Обычно земля между мостом и замком оставалась необработанной, чтобы можно было сразу заметить любого чужака. Но прошло двадцать лет с той поры, как здесь жили люди, и теперь повсюду поднимались молодые сосенки и стройные осинки. Когда-то с южной стороны замка был причал, но он давно уже сгнил. Тем не менее, не будь на Энгусе клейма незаконного рождения, замок и титул сейчас принадлежали бы ему. Но что поделать… Зато жизнь у него совсем неплохая. И племянница его искренне любит.

Объехав вокруг озера, он остановился, спешился и привязал лошадь к дереву. Старый мост не выдержит веса всадника.

И без того приходится каждый раз смотреть, куда ставишь ногу. Кстати, нужно решить, какие деревья вырубить. Возможно, несколько, но не все. Нужно предложить Фланне выстроить по четырем углам острова сторожевые башни.

Он подошел к дубовым, окованным железом дверям и проверил петли. Довольно крепкие, но, может, стоит их поменять.

Деревянные стены конюшни давно сгнили и обвалились. Их нужно обновить в первую очередь.

Энгус поднялся по каменным ступеням в замок, сунул руку за небольшой каменный карниз и достал ключ. Дверь со скрипом отворилась. Энгус ступил через порог и остановился, вспоминая свое детство. Стояла полная тишина, но он мог бы поклясться, что по замку скользят тени его предков, Рассмеявшись, Энгус принялся обходить помещения. Все как он ожидал. Замок, сложенный из камня, выдержал все невзгоды. Правда, здесь полно пыли и паутины, но это дело поправимое.

Проверив все вплоть до чердака, Энгус нашел дыру в черепичной крыше, которую, разумеется, нужно будет залатать. В подвалах грязно и полно всякого хлама, который следует выбросить. Занавеси еще послужат, но слугам придется хорошенько их выбить, а мебель натереть воском.

Подмести и помыть полы, а заодно и окна. Сделать новые ставни.

Энгус перешел на кухню и заглянул в дымоход.

Давно пора вычистить, как и все остальные трубы.

Здесь полно птичьих гнезд. Он немного встревожился, боясь, что работы предстоит слишком много, особенно для женщины в положении. Впрочем, его племянница — девочка крепкая, и заботы помогут ей забыть причиненную мужем боль. Разлука с женой, несомненно, заставит Патрика Лесли понять всю глупость его поведения.

Вернувшись домой, Энгус немедленно отправился к племяннице и рассказал, в каком состоянии нашел Брей.

— Теперь, — добавил он, — тебе остается только убедить мужа в необходимости оставить Гленкирк. Это будет нелегко, Флана.

— Знаю, — вздохнула она. — Я все еще сердита на него.

— В таком случае подожди, пока гнев остынет, — посоветовал Энгус.

— Не хочу!

Вечером, когда Патрик спустился к ужину, жена холодно кивнула, но ничего не сказала. Слуги принялись разносить жареную оленину, лососину на ложе из свежего кресс-салата, утку с поджаристой корочкой в сливовом соусе, кроличье рагу с морковью и луком-пореем в густой винной подливке, свежий хлеб, сыр, масло и вишневый джем — все любимые блюда Патрика. На десерт подали груши, тушенные в сладком вине, и крошечные сахарные вафли. Герцог набросился на еду и к концу ужина окончательно размяк.

— Ты по-прежнему злишься на меня? — спросил он.

— Да, — спокойно кивнула Фланна.

— И все же велела приготовить прекрасный обед.

— Не хотела морить тебя голодом и, кроме того, намереваюсь кое о чем попросить, — дерзко заявила она.

Патрик вопросительно поднял черную бровь.

— Ты обещал помочь мне обновить Брей, — начала она. — Я хочу сделать это до рождения ребенка. Мне никогда еще не приходилось так долго сдерживать гнев, и, чтобы он остыл, я должна расстаться с тобой, Патрик. Не хотелось бы подражать твоей бабушке, но мне нужно некоторое время побыть одной. Можешь ты это понять?

— Моя ма никогда не покидала отца, — пожаловался Патрик.

— Я не твоя мать, — вспылила Фланна, — и, насколько помню, твоя мать сбежала во Францию, только чтобы не выходить за твоего папашу! Забыл историю своей семьи? А я помню! В вашем роду не было слабых женщин! Все были храбры и отважны. И ни одна бы не потерпела того оскорбления, которое вы бросили мне в лицо, милорд!

— Так и быть, — покаянно пробормотал он, — если желаешь ехать в Брей, я согласен.

— Спасибо. Я возьму с собой Эгги и Йена Мора. Энгус считает, что без них мне не обойтись. Дети останутся здесь, чтобы тебе не было так одиноко. К тому же не стоит в который раз разрушать их жизнь, не говоря уже об учебе.

— Когда ты едешь? — спросил Патрик, в глубине души страшась разлуки. Он не хотел расставаться с ней. Только последний глупец мог обвинить ее в измене, но он разозлился, что она утаила от него новости. Слова сорвались с языка прежде, чем он смог сдержаться. Правда, он тут же пожалел о сказанном, потому что причин подозревать ее не было.

— Через день-другой, — спокойно ответила она. Черт бы его побрал! Почему он не может извиниться? Неужели позволит своей гордости разрушить их брак? А как же ребенок, который должен появиться на свет?

Но еще есть время, сказала она себе. Если они с Уной правильно подсчитали, малыш родится в августе.

— Тебе понадобятся рабочие, — заметил герцог.

— Верно. Энгус подтвердил, что крыша нуждается в ремонте. Кроме того, конюшни совсем развалились. Везде ужасная грязь, но Брей не так обширен, как Гленкирк. Как только мужчины выполнят всю тяжелую работу, мы с Эгги примемся наводить чистоту.

— Зачем? Я думал, ты всего лишь хотела отремонтировать его, чтобы не разрушился окончательно, — удивился Патрик.

— Брей предназначен для нашего второго сына, если он у нас появится. Если же нет — тогда для дочери. Я всегда хотела там жить, но, как только родится ребенок, перееду обратно. Наследник Гленкирков должен расти в Гленкирке. Поэтому, с твоего разрешения, я отремонтирую дом моей матери и проведу там оставшееся до родов время, — с улыбкой докончила Фланна.

— Но мне совсем не нравится жить вдали от тебя, — проворчал он.

— Ты сам разлучил нас, когда обвинил меня в измене, — резко вскинулась Фланна. — Я должна немного остыть. Желчь вредна для ребенка.

Патрик нерешительно кивнул.

— Ладно, — пробормотал он, перебирая ее огненные локоны.

Кровь Христова, как она прекрасна!

Он хотел ее сейчас, хотел, как никогда раньше, но отчетливо сознавал, что сам превратил страсть в ярость. Недаром ее прозвали Пламенной Фланной!

Патрик неохотно отпустил шелковистую прядь.

Фланна величественно поднялась из-за стола.

— Я устала. Доброй ночи, милорд. Желаю крепкого сна.

Она вежливо присела, прежде чем повернуться к двери.

Патрик одним махом осушил кубок. Простит ли она его когда-нибудь?