Развернувшись в кресле, она стала смотреть в окно. Вид просторной лужайки, протянувшейся до самого Женевского озера, действовал на нее умиротворяюще. Волны набегали на песчаный берег. На озере виднелось несколько яхт, и она пожалела, что не может выкроить время, чтобы съездить на ланч в Уши, старый рыбацкий порт близ Лозанны, и там, на террасе кафе, маленькими глотками пить из шаровидной рюмки местное красное вино, закусывая салатом нисуаз с анчоусами. Аппетит у нее был отличный, но много есть ей не разрешали. Нельзя прибавлять в весе. В дверь просунулась лысая голова Сэмьюэла.

— Мадам Шарис, звонят из «Глобал транс». Говорят, проблема с документами на лекарства: на ларитомин и эритронекс. Нужна ваша подпись.

— В аэропорту?

— Да.

Клэр поморщилась. С паллиативными лекарственными препаратами нового поколения часто возникали проблемы, а между тем многие из них применяются при радиактивно-изотопной терапии для облегчения боли, вызванной быстро развивающимися опухолями. Эти лекарства не лечат, но делают вполне сносными последние месяцы жизни смертельно больных пациентов. Однако все, связанное с изотопной медициной, вечно вызывает подозрение и привлекает к себе пристальное внимание.

— Скажи им, сейчас приеду. А в следующий раз будем посылать через «Ди-эйч-эль».

Помедлив ровно столько, чтобы открыть ящик стола и достать несколько сигарет, Клэр Шарис быстро убрала их в сумочку. «Кэмел» без фильтра. Предполагалось, что она умрет от рака костей, а не легких. Затем она энергично пошла по коридору. Размерами штаб-квартира ВОЗ не уступает Лувру. Клэр потребовалось десять минут, чтобы пройти по коридорам, стерильностью похожим на больничные, и, перейдя парковку, добраться до своего старенького «форда». Она хотела купить «ауди», но Глен настоял, чтобы она ездила на американской машине.

К аэропорту вело прямое шоссе, транспорта на нем в середине дня было мало, так что она добралась быстро. Еще десять минут, и ее машина уже затормозила перед въездом на грузовой терминал. Клэр опустила стекло и предъявила охраннику свой пропуск. Узнав ее, он дал знак проезжать, но тем не менее не забыл позвонить в «Глобал транс» и предупредить о ее приезде. С некоторых пор она старалась подмечать подобные вещи.

Поставив «форд» перед офисом, она сдержанно кивнула в знак приветствия и прошла внутрь.

— Джентльмены, полагаю, проблема выросла до гигантских размеров, если потребовалось мое личное присутствие.

— Мы не сможем пропустить ларитомин и эритронекс, — с совершенно серьезным видом ответил менеджер Билл Мастерс.

— То есть?

— Новые правила. Простите.

Клэр присела на край стола.

— Простите, новые правила? — закипая, повторила она вслед за ним. — Речь идет о лекарствах, которые продлят жизнь сотням мальчишек и девчонок, страдающих лейкемией, миелогенной миеломой, болезнью Ходжкина и еще бог знает какими заболеваниями, названия которых я не в силах даже выговорить!

— Да, ужасно, я с вами согласен. Но вот, почитайте сами.

Клэр взяла в руки приказ и бегло просмотрела его:

— Чушь собачья. Лекарства есть лекарства. Что случилось? Кто-то посчитал эти препараты взрывоопасными?

Мастерс пожал плечами:

— Не знаю, мэм.

— Не хочу сгущать краски, но на кону жизни людей.

Мастерс отвел взгляд:

— Послушайте, Клэр, мы же просто перевозчики, доставляем ваш груз. Мы и так во всем идем вам навстречу, но от нас требуют, чтобы представитель местных властей осмотрел груз и поставил свою подпись.

— Я представитель ВОЗ. Это всемирная организация, а мир гораздо больше, чем Швейцария. Полагаю, моя подпись достаточно весома.

— Боюсь, что нет. Нам нужна подпись представителя швейцарских властей.

— Где бумаги?

Мастерс передал ей планшет с прикрепленными бланками документов. Клэр, послюнив палец, пролистала страницы, а затем схватила со стола ручку и расписалась.

— Эй! — возмутился Мастерс, вскакивая с кресла и выхватывая у нее планшет. Он прочитал подпись. — Вы же не доктор Роберт Хелфер!

— Хотели подпись — вот вам подпись. Хелфер как раз и есть представитель местных властей по всем таким вопросам. Кто будет выяснять, его это подпись или нет? — Она подошла к Мастерсу так близко, что разглядела его пробивающуюся щетину и унюхала, что за завтраком он пил не только апельсиновый сок. — Гори они огнем, все эти правила! — прошептала она с заговорщицкой улыбкой.

Покачав головой, Мастерс рассмеялся и, повернувшись, крикнул:

— Загружайте, ребята. В этом городе теперь новый босс, и имя ему Клэр!

Привстав на цыпочки, Клэр Шарис поцеловала Мастерса в обе щеки:

— Ну, разве не здорово сделать что-то правильно, хоть и не по правилам?

Жорж Габриэль быстрой походкой прошел мимо жилого дома номер двадцать три по рю Клемансо. Это было современное здание со сплошь застекленным первым этажом — окна от пола до потолка. Здесь проживали юристы, врачи — сливки парижской профессиональной элиты. Вместо консьержки тут был портье, который весь день просиживал за своей конторкой, почитывая спортивную газету, время от времени исчезая, чтобы незаметно выкурить сигаретку. Его звали Анри, и он был сенегалец — мечтал перевезти свою семью в Париж, как только скопит достаточно денег. Заслонив рукой глаза от яркого света, Жорж взглянул на прорези протянувшихся рядами почтовых ящиков. Ящик квартиры 3Б по-прежнему оставался полон.

Он уже около часа бродил по округе, стараясь делать это максимально скрытно. В одном кафе поел ванильного мороженого со взбитыми сливками и заказал итальянский омлет в другом. На противоположной стороне улицы находился какой-то сомнительный бар, в котором он еще не побывал, но от одной мысли о том, чтобы съесть или выпить что-нибудь еще, его начинало мутить так сильно, как никогда прежде. Не желая навлечь на себя подозрения, он нырнул в газетный киоск на углу и принялся бегло перелистывать свежие футбольные журналы. Затем, постоянно косясь одним глазом в подъезд дома, он стал просматривать статьи о Райане Гиггсе и Оливере Кане. «Мне теперь уже никогда не стать настоящим профи, — с горечью подумал он. — Глупо было надеяться».

Уличные часы за перекрестком показывали три сорок пять. Оставалось подождать пятнадцать минут. Когда киоскер метнул в него гневный взгляд, он купил пачку сигарет и вновь принялся за журналы.

Пятнадцать минут. Время тянулось, как уходящая вдаль пустынная лента нескончаемого шоссе.

Едва ли можно было признать в Жорже Габриэле того молодого ординатора, который утром чуть не отправил на тот свет женщину-врача в больнице Сальпетриер. Сбежав оттуда, он пересек весь центр города на метро, вышел на Монмартре и затерялся на вымощенных булыжником людных аллеях квартала Гутт-д'Ор, прозванного Малой Африкой из-за большого количества проживающих здесь арабов и негров. Там он проскользнул в один из дешевых базарчиков и купил мешковатые джинсы, белую футболку большого размера, пару найковских кроссовок, изогнутые полусферические солнечные очки и кепку-бейсболку с надписью «Нью-Йорк янкиз», которую тут же надел козырьком назад. Теперь он выглядел еще одним рэпером, каких в Париже тысячи. Уроки, полученные им в тренировочном лагере, где учили, как сделать так, чтобы оставаться неопознанным, увы, пригодились. От квартала Гутт-д'Ор он пошел к Гранд-опера, а затем к саду Тюильри. Аллеи сада кишели туристами. В течение часа он тщательно старался смешаться с толпой, раствориться в ней. Купил сладкого попкорна. Сел у одного из прудов и смотрел, как маленький мальчик пускает в нем парусный кораблик. Затем впервые в жизни прокатился на колесе обозрения.