Вперед выехал бородатый предводитель в забрызганных кровью доспехах. Был он ранен, но взгляд имел по-прежнему хитрый, оценивающий.

— Я, признаться, сначала подумал, что это мой приятель Оле-лучник! Но теперь вижу, что обознался! Благодарю за нежданную помощь, друг-эльф! Передай также нашу благодарность твоим отважным сородичам, осторожность которых не дает им выйти из леса!

— Орки столь же противны нам, как и вам! — игнорируя обидный намек, слегка поклонился Ал. — Что вы искали в этих местах?

— Я как раз собирался тебя спросить. Не видели ли вы молодую женщину моего племени на пегой кобылке? Она путешествует в сопровождении ручного волка!

— Вынужден тебя огорчить, человек. Аданес[8]на пегой кобыле мы не встречали.

— Ой ли?

— Ты плохо знаешь мой народ! Мы никогда не лжем. Ложь противна нам, как и любое искажение.

— Ну что ж. Я еще раз благодарю за своевременное вмешательство. — Чернобородый предводитель людей не очень-то почтительно развернул коня хвостом к собеседнику.

На губах Ала появилась чуть презрительная полуулыбка:

— Постарайся заставить своего коня снова повернуться ко мне, смертный, ибо разговор наш еще не закончен!

— Что еще хочет узнать любитель правдивых слов? — недоуменно процедил атаман, снова разворачиваясь.

— Узнать — ничего. Я должен нечто вам сообщить. С этой минуты вы перестаете искать на нашей земле своих женщин и с максимально возможной скоростью удаляетесь по собственным следам. Свернувший с тропы раньше чем через два часа или вернувшийся автоматически становится мишенью для наших стрел.

Ал поднял с земли рогатый шлем какого-то орка и подбросил его над собой. Сопровождаемый взглядами трех людей шлем поднялся до верхней точки и устремился вниз, прямо в голову бестолковому эльфу. При этом сам бросавший, нимало не интересуясь его полетом, продолжал смотреть на атамана. За долю секунды до того, как рогатая штуковина обрушилась на белокурую голову, из леса ударила стрела. Шлем, пробитый навылет, упал в траву.

— Убедительно, ничего не скажешь, — скривился чернобородый. — Опять не вышло поймать лучникову подружку, — процедил он себе под нос.

Поглядывая на эльфа с неприязненным уважением, люди направились восвояси, постепенно набирая скорость.

Увидев, что Ви не собирается выходить, Ал вернулся под полог леса.

— Думаешь, они отступятся? — спросил он подругу.

— Это очень вероятно. Ты правильно придумал с пробитым шлемом. Подобные фокусы должны на таких действовать безотказно. Они определенно решили, что нас тут не меньше десятка. А даже один эльф в лесу стоит троих людей. К тому же я почувствую их приближение заранее. Как, например, чувствую десяток раненых орков там, на поляне. Мне даже кажется, что я узнаю образ одного из них. Это тот, который отравил Bay.

— Постой, покажи-ка мне его. О, кажется, и я его знаю! Он пытался остановить нас у Портала. Ну-ка посмотри поглубже. Что-то мне не верится, что это простой орк!

— У орков редко бывает это самое «поглубже»! Но чем наш друг Зазрак не шутит! Подожди немного… Есть! Ты прав! Не орк это. Истинное тело его с рогами. И копытами. По крайней мере, он себя таким помнит. Что-то много пришельцев снизу нам сегодня попадается! Заинтересовались они нашим Экспериментом, завозились. Ну, что, берем этого двуличного недомерка?

— А зачем, собственно? Что нового он нам может рассказать? Лучше сделаем вид, что мы обычные эльфы и игры спецслужб нас не касаются. Просканируй, нет ли среди трупов какого-нибудь поискового устройства. Не могли они нас по Порталу вычислить.

— Ну почему я не стал билетером во Дворе Зрелищ? Выкосили рогачей, как бунтующих порчей в Спецзоне! Не везет! С самого первого дня этой противной лямбды не везет!

— Не скули! Лучше ползи, поищи талисман. Он у шамана ихнего быть должен. Через него сможем Шефу рапорт отправить.

— А куда это Остроухие направились? Раненых добивать?

— Не! Я слыхал от сильников, они раненых не добивают. Оставляют это дело волкам. Мол, кто сам оклемается — тому и жить. Боюсь я, они талисман ищут. Слушай, Твур, а можно я на них не пойду! Убьют ведь. В секунду стрелу промежду глаз всадют. Ты же видал, чего они над рогачами учинили?

— Ладно уж, лежи! Хрень с этим талисманом! Я, признаться, и сам дрожу. Полежим троху, а потом за ними побежим. Может, кого по дороге натравим. А там слухачи генкоды поднимут, свяжутся с нами.

Лэйм

Храм Пяти Первоэлементов

Утро

Сан был огнем. Могучим, сметающим огненным смерчем. Он метался вокруг Летты, осыпая ее градом ударов, он вкладывал в каждый удар огненную ярость, кипящую в глубине солнечного сплетения. Он чувствовал единство, рук и ног, похожих на когтистые лапы бешеной огненной кошки.

Но Летта ускользала от ударов, не позволяя загнать себя в угол, отказываясь принимать в себя всю полноту его натиска. Она гасила его ярость холодными движениями упругих рук, она растворяла его силу в водовороте своего вращения, в приливах и отливах текущего мягкого тела. Она была водой.

И тогда Сан стал землей. Он зажал воду могучими объятиями берегов. Он навалился на нее неумолимой тяжестью. Немного замедлив движения, сатвийский боец наполнил руки убийственной силой. Вода забилась в многотонных каменных колоннах и, чтобы выжить, стала деревом.

Верткие уверенные корни быстро находили трещинки и ложбинки в кажущихся несокрушимыми земных толщах. Корни впивались в щели, ломая целостность, выкручивая кости и давя на суставы. Гибкий стебель, умело толкая то здесь, то там, лишал монолит скалы устойчивости, и падающая, расчлененная земля спешно породила металл.

Затвердевшее тело опять обрело упругость и подвижность. Сан начал стремительными движениями обрубать вцепившиеся ветви. И дерево вдруг загорелось, опаляя лезвия рук огненным дыханием закипающей ярости.

И тогда расплавился металл и потек жгучими волнами ускользающей влаги. Замкнулся великий круг тактики, круг гунфу[9]…

— Хорошо! Очень хорошо! — сказал седовласый старец в красно-желтом одеянии Мастера. Его глаза ясные, как у юноши, с гордостью смотрели на остановившихся бойцов. — Понять истину сознанием — не главное. Главное — найти ее в себе, в каждом цуне[10]тела, в каждой капле крови, в каждом глотке ци[11]. Не нужно стремиться стать Мастером, нужно быть им. Не нужно говорить об Истине, нужно слушать ее пульс в глубине своего сердца. И поэтому помолчим и послушаем…