицо. Я желала одного — чтобы безумный человек в шлеме, наконец, перестал меня удерживать, ломая мою природу. Слова, готовые ударить в цель, вырвались сами собой…

— Гниль! Такой, как ты, мог родиться только от гнили!!! — прошипела я, дергаясь вбок. Мне хотелось посильнее ранить его. Я практически не думала, а действовала, исходя из автоматических реакций.

— Урод!!! — закричала я что есть мочи, и весь шум вокруг моментально стих: ритуальная музыка, перешептывания терийцев и даже, казалось, пение птиц, замерло, прислушиваясь к нам. — Ты — урод, я знаю тебя! — слова разлетелись колокольным звоном, пронизывая тишину.

В то же самое мгновенье Зэлдар застыл, остекленел, я почувствовала, как замирает биение жизни, превращая его в неподвижную статую. Несколько молчаливых секунд размазались по пространству вокруг, а я лишь начинала осознавать, что натворила, выплеснув оскорбление при всех. Я вжалась в стену купола, ожидая ответной реакции. Очевидно, что своим высказыванием я окончательно развязала ему руки. Однако, на удивление, черная фигура не сместилась с места.

— Иди к себе, аюрви, — сухой голос не выражал никаких эмоций. Зэлдар, казалось, потерял интерес к ситуации, моментальным взмахом руки открыл купол и резко пошел в направлении поселения. Меня тоже уговаривать не пришлось, давя слезы, я бросилась обратно к кораблю, чувствуя, как внутри разгорается огонь, пожирая все эмоции, на которые, признаться, сил больше не осталось. Единственное, что мне хотелось, — упасть на кровать и не просыпаться.

Я лишь притормозила около солдат, охранявших подступ к кораблю и не видевших все то безобразие. Дело в том, что пока Зэлдар держал меня, я заметила одну деталь в результате спонтанной имитации…

— Женщины и дети аборигенов страдают от недостатка воды, — выпалила я первой попавшейся группе солдат. — Это же ваши подданные, а на корабле есть все необходимое оборудование. Сделайте скважину! — почти прокричала я, ощущая, как кружится голова и перед глазами бегают разноцветные пятна. Солдаты замялись и посмотрели на меня с недоумением, поэтому я твердо произнесла: — Распоряжение Главного. Зэлдара.

Дождавшись робкого кивка, я влетела внутрь и дальше мало что помнила. Внутренний жар тугими волнами одновременно сковал и разгорячил тело. Кажется, я простыла, пока стояла ночью, и теперь у меня поднялась температура. Захотелось разыскать Эндо, но ноги стали окончательно ватными, а голова — мутной. Решив, что немного передохну и отправлюсь на поиски Эндо, я упала на свое ложе и моментально провалилась в небытие.

Переговоры с жадными толстяками продвигались с трудом. Так называемый вождь в противовес нашим прошлым договоренностям неожиданно увеличил аппетиты, требуя помимо слизи ашеров диковинные сборы растений с дальних планет в обмен на синюю руду. Ситуация накалилась до предела, у меня давно чесались кулаки решить все резко и необратимо. Меня останавливало лишь то, что по опыту прошлых лет я знал — бойня ничего не изменит и в следующий раз нам придется снова применить чудеса переговорного искусства. Наглость в крови толстяков и каждый новый лидер неминуемо решает показать свою значимость и влияние. Тупоголовые безумцы… Возможные жертвы их не останавливают.

Но не меня. Я слишком хорошо знал, что яд на традиционном местном оружии — стрелах, действует слишком быстро. И погибшие неминуемо будут и с нашей стороны. Напрасные жертвы. Раньше я бы закрыл на это глаза. Но сегодня меня что-то останавливало, словно натянутая веревка внутри, не позволяющая разменивать человеческие жизни.

Тем более, у меня был припасен еще один аргумент. Нам удалось договориться с соседней планетой той же солнечной системы, где проживали разумены, родственные терийцам, но находящимся в стадии освоения сложных машинных систем, о взаимном продовольственном и технологическом обмене. Это позволило бы окультурить наглых толстяков и в перспективе наладить автоматизированный сбор и обработку руды, соорудив примитивные предприятия. Наши технологии ленивцы воспринимали настороженно, а вот родственную расу им было бы легче принять по религиозным соображениям. Да что таить, терийцы давно обратили внимание на свое вырождение. Им жизненно необходима была новая кровь и информационный обмен с близким генотипом.